10

– Добрый день, – полный мужчина в белой рубашке, расстёгнутой на груди, поднял взгляд на вошедшего. Тут посмотрел на часы: ровно 14:00. – Полагаю, Сингирь Максим Андреевич?

– Совершенно, верно, – Макс протянул руку. Мужчина встал, тут же превратившись в великана, сбежавшего из сказки.

– Лев Анатольевич. Мы с Вами общались по телефону. Присаживайтесь.

Макс сел за стол напротив следователя, незаметно осматривая кабинет. Довольно просторно. Никаких портретов, завешивающих половину стен. Широкие окна, освещающие, да практически заливающие светом весь кабинет, не имеющие ни одной шторы. Похоже следователь вообще не переживал из-за светящего в окна солнца. Нечасто, конечно, в России, в Москве, в частности, у солнца есть возможность заглянуть хоть кому-то в окна, потому что лазурь неба и золото солнца тщательно сокрыты смогом.

На столе лежали стопки сшитых дел, просто бумаги, какие-то изрисованные четкими, прямыми линиями, наискось заштрихованными другими, просто квадраты, чьи стороны многократно прорисованы. Похоже, следователь, общаясь с кем-то по телефону любил порисовать, периодически вписывая в изрисованное листы данные и сведения, которые получал из разговора.

Много было на столе простых карандашей, каждый из которых был чертовски остро заточен. Пара печатей, набережно валяющихся на дальнем углу стола. На компьютерном стуле с большой спинкой, обтянутой то ли натуральной кожей, то ли качественным кожзамом, висел китель.

Пока Макс изучал обитель следователя, следователь изучал мимику свидетеля или подозреваемого, Лев Анатольевич пока не определился, как величать сидящего напротив юношу. То, что он волнуется, даже побаивается, Лев Анатольевич прекрасно видел: все поведение Макса сдавало следователю каждую эмоцию, которая провоцировало то или иное движение. Более того, о некоторых движениях, выдавших тревогу, Макс и не догадывался. Лев Анатольевич думал над одним важным вопросом: парень боится потому, что отравил подругу и сейчас его выведут на чистую воду или его так тревожит место, где он находится, не зная своего статуса.

– Давайте я еще раз представлюсь, – мужчина сел за стол, – Лев Анатольевич Орлов, следователь (посмотреть, как представляются). Я веду дело Мартишиной Анны Витальевны. Я бы хотел задавать Вам некоторые вопросы. Вы готовы?

Макс неуверенно кивнул. Готов ли он говорить о своей мертвой девушке, которую очень любил, и которая сладчайшими поцелуями провожала какого-то мужика? Скорее не готов. Будь его воля он бы еще долго не говорил ни о чем из того, что хоть как-то связно с его бывшей возлюбленной. Но вопреки свои истинным желаниям, Макс утвердительно кивнул, отчетливо понимая, что выбора у него все равно нет.

– Мне известно, что покойная и вы состояли в отношениях. Долго?

– Не очень, – Макс нахмурился, – с 2011 года. Мы начали встречаться 15 сентября.

– Насколько близки вы были в отношениях с покойной?

Макс удивлённо посмотрел на следователя. Его вопрос был адекватен? Такие вещи можно спрашивать? И какое это отношение могло иметь к делу? Максим смотрел круглыми глазами, не понимая, как себя вести дальше и что ответить.

– И? Между вами была связь? Сексуальная связь? – следователь повторил свой вопрос.

– Да, – Макс вздохнул, – мы встречались. Я любил ее и собирался сделать предложение. – Макс вспомнил с какой злостью зашвырнул кольцо в неизвестном направлении в момент ссоры.

– Понятно, – следователь сделал очередные пометки на своем листочке. – Вы часто ссорились?

– Хм, – Макс нахмурился. – Я бы так не сказал. Ссоры, конечно, бывали, но не чаще, чем у других. Я бы даже сказал, что по сравнению с другими, мы практически не ссорились.

– Что становилось причиной ссор?

– Скажите, а какое это имеет отношение к делу? – Макс не удержался, искренне не понимая причину всех этих странных вопросов.

– Самое прямое, Максим Андреевич, – Лев Анатольевич строго посмотрел на парня. – Юная девушку выпила смертельное количества яда и умерла. Каков мотив? – спросил сам себя следователь. – Часто в подобных случаях мотивом выступает ревность партнера. Он или она травит своего возлюбленного, пытаясь выставить убийство как самоубийство. Вот каков мотив. Мотив убийцы, не жертвы.

– Вы подозреваете меня? – Макс почувствовал холодный пот на спине и страх на сей раз за свое будущее и жизнь.

– Пока нет, – безразлично ответил Лев Анатольевич, – но у меня есть причины допросить Вас. И я хочу, чтобы Вы были откровенны со мной. Если Вы не причастны к убийству, я это пойму и докажу, и нет необходимости нервничать в таком случае. Согласны?

Макс медленно кивнул. Только сейчас он осознал, как нелицеприятно его положение. В каком амплуа следователь сейчас рассматривает его?

– Так что выступало толчком к ссорам между вами? – следователь повторил вопрос.

– Ее капризы.

– Капризы? – переспросил Лев Анатольевич, – в чем это выражалось?

– В желаниях, которые возникали ни к месту и неожиданно, – Макс старался говорить коротко и отвечать только на то, о чем его спрашивали.

– Как это понимать?

– Никак, – буркнул Макс, – никак. Вы сам мужчина и Вам чужда алогическая и непоследовательная активность женщины. Но по большей части я никогда не обращал особого внимания на ее заскоки. Это нормально вести себя так для женщины.

– Вы говорите, слишком размыто, мне бы хотелось услышать конкретику. Будь любезны.

– Послушайте, – Макс чувствовал, что раздражается. – Мне больно говорить о ней, неужели Вы не понимаете? Я любил эту девушку. У нас все было хорошо. Малочисленные недопонимания, которые были между нами и которые Вы так жаждите услышать, не стоят и яйца выеденного и ни я, ни Аня не запоминали их. Наши отношения были если неидеальными, то близки к идеалу. И описывать идеал сложно, тем более после того, что случилось с ней и понимание того, что я больше никогда не увижу ее.

– Хорошо, – следователь вновь что-то отметил у себя на листке, – когда вы виделись в последний раз с покойной?

– 29 июня.

– Как прошла ваша встреча?

– Как обычно, – Макс напрягся, ему не хотелось рассказывать о расставании с Аней с учетом того, что следователь и так скептически относился к его персоне.

– Можно поподробнее?

– Тот вечер ничем не отличался от других совместно проведённых. Мы встретились около подъезда, поговорили две минуты и разошлись.

– Хорошо, – следователь внимательно следил за парнем напротив, – вы знаете Сулиманова Альберта Ибрагимовича?