Посленовогодняя ночь, когда меня окончательно накрыло тьмой, и я перестал видеть вообще, должна была стать для меня последней. Я устал. Голова раскалывалась так, что хотелось просто умереть. Новый год казался далеким, и подсознательно я надеялся, что встану на ноги или хотя бы меня отправят домой, и пусть даже парализованный, встречу первое января в кругу семьи. Не вышло.

Я дотянул, но понимал, что умираю. Все было передумано много раз, я нашел все хорошее и замечательное, что у меня было: теплые родительские объятья, заботу тети Полины, любовь Сашки, дружеские подтрунивания одноклассников и однокурсников, и даже работу в пиццерии у дяди Давида. И это не говоря уже о виртуальных книжных, киношных и игровых мирах, в которых я прожил сотни жизней.

Я собрался уходить, когда снова ощутил появление странного доктора. Я слышал его тихое размеренное дыхание и морозный дух.

– Матвей! Матвей! – голос Юрия Андреевича пробился сквозь забытье.

Открыть глаза мне уже не удалось.

– Не напрягайся. Просто слушай. Дела твои плохи, Матвей. Операция прошла неуспешно, мозг безвозвратно поврежден. Черепно-мозговая травма наложилась на церебральный паралич – это вызвало каскадные нарушения. Зрение тебе уже отказало, слух на грани, там все на грани. В любой момент может отказать сердце или легкие, а на аппарате искусственного дыхания долго тебя держать не будут. Завтра тебя планируют отключить, и твоя семья уже дала согласие…

Его слова доносились издалека, будто и говорил он не со мной. Вот и все – конец. Окончательно и навсегда. Такая недолгая жизнь, столько всего я не увидел, не ощутил, не узнал. Я хотел ему ответить, что еще недавно был готов умереть, но теперь мне безумно хочется жить, что все это ужасно несправедливо, но говорить я не мог.

– Никто не хочет умирать, Матвей, – в бесстрастном голосе появились сочувственные нотки. – Но не каждый заслуживает жизни. Мы с тобой много общались, и я думаю, что ты – заслуживаешь. Не жизни растения, а полноценной, даже более полноценной, чем у большинства других. Именно поэтому я здесь и разговариваю с тобой. Слушай внимательно.

Я попробовал сосредоточиться, но его голос был все так же далек, и мое собственное сиплое дыхание казалось громче, чем слова Юрия Андреевича. О чем он вообще говорит? Что-то непонятное…

– Я могу тебя излечить. Полностью убрать последствия полученной травмы. Все, что требуется, это твое согласие.

– Я почувствовал, как он протирает мне веки чем-то влажным.

– Открой глаза.

На этот раз получилось. Я разлепил веки и долго пытался сфокусировать взгляд. Он терпеливо ждал, и мне наконец удалось разглядеть склонившуюся надо мной фигуру. Узкое лицо, тонкие серые губы, огромные темные провалы глаз.

– Матвей, повторяю, мне нужно твое согласие. Моргни один раз, если понял.

Я закрыл глаза, снова открыл.

– Хорошо. То, что я собираюсь сделать, требует твоего безусловного согласия. Видишь ли, это не традиционная медицина. Это вообще не медицина. И это нельзя внедрить силой и кому попало, нужно естественное принятие Меты психикой человека. На мой взгляд, ты подходишь, но у Меты свои критерии.

Мета? Он произнес это слово будто имя или какое-то название.

– Что это? – попытался спросить я, не чувствуя губ, но он меня понял.

– То, что я имплантирую в твой спинной мозг, называется нейроморфный чип. Твое восприятие реальности станет намного шире, но те возможности, которые даст тебе нейроморф, зависят только от тебя. Исцеление тела – всего лишь побочный эффект. Будет больно, но это не самое главное. Видишь ли… – Он замялся. – Должен тебя предупредить. Могут быть, скажем так, и другие эффекты. Не очень приятные. Вероятность этого есть. Моргни три раза, если согласен и готов.

Я был готов на любые эффекты, готов перетерпеть всю боль мира просто за шанс жить! Поэтому моргнул я намного больше трех раз, пытаясь выразить абсолютное согласие.

– Все, все, я понял, – сказал он, скупо улыбнувшись. – Сейчас введу тебе препарат, который немного ослабит боль и замедлит метаболизм. Восприимчивость тоже снизится, хотя куда уж больше… К сожалению, полный наркоз невозможен, для полноценной нейро-имплантации требуется, чтобы ты был в сознании. Самое главное – не кричи. Терпи! Иначе полбольницы сбежится, и процедуру могут прервать. Понял?

Я снова моргнул. Тогда доктор открыл маленький чемоданчик, поставил его рядом, достал что-то и ткнул этим мне в шею.

Сердце забилось совсем медленно и слабо, и только по сменившемуся полю зрения я понял, что доктор перевернул меня на живот. Чуть ниже шеи меня коснулось что-то острое и холодное. Вдавилось сильнее… и будто пробило мой позвоночник. Доктор просил не кричать, я как мог стиснул зубы. Кажется, в этот момент он наклонился ко мне, потому что его шепот прозвучал у самого уха, теперь он был более взволнованным и каким-то сдавленным:

– Матвей, послушай еще. Те, кто прислали меня, хотят с твоей помощью совершить что-то ужасное. Я оценил, как ты проходил мои тесты, и мне кажется, что ты не должен становиться слепым исполнителем чужой воли. Поэтому я очень надеюсь, ты сможешь противостоять им. Постарайся… – его голос дрогнул, он кашлянул. – Постарайся остаться собой, Матвей.

По моему позвоночнику растеклось адское пламя. Через бесконечные секунды боли, когда я даже не мог вздохнуть, все кончилось. Где-то вверху, как будто издалека, послышался голос:

– Все, уже все. С тобой это прошло на удивление быстро. Заклеиваю. Готово. – Он перевернул меня на спину, склонился и прошептал: – Удачи, Матвей. Жди пробуждения!

А потом началось что-то очень странное.

* * *

Я падал и падал в бесконечной темной бездне, так долго, что в какой-то момент подумал: может, я и не падаю, а просто завис где-то в космосе? Но где тогда звезды?

И они появились. Ярко-горящие точки, как пиксели, вспыхнув, стали стекаться друг другу и преобразились во что-то знакомое.

Пиктограммы? Руны? Они несколько раз сменились, пока не появились понятные слова:

Для мысли и действия рожден человек.

Стоило мне прочесть надпись, как она исчезла, сменившись другой:

Язык интерфейса определен и установлен: русский.

Вокабулярный запас игрока и база образов считаны, адаптированы и будут использованы в дальнейшей коммуникации.

Словно убедившись, что я не только смог прочитать, но и понял написанное, текст мигнул и опять изменился:

Интеграция и активация нейроморфа завершена успешно.

Определение точки инициации завершено успешно.

Идет процесс сканирования тела игрока: 1 %.

Нейроморф? Ну да, его упоминал Юрий Андреевич… Я с нетерпением ждал окончания сканирования. Не знаю, сколько времени висел так, во мгле. Самого себя я не видел и не ощущал – ни тела, ни глаз, ни даже дыхания.

Пока цифры процентов очень медленно сменялись, я успел вспомнить всю свою жизнь; сочинить гайд по прохождению большого подземелья в Forgotten Battlegrounds; выстроить с десяток теорий того, что за штуку установил мне странный доктор, а потом окончательно впасть в полудремотное состояние.

Оттуда меня вывел импульс, смывший забытье. Текст обновился:

Сканирование тела игрока завершено. Анализ вокабулярного запаса завершен.

Оценка физического состояния произведена: 12 %.

Оценка интеллектуального состояния произведена: 78 % по стандарту вида, 245 % по стандарту Меты.

Расчет уровня игрока…

Возможно присвоение уровня: −6 (отрицательное значение).

Игрок, выберите один из возможных вариантов стартовых условий игры:

1. Присвоение стартового уровня с отрицательным значением (−6) с сохранением текущих повреждений тела. Бонус выбора: +3 случайных таланта, +100 % к скорости развития игрока.

2. Исцеление текущих повреждений тела с дальнейшим присвоением стартового уровня с отрицательным значением (−3). Бонус выбора: +2 случайных таланта, +50 % к скорости развития игрока.

3. Полное исцеление тела с дальнейшим присвоением стартового уровня с нулевым значением (0). Бонус выбора: +2 случайных таланта.

4. Полное исцеление тела с дальнейшим присвоением стартового уровня с положительным значением (1) и возможностью выбора класса. Бонусы отсутствуют.

Смущало активное использование слова «игрок», будто моя крыша окончательно поехала, и в коматозном бреду я играю во что-то как наяву… А может, все дело в этом самом «вокабулярном запасе», то есть, в словах, которые я обычно использую? Возможно, штуковина, которую установил мне доктор, просто оперирует знакомыми мне понятиями.

Я задумался. Большой игровой опыт говорил, что уровни можно поднять, а вот бонусные перки и повышенная скорость развития персонажа с самого старта – раз и навсегда. Но все это будет неважно, если я останусь тем же калекой, каким был, даже если нейроморфный чип вернет мне подвижность.

Исходя из этого, я откинул два первых варианта. Оставаться больным я не хотел ни за какие проценты к скорости развития.

То, что чип дал мне выбор между нулевым и первым уровнем, однозначно говорило о том, что разница между ними есть. Вполне возможно, что нулевой уровень урежет часть возможностей, которыми изначально владеет игрок первого уровня. Но никаких пояснений на эту тему не было. Я пробовал фокусировать взгляд на каждом из пунктов, мысленно нажать кнопку, использовать голос, не слыша себя. Все тщетно.

Буквы неподвижно висели в темноте. И тогда я выбрал – не просто повел взглядом или прочитал, но осознанно сделал выбор: третий вариант. Его нулевой уровень и два таланта были ерундой в сравнении с абсолютным исцелением!

Игрок, выбор сделан. Ты входишь в Мету, как:

Матвей Колесников, 0 уровень.

Генерация первого бонусного таланта… успешно.

Матвей, ты получаешь талант «Эрудиция» 1 уровня.

Талант дает способность подгружать по мысленному запросу известные знания (то, что знает не менее чем 0,001 % населения данной мировой локации).

Генерация второго бонусного таланта… успешно.

Матвей, ты получаешь талант «Скала» 1 уровня.

Талант дает способность полностью игнорировать любой урон в течение 1 секунды после первого воздействия (урон – все, что снижает уровень твоего здоровья).

Запуск полного исцеления тела игрока.

Исправление дефектов…

Ниже появились проценты, но на этот раз все затянулось дольше, чем когда шло сканирование. По телу словно поползли огненные муравьи. А точнее, они засновали внутри тела. Они прожигали дорожки в мягких тканях, костях и мозге, будто создавая во мне сложную, разветвленную микросхему. Больше всего их скопилось у основания затылка и в районе висков. Они копошились там, заливая голову жаром, мозг уже буквально кипел – а потом вспышка слепящего белого света накрыла меня.