Когда я появился в дверях родительского дома, мама с папой, смотревшие по телевизору буддийскую проповедь, даже бровью не повели.
– Садись сюда, сынок, – похлопал по месту на диване рядом с собой, отец.
Мама просто улыбнулась, кивнула и снова перевела взгляд на телевизор.
Ну что за родители такие?!
Я швырнул сумку с вещами на пол и побрёл страдать в свою комнату.
А что мне ещё оставалось делать?
Хотелось бросить всё и больше никогда не возвращаться к армейским докторам, но как иногда говаривал отец, "славный самурайский клан Минамото, быстро не сдаётся". А я, хоть и поменял фамилию, всё же был частью этого клана.
Поэтому, сжав кулаки, и другие части тела, я дождался условленного дня и опять явился на медосмотр.
На этот раз обычной проверкой всё не обошлось.
Меня подвергли всевозможным анализам, болезненным процедурам, сканированиям и просвечиваниям. В конце концов, примерно через пару недель, врачи, придя к выводу, что я совершенно здоров, дали мне разрешение на подписание четырёхлетнего контракта с армией.
Я ликовал!
Во-первых, моя правота подтвердилась, а во-вторых, мои планы по призыву в армию, наконец претворялись в жизнь.
И вот, получив новенькую, светло-зеленую форму, "бравый солдат" Адам Малиновский, отправился на собеседование с офицером-распределителем.
– Где хочешь служить, сынок? – не поднимая головы от бумаг на собственном столе, спросил меня майор.
– Морская пехота, сэр! – бодро отрапортовал я.
– Пехота так пехота, – всё ещё не смотря на меня, кивнул он и подняв руку собрался поставить печать на бланк с моей фотографией, приклеенной к нему.
Пронзительно зазвенел стоящий на его столе телефон, который я вначале даже не заметил под кипой бумаг.
Моё сердце замерло от нехорошего предчувствия.
Майор удивлённо уставился на телефон.
Видимо ему в кабинет не так часто звонили.
– Да? – после недолгого раздумья поднял трубку он. – Малиновский? Всё ещё у меня.
Он наконец удосужил меня взглядом, в котором читалось неприкрытое изумление.
– А по виду и не скажешь, – продолжал говорить с кем-то майор. – Ага. Морская пехота… Нет, ещё нет.
Он опустил руку с печатью и положив трубку, вздохнул.
– Пришли твои генетические анализы, – сообщил он мне. – К сожалению, на данный момент и речи быть не может ни о какой пехоте.
– Но почему, сэр? – вскричал я.
– Я и сам толком не понял, – пожал плечами он. – Что-то там у тебя в генах…
– И что теперь со мной будет? – с отчаянием спросил я.
– Даже не представляю, – хмыкнул офицер. – Это первый такой случай за всю мою службу. А теперь, солдат, отправляйся в казарму и жди там новых указаний.
Я уныло побрёл в указанном направлении даже не представляя, что меня теперь ждёт.
В казарме оказалось ещё сорок или пятьдесят солдат, ждущих распределения, и я немного успокоился.
– Ты куда идёшь служить? – спросил меня улыбчивый кореец, когда я уселся на стул рядом с ним.
– Пока не знаю, – пожал плечами я. – А ты?
– А я буду моряком, – жизнерадостно сообщил он. – Как мой отец, когда-то.
– Поздравляю, – буркнул я. – А вот мой отец был байкером.
– Тоже ничего! Мотоциклетные войска, это… – начал отвечать азиат, но так и не успел закончить.
В казарму зашли два здоровенных капрала и один из них велел нам строится. Потом нас стали вызывать по списку в алфавитном порядке.
Как я понял, все присутствующие солдаты кроме меня, уже знали о своём месте назначения.
Фамилия моего нового знакомца оказалась Мун и когда её назвали, он вытянулся, и по-молодецки ответив выкрикивающему имена и фамилии капралу, присоединился к остальным морякам.
При этом он успел обернуться ко мне и произнести одними губами "удачи".
Я рассеянно кивнул, рассуждая о том, что фамилия Малиновский должна была идти раньше, чем Мун.
Я решил было узнать, что тут всё-таки происходит и только открыл рот, как молчавший до этого, глазастый верзила-капрал, придвинулся ко мне вплотную и заорал нечеловеческим басом.
Он велел мне заткнутся и помалкивать, а не то он устроит для меня "ад в преисподней". Я, даже не успев вымолвить и слова, остался молча стоять, недоумевая по поводу двух новоявленных вопросов.
Вопрос первый: Что теперь со мной будет?
Вопрос второй: Как можно устроить ад в преисподней, если преисподняя уже является адом?
Оставшись последним в казарме, я получил указание взять стоявшую в углу метлу и пока два капрала решали мою дальнейшую судьбу, подметать и без того сверкающий чистотой, пол.
Один из них тотчас удалился, по-видимому, собираясь спросить у вышестоящего начальства, что делать с лишним солдатом, другой же, скорее всего, от нечего делать, завопил на меня в вопросительной форме.
Мол, чего это я тут грязь развожу своей "поганой метлой". При этом он пользовался словами, не делающими чести ни ему, ни мне и упоминавшими мою мать, а также всех моих предков до седьмого колена.
Я ещё не успел отвыкнуть от гражданской жизни и поэтому не мог оставить столь несправедливое обвинение меня самого и моих предков в моём же лице.
Я очень вежливо указал ему на то, что метла действительно "поганая", но отнюдь не моя, а скорее его. К тому же, ни с моими предками, ни с моей дорогой моему сердцу, мамой, он лично не знаком и знать не может, чем они все в свободное время занимались и занимаются. Поэтому, дорогой "сэр, капрал" должен взять свои очень некрасивые слова обратно, а не то рядовой Малиновский воткнёт ему их обратно в глотку.
Капрал побелел, покраснел и думаю, что он бы позеленел, не помешай нашей перепалке какой-то лейтенант.
Он оглядел казарму и вопросительно уставившись на меня, спросил:
– Рядовой Малиновский?
– Так точно сэр! – гаркнул я.
– За мной! – коротко бросил лейтенант и отвернулся.
Мы с капралом с ненавистью посмотрели друг на друга, но больше ничего не сказали.
Я бросил "поганую метлу" и стрелой выскочил из казармы, стараясь не отставать от офицера.
Мы подошли к армейскому джипу, водитель которого, при виде нас, завёл мотор.
– Садись на заднее сиденье, солдат! – распорядился лейтенант.
– Прошу прощения, сэр? – обратился к нему я, прежде чем выполнить приказ. – Куда мы едем?
– В исследовательский центр, – последовал ответ. – У меня приказ доставить тебя туда.
– А почему, сэр?
– Ну, вообще-то, я не должен с тобой это обсуждать… – медленно проговорил он. – Но мне самому интересно. Судя по бумагам, ты являешься носителем невероятного смешения ген, которого просто не может быть в природе. Интересно, откуда ты такой взялся?
– Из Далласа, сэр, – автоматически ответил я. – Пожалуйста, объясните медикам, что совсем не обязательно меня куда-то везти. Я сам всё расскажу о своём
О проекте
О подписке