В Центре Научных Разработок мы оказались в этот же день после обеда. Добрались без особых проблем. До Калининграда нас сопровождала на расстоянии парочка истребителей Германии, но ближе не подлетели и на прицел не брали, потому что нас охраняли наши соколы на истребителях. Да и повода на нападение особо не было. Штурмовать какие-то объекты Россия не собиралась, не безобразничали по пути. А то, что вся ПВО вышла из строя по коридору следования, из тех, что пережили военный инцидент, так что ж, бывает. Люди то не пострадали. Вроде как, и уничтожать нас не за что. Принудить приземлиться на территории Германии – это ещё можно, если получится, а на что-то большее рассчитывать, не стоит. Да, вертолёт, конечно, что-то утащил с территории, но что он мог увезти, могли знать только определённое число лиц, и вероятно канцлер не был в этом числе.
В Калининграде дозаправились, и без посадок добрались в Москву. При приземлении сразу отзвонились Георгичу. Дальше, крытая фура, и здравствуй ЦНР. Атолл с Вьюгой в Центр не пошли, остались дожидаться нас на крытой стоянке, в автомобиле, что Георгич прислал за нами, а мы с Кречетом и с Эдуардом Карловичем, направились в лабораторию. Он на автокаре, а мы пешком. Нас уже с нетерпением ждали, и препятствий никто не чинил. По поводу Эдуарда Карловича нас уже проинструктировали, и сказали, чтобы мы ввели его в учёную группу. Его размещением уже занимаются, пока на базе ЦНР, дальше будет видно.
Доставив камень на место, и сняв его с вилок автокара, я тем временем подписал акт приёмки, уже собирались удалиться, как я заметил ещё одну странность. Двое из четырёх учёных, что встречали нас, светились таким же светом, как и камень. Но их свет был менее интенсивен, и кокон этого света, от тела был не далеко. У старшего учёного, Северова Андрея Павловича, как я узнал чуть позже, кокон практически сливался с телом, а у другого, это оказался лаборант, а не учёный, отставал на пару сантиметров. Вот так вот. И что хочешь, то и думай. Раньше таких свечений я не видел совсем. То есть, получается, что за всю мою жизнь, мне не встречались ни люди, ни предметы с таким эффектом. А теперь сразу три в одном месте. И что это за свет, тоже пока не понятно.
Двух других учёных звали Пётр Валентинович Сумской и Игорь Леонидович Кашин. Я представил им их коллегу, Эдуарда Карловича. Сказал, что теперь они будут работать вместе. Они уже были в курсе нового члена своего общества, и недовольств не проявили.
Я стоял и размышлял, феномен свечения меня смутил, а учёные ходили вокруг этого камня, и тщательно осматривали его, пока не прикасаясь. Они тоже не понимали, судя по всему, что это такое, и почему из-за этого камня столько шума. Никто ничего лишнего не замечал. Эти двое со свечением, тоже ничего особенного не заметили. Выходит, что свет этот вижу только я.
Молодому лаборанту надоел этот хоровод вокруг камня, и он спросил у меня:
– Простите, э-э, – замешкался он, – военный, а что это такое? – И дотронулся до камня.
И как только он это сделал, камень вдруг треснул ровно пополам вдоль по верху и по торцам, и половинки откинулись в стороны. Все замерли от неожиданности. Лаборант даже побелел, стал выглядеть как стена.
– Я ничего не сделал, – испуганно запричитал он, – я только дотронулся до него. Он сам сломался, честное слово.
– Успокойся, Алексей, – неотрывно глядя на внутренности камня, произнёс Северов, – тебя никто ни в чем не упрекает. Скорее наоборот, – ухмыльнулся он, – тебя следует наградить. Это, видимо, именно то, – указал он рукой на то, что находилось внутри этого камня, – из-за чего его сюда привезли.
А внутри находились книги. Много книг. Стенки камня толщиной были сантиметров десять, и всё свободное пространство занимали книги. Кстати, после того, как камень раскрылся, свет от этого артефакта пропал. Совсем. Я увидел на одном из столиков молоток, взял его, и легонько ударил по уголку этого каменного саркофага, и уголок легко откололся. Мне стало ясно, крепость этому камню придавал именно этот свет. Лаборант послужил ключом для открытия саркофага. Свет лаборанта и камня – родственны. И это именно то, что не хватало, чтобы открыть его. А если бы я не убрал ту красную кляксу ранее, то вероятнее всего, ничего бы не произошло. В лучшем случае. А в худшем, могло произойти что-нибудь очень плохое. И сдаётся мне, что свет этот – это как раз и есть манна. Не то, что я принимал за неё раньше, а именно этот свет. А то, что я вижу в ра-хат, это возможно тонкие тела или духовная сила. Не знаю, как это назвать. У нас нет ничего, чтобы могло объяснить всё с этим связанное. Выходит, что никакой я не маг. И лаборанта с профессором назвать магом тоже будет неправильно. Они имеют магическую энергию, но не видят её, я же – вижу, но не имею. Вот так вот. А обидно-то как. Я-то, думал, что маг, а оказывается так, погулять вышел.
Книги, что находились внутри, тоже не светились внутренним светом, и в ра-хат я тоже ничего не заметил. Более того, я на всякий случай посмотрел на них и в ЭМИ. С этими неожиданностями уже и не знаю, чего и ждать. Но нет, в ЭМИ тоже было спокойно. Тогда я подошёл, и взял одну из них в руку. Другие участники этого шоу уже опасались что-то предпринимать.
Что могу сказать? Книга, как книга. Только не из бумаги. Обложка из материала, напоминающая кожу, но это не кожа. Сама мягкая, а когда я провёл ногтем по поверхности, не оставила ни одного следа. Цвет обложек у них был разный, в руках я держал с коричневой обложкой. Название книжки на передней корочке состояло из непонятных символов, впрочем, как и содержание этой книги. На некоторых листах были даже картинки, на которых были изображены различные камни с пояснениями к ним, какая-то ещё непонятная субстанция. Для меня пока ничего понятного не было. Учёные тоже облепили меня вокруг, и жадно рассматривали книжку. Брать из кучи пока не решались. Тогда я отдал эту книжку Андрею Павловичу, а сам взял голубую книжку. На ней попадались картинки с летательными аппаратами различных форм и размеров, в разрезе и без, но вероятно атмосферного базирования. Тогда я взял чёрную книжку, и в ней я увидел космические аппараты. Подобные аппараты я уже видел. Именно такие корабли были на видеофайле, которые я демонстрировал Главе, и Георгичу с Олегом. Из таких кораблей состоял наш будущий флот!
– Ох, ты ж, ни хрена себе, – выразился Кречет, заглянув в книжку, – что это, Хват?
– Это наше будущее, Кречет, – широко улыбнулся я, – и это наше спасение. Ради этого, – положил я руку на открытую книгу, – я бы не пожалел ничего. Так что, крути дырочки на кителе.
– О-о, – радостно воскликнул лаборант Алексей, – а эти знаки нам уже знакомы, мы уже работали с ними. И вот ещё, и вот, – стал он показывать пальцем на знакомые символы.
– Отлично, – обрадовался я, – значит, расшифровка не займёт много времени?
– Молодой человек, – укоризненно сказал, Пётр Валентинович Сумской, – расшифровывают знакомую письменность, а тут совершенно другой язык. Тут надо учиться этому языку с самого начала. И да, знакомые символы и картинки нам помогут в этом.
– И как много времени это может занять? – Спросил я.
– Извините, э-э… – замялся Андрей Павлович.
– Хват, – пришёл я ему на помощь, – зовите меня Хват.
– Так вот, хм, Хват, – усмехнулся он, – говорящий позывной. Так вот, у нас сейчас есть очень мощные компьютеры, с принципиально новой системой программирования, позволяющие сократить время работы на порядки. “Скормим” эти книжки им, а они поработают. На выходе будем иметь книжку уже на русском языке. Картинки в этом сильно помогут. Надеюсь, что у нас не возникнет трудностей. Да, надеюсь.
– К-хм, – кашлянул Эдуард Карлович, – теперь мне немного понятно, зачем вам был нужен этот камень. Вот только я не понял, как он открылся? Мы чем только не пытались его сломать, но нам не удалось его даже слегка повредить. А тут, одно прикосновение, и камень распался.
– Эдуард Карлович, – повернулся я к нему, – вам ещё надо будет подписать кучу бумажек, принять Российское гражданство, или сначала гражданство, а потом бумажки, не важно. Главное здесь в том, что об этом мы можем только догадываться. – Соврал я. Не буду же я рассказывать сейчас о магии.
– Даже наши учёные, – продолжил я пояснения, – сейчас работают ещё интуитивно. Здесь же, – указал я рукой, – именно то, что поможет нам разобраться в этих явлениях. Ну, а пока, прошу извинить, но нам с коллегой пора. У нас ещё очень много дел, как, впрочем, и у вас.
Мы попрощались с учёными, и отправились с Кречетом к парням. Они нас уже заждались. Пора на базу.
Приняв звонок от Злого, или Гущина Сергея Георгиевича, его он знал ещё по прошлому, Путилин задумался:
“Вот же, как жизнь повернулась. Злой, с которым выполняли однажды секретную операцию, о которой и сейчас не стоит вспоминать под грифом секретно, руководитель самого грозного моего подразделения. Да, моего, – удовлетворительно хмыкнул он. Кто бы подумал, что я возьму под крыло знаменитую “Белую Стрелу”? Мало того, так ещё и приближу к себе. Но, молодцы, конечно. Слов нет. Если бы не они, не знаю, что было бы сейчас с Россией. Может, и России уже не было бы, всё к этому шло. Как мастерски они очистили страну от различных шпионов и доморощенных врагов. Даже ядерная война, случившаяся благодаря их деятельности, обернулась нам только в пользу, при этом, не потеряв своих позиций и людей. Чего стоит один их только Хват. Вообще уникум какой-то. Таких людей, кроме него, у нас на земле больше нет. И всегда на переднем крае. Его последняя операция вообще выше похвал. Не потерять ни одного бойца в отрыве от родины, без лишних жертв, выполнить поставленную задачу на отлично. Обязательно надо будет наградить его и его группу. И задание, казавшееся поначалу авантюрой, из-за неопределённости груза, на деле оказалось решением наших проблем с будущим вторжением. Учёные уже звонили, сказали, что работы по библиотеке начались, и надежды есть. Как им не быть, если флот по итогу у нас будет?
Ладно, – встряхнулся он, – надо собрать литературу необходимую для работы и документы. Пора переезжать в Кремль. Перестройку помещений и отделку закончили уже, теперь будем работать там, где и положено. Надо быть поближе к народу. Да и с руководством страной там встречаться удобнее, во всяком случае, для них. Кроме того, награждения надо проводить в Кремле. Резиденция, как и положено, только для отдыха. Только вот будет ли он у меня? – Грустно вздохнул он”.
Размышления его прервал телефонный звонок.
– Слушаю, Алексей, – ответил он секретарю.
– Владимир Владимирович, – раздалось из интеркома, – с Вами хочет поговорить канцлер Германии. Очень настойчиво просит соединить его с Вами.
“Началось, – ухмыльнулся Путилин, – что-то долго раскачивался. Видимо информацию собирал по объекту. Как я и думал, не знал он об этом объекте”.
– Ну что ж, – притворно вздохнул он, – просит – соедини. Это первый звонок с момента необъявленной войны. Не будем расстраивать канцлера.
– Соединяю. – Раздалось в ответ.
– Алло, Владимир, – заговорил по-немецки канцлер, – ты меня слышишь?
– Слышу Герхард, слышу. – Успокоил своего оппонента Путилин.
– Владимир, что это было?
– Ты о чём, Герхард? – Неподдельно удивился Глава.
– Ты знаешь, о чём я, Владимир. – Укоризненно раздалось в ответ. – Я о том демарше, что вы устроили на нашей территории. Не думал, что Россия способна на воровство.
– Ты ошибаешься, Герхард, – жёстко ответил Глава, – мы не воровали, своровали вы у Египта, а мы забрали у воров.
– Не играй словами, Владимир, – укоризненно ответил Герхард, – по своей сути – это воровство. А то, что мы привезли его из Египта, так это мы его обнаружили. Или ты считаешь, что мы должны были отдать всё это официальным властям? Этим дикарям? Ты бы так сделал, Владимир?
– Как минимум, – раздражённо ответил Глава, – я бы отдал все ценности, найденные в этой гробнице. А как максимум – договорился бы с властями, об исследовании этого камня. И да, я бы не поступил так, как вы.
– К-хм, – смутился Герхард, – ну, во-первых – это только слова, а во-вторых – я не знал, что там что-то нашли. – Стал оправдываться он. – Я только сегодня об этом узнал.
– Тем не менее, – хмыкнул Глава, – ты меня обвиняешь в воровстве, Герхард. А о других делах ты не хочешь поговорить?
– О чём именно, Владимир? – Удивился Герхард.
О проекте
О подписке