Стоящие на левом портале. Вагалейкум ассалям.
Белобородый посланник. Здесь живёт Мустаким сын Исхака?
Стоящие на левом портале. Здесь живёт, здесь. Вот он.
Белобородый посланник протягивает руку, намекая подать ему свиток с завещанием.
2-й посланник (вкладывает свиток с завещанием в руку белобородого). Пожалуйста! (Держа правую руку на груди, кланяется и делает несколько шагов назад.)
Белобородый посланник. Глубокоуважаемый Мустаким, сын почтенного Исхакетдина.
Мустаким. Не такой уж я и уважаемый, конечно, но про то, что отец мой Исхак нарёк меня Мустакимом, это вы совершенно правильно подметили, уважаемый.
Белобородый посланник (начинает читать завещание). Здравствуй, мой далёкий родственник, мой младшенький сыночек, самый молодой побег нашего родового дерева. Сумеешь ли ты через сотни лет прочесть написанные мной заветы и воплотить их в жизнь, сумеешь ли ты правильно распорядиться наследством, которое хранится в этой каменной шкатулке? Если сможешь, то хочу узнать, кто ты? Татарин ты или… или называешь теперь себя как-то иначе? Продолжаешь ли ты идти дорогой твоих предков? Есть ли у тебя своя страна или ты живёшь в чужой? Сумеешь ли ты порадовать меня, приняв этот сундучок с моим наследством? Это завещание выбито мной на камне тысячу лет назад при ярком свете полной луны там, где твои предки вбили на пустом месте колышек, на который прежде подвешивали казан, заложив город для своих потомков. Я не знаю ни твоего имени, ни имени твоего отца. Поэтому я решил, что это наследство получит самый младший мужчина моего рода – ты, сынок. Кроме тебя никому нельзя даже прикасаться к этой шкатулке! И открыть её дозволено только тебе. Если с тобой что-то случится до той поры, пока не открыта шкатулка, то хранимое в ней завещание потеряет силу. Я, хан, забивший первый колышек на месте будущей Казани, завещаю тебе открыть этот сундучок в тот год, когда городу исполнится тысяча лет, в последний день лета, во время ночных народных гуляний, в тот миг, когда полная луна сядет на тот самый, вбитый мной первый кол. Если в тот момент, когда ты будешь открывать шкатулку, луна на одну фалангу мизинца не дойдёт до острия колышка или же перейдёт за него, то наследство потеряет свою силу.
2-й посланник. Может потерять.
1-й посланник. Всего на одну фалангу мизинца…
2-й посланник. Не дойдёт…
1-й посланник. Или проскочит…
2-й посланник. Только когда луна сядет на остриё…
Белобородый посланник. И только ты.
1-й посланник. Самый молодой наследник-мужчина в ханском роду.
Юсуф Исхакович (перешёптываясь с близстоящими). Что они сказали, самый молодой наследник-мужчина?..
2-й посланник. В последний день лета того года, в котором к тебе попадёт эта шкатулка.
Белобородый посланник. Только ты, последний наследник хана.
Юсуф Исхакович. Только последний наследник, говорите…
Белобородый посланник (берёт шкатулку у того, кто её держит, и передаёт Мустакиму). Вот, возьмите, пожалуйста. Наследная шкатулка вашего древнего предка, казанского хана!
Мустаким (протягивает руки). Спасибо вам!
Юсуф Исхакович. Чу, не трожь! Трясущимися руками своими обесчестишь наследство хана, нашего знатного предка. Сам возьму.
Нуркасим Исхакович. Подожди. Не спеши, братишка Иосиф.
Мустаким (берёт сундучок. Не в силах отвести от него глаз). Каменный сундук… Всем сундукам сундук… Сундук самого хана… Наследный сундучок!.. Сундук моего деда!..
Звучит музыка. Гаснет свет.
Нуркасим Исхакович, Юсуф Исхакович, Минлениса, Суфия, Касим Сабирханович не на шутку разбушевались и дерутся. Юсуф Исхакович сидит верхом на Нуркасиме Исхаковиче, Минлениса верхом на Суфие, Касим Сабирханович завалился за диван, наружу торчат только его ноги.
Касим Сабирханович (размахивая ногами). Помогите, спасите, сейчас умру ведь… Шею у меня зажало.
Минлениса (Суфие). Ну что, допрыгалась, метёлка! Разорву тебя на мелкие кусочки!
Суфия. Слезь, слезь с меня, ведьма! А то врежу тебе, мало не покажется.
Нуркасим Исхакович (сидящему на нём Юсуфу Исхаковичу). Что, допрыгался?! Получил то, чего добивался, говнюк?!
Минлениса. Нуркасим, Нуркасим, добить, что ли, эту падаль?
Нуркасим Исхакович. Дай ей жару! Покажи ей, где раки зимуют.
Касим Сабирханович. Помогите, спасите, задыхаюсь.
Минлениса (слезает с Суфии и вытягивает за ноги Касима Сабирхановича). Вставай, слабак. Диваном его, видите ли, зажало. Не надо было такое пузо отращивать. (Тянет Касима за ворот и, подняв его, бьёт по щекам. Касим заваливается на диван.) Иди, пузатый предводитель воробьёв, подыхай себе с комфортом на диване.
Юсуф Исхакович (Нуркасиму Исхаковичу). Хочешь, братан, зажму тебе нос и подохнешь?!
Минлениса (воинственно подбоченившись, говорит Юсуфу Исхаковичу). Ах, вот ты как… (Подтыкает подол платья под рейтузы и плюёт на ладони.) Я тебя сейчас раздавлю. (Оттаскивает Юсуфа Исхаковича от Нуркасима Исхаковича и взбирается на Юсуфа Исхаковича верхом. Пальцем указывает Нуркасиму Исхаковичу на Суфию.) Иди, займись-ка лучше той ощипанной воробьихой. На неё у тебя сил хватит. Сделай так, чтобы глаза у неё на лоб повылезали, чтобы дух у неё от тела отлетел и в дымоходе застрял.
Суфия (вскакивает с пола). Ах, вот вы как… (Бьёт Нуркасима Исхаковича.) На, получай, гад!
Нуркасим Исхакович вместе с дверью отлетает в коридор.
Не путайся под ногами!
В дверях показываются два милиционера. 1-й милиционер свистит в свисток.
2-й милиционер. Прекратите!
Касим Сабирханович (плача и причитая, подходит к милиционерам). Где вы ходите?! Завтра же уволю обоих. Ваш начальник помирает, зажатый диваном, словно мышь в мышеловке, а вам хоть бы хны. Сейчас же арестуйте всех и проводите в камеру!
1-й милиционер, 2-й милиционер (одновременно). Есть, Касим Сабирханович! (Подойдя с двух сторон, вцепляются в Минленису.)
Минлениса. Ах, вот вы как! (Сводит милиционеров лбами. Милиционеры стукаются друг о друга и падают на пол.)
Касим Сабирханович. Прикончила, она их прикончила, убила моих милиционеров при исполнении!
1-й милиционер (лёжа на полу). Не беспокойтесь, Касим Сабирханович, не переживайте. Ей так быстро нас не прикончить.
2-й милиционер. Сейчас мы немного передохнём, Касим Сабирханович, и наведём здесь полный порядок!
Касим Сабирханович (приближается к Минленисе). Я тебя, да я тебя… Под суд отдам!
Минлениса (сунув кулак под нос Касиму Сабирхановичу). Не дёргайся! Сейчас в лоб как заеду – последние мозги повыскакивают. Полюбуйтесь-ка на него. Привык там у себя по столу кулаком стучать.
Касим Сабирханович. Всё. Молчу. Что хотите, то и делайте. Больше я между вами встревать не буду. Только знайте, ханский сундук, ханское наследство не только ваше. Это достояние государства, наследство всех татар!
Милиционеры, пошатываясь, поднимаются с пола и направляются к Касиму Сабирхановичу.
1-й милиционер. Касим Сабирханович, всех, что ли, закрывать будем?
Касим Сабирханович. Стойте и помалкивайте, радуйтесь, что живы остались.
1-й милиционер. Хорошо, Касим Сабирханович, будем молчать, ради счастья детишек наших ни слова больше не пророним.
Юсуф Исхакович. Договоримся так. Наследство, что в сундуке хранится, – моё. А пустая шкатулка – твоя, Нуркасим, родственничек, брат ты мой старшой!
Нуркасим Исхакович. Боюсь, нас неправильно поймут.
Суфия. Правильно, наше наследство! Мать с отцом мы похоронили. Ограду и камни на могилу мы купили и поставили. Одни только мы и заботились о нашем роде.
Юсуф Исхакович. Вот именно поэтому родовое наследство – наше.
Касим Сабирханович. Постойте-ка, погодите. Наследство принадлежит и не вам, и не Нуркасиму Исхаковичу, оно – всенародное!
Нуркасим Исхакович. Правильно! Я поддерживаю эти слова. Наследие принадлежит государству! А наш Юсуф – манкурт. Он добровольно переименовал себя в Иосифа. Посмотрите его паспорт.
Юсуф Исхакович. Паспорт!.. Что такое – паспорт? Паспорт – это бумажка. Я татарин не по записи в какой-нибудь жалкой бумажонке, а вот здесь – в душе!
Касим Сабирханович. Погодите-ка, граждане, постойте. Вы же дети одних родителей.
Нуркасим Исхакович. Что вы такое говорите? Каких ещё одних и тех же родителей? Его отца зовут Исаак, а моего – Исхак.
Касим Сабирханович. Успокойтесь, товарищи, не надо нервничать. На сегодняшний день за нашей республикой следит весь мир. Город наводнён журналистами и репортёрами со всех концов света. И нам, татарам, нужно быть едиными, как никогда. А вы даже между собой не можете разобраться. Нам нужно прийти, наконец, к общему знаменателю. Давайте будем благоразумными и сосредоточимся на главном… Ну, хорошо. Если мы оставим шкатулку Мустакиму, где гарантии, что с ней ничего плохого не случится?
Суфия. Верно. Он её пропьёт.
Касим Сабирханович. Ну, я думаю, до этого не дойдёт. Сундук за семью замками, за семью печатями находится.
Юсуф Исхакович. Ну не пропьёт, так откроет раньше времени, и наследство потеряет силу.
Касим Сабирханович. Давайте глубже копать, товарищи, глубже. В наших руках судьба страны. А действительно ли самый младший мужчина в вашей семье – Мустаким? Может быть, кто-то другой должен унаследовать ханский ларец?
Нуркасим Исхакович. То есть?..
Касим Сабирханович. А вот то и есть… Я говорю, не обернётся ли какой-нибудь тайный грешок благом для нашей республики? Вспомните-ка, что выявилось в ходе последней переписи населения.
Юсуф Исхакович. Постой, постой… Тут есть над чем подумать. Если хорошенько поразмышлять, то может оказаться, что ханский ларец должен принадлежать одному из моих неизвестно где болтающихся сыновей…
Суфия. Что?! Одному из сыновей, говоришь?! Ах ты, бабник, сволочь ты такая! Ты, значит, на стороне развлекался?! (Начинает наседать на мужа.)
Юсуф Исхакович. Чу, чу, Софочка, ты чего? Я же пошутил. Не дай Аллах такому случиться. Нет, кроме Мустакима, других подходящих кандидатур на наследство у нас в роду нет.
Суфия. Опять вывернулся.
Нуркасим Исхакович. Не спешите-ка. За меня не отвечайте. Может, с моей стороны отыщется наследник.
Минлениса. Правильно, папочка. Подумай-ка хорошенько, может, вспомнишь чего.
Нуркасим Исхакович. Я за последнее время где побывал, мамочка?
Минлениса. Где ты шлялся в последнее время, не помню, но всю жизнь я промаялась оттого, что тебе всего лишь через месяц после нашей свадьбы сделали операцию в урологическом отделении клиники на Волкова.
Нуркасим Исхакович. Нет, нет. Кроме Мустакима других наследников в нашей семье не найти.
Касим Сабирханович. Хорошенько подумали?
Суфия. А можно стать наследником с нашей стороны, с женской?
Юсуф Исхакович. Нет, с женской стороны нельзя. Вы не из ханского рода.
Касим Сабирханович. Значит, получается, что главный наследник – Мустаким.
Юсуф Исхакович. Постойте-ка. В голову мне пришла одна мысль. От этой напасти только мы сумеем всех спасти. Так ведь, Софочка?
Суфия. Как это?
Юсуф Исхакович. А так – сына родим.
Минлениса. За два месяца?
Юсуф Исхакович. Почему же за два-то…
Нуркасим Исхакович. Потому что через два месяца нужно будет сундук открывать.
Юсуф Исхакович. Вот незадача. Хотели ещё одного татарина подарить родной стране, и не получилось.
Касим Сабирханович. Товарищи! Если мы всерьёз обеспокоены судьбой нашей страны, то должны беречь господина Мустакима как зеницу ока!
Юсуф Исхакович. Что? Вы хотите сказать, что я должен бросить все свои дела ради того, чтобы стеречь этого алкаша?
Нуркасим Исхакович. Нет, уважаемые, я вам в этом не помощник. Мне нужно пять раз в день намаз читать, а тут, в этом свинарнике, даже молельный коврик некуда постелить, не хочу я грехами обрастать ради этого босяка.
Виль Вильданович. А я говорю, будете охранять, ещё как будете! А если не желаете, то я сам буду сторожить!
Касим Сабирханович. Такие настоящие татарские джигиты, как наш уважаемый Мустаким, на дороге не валяются. Мы должны следить за тем, чтобы ни одна муха не села на господина Мустакима. Чтобы даже лёгкий ветерок его не потревожил.
Суфия. Правильно, Касим Сабирханович. Сама, я сама буду его оберегать от всяких напастей. Ни на секунду не оставлю его, даже ночью. Так ведь, папочка?
Минлениса. Не получится у тебя. Уж очень ты любишь чужой сон нарушать. Сама буду стеречь. Я привыкла возле покойников ночи высиживать.
Юсуф Исхакович. Погоди-ка. Почему это ты моего родного брата Мустакима с покойниками сравниваешь? Хочешь, чтобы ханский род прервался, что ли, называешь наследника мертвецом?! Касим Сабирханович, вы слышали? Мол, брат мой – покойник. Это же большая ошибка.
Суфия. Политическая ошибка.
Нуркасим Исхакович. Ну ладно, хватит. Не раздувайте скандал. Не уводите разговор в сторону.
Юсуф Исхакович. Вы слышали? Они заодно действуют. Они топором рубят татарские корни. (Стучит себя в грудь.) Я всё сделаю ради памяти моего деда, ради своего рода, ради нашей страны. Нужно будет, пожертвую и собой, и своей законной женой!
Касим Сабирханович, Виль Вильданович (в один голос). Правильно, Иосиф Исаакович! Правильно!
Юсуф Исхакович (чуть не плача). Ведь знал же, чувствовал, догадывался, что во мне течёт не простая кровь, а кровь самого хана.
Звучит музыка. Гаснет свет.
Просторный зал. Несколько дверей, ведущих в разные комнаты. Посреди зала в стеклянном аквариуме стоит каменный ларец, с четырёх сторон подсвечиваемый прожекторами. Вдоль стен расставлены стулья. С одной стороны ларца на стуле сидит Нуркасим Исхакович, с другой, клюя носом, с ружьём в руках – Юсуф Исхакович.
Юсуф Исхакович (широко зевая). Что-то ночь сегодня какая-то длинная.
Нуркасим Исхакович. И не говори.
Юсуф Исхакович. Дай Аллах терпения тем старушкам, которые высиживают ночь возле покойника.
Нуркасим Исхакович. Да в этом для них нет ничего трудного. Они же всю ночь судачат в своё удовольствие.
Юсуф Исхакович. Тебе виднее. Что ни говори, уже двадцать лет как ты в верующие подался.
Нуркасим Исхакович. И не говори. Проведя двадцать лет на молельном коврике, я вынужден сторожить этого алкаша Мустакима.
Юсуф Исхакович. А не надо было влезать на коврик, не совершив омовения.
Нуркасим Исхакович. А вот это не твоё дело, как там тебя… Осип.
Юсуф Исхакович. Я не Осип. Понятно тебе, не Осип. Меня отец при рождении назвал Юсуфом. Я – Юсуф!
Нуркасим Исхакович. Это почему же? Ты ведь добровольно свой паспорт поменял. Это раньше ты был Юсуфом, а теперь – Иосиф. Был Юсуфом Исхаковичем, стал Иосифом Исааковичем.
Юсуф Исхакович. Повторяю. Я не Осип и не Иосиф, я – Юсуф!
Нуркасим Исхакович. Беру свои слова обратно. А что же ты ещё месяц назад кидался на того, кто называл тебя Юсуфом?
Юсуф Исхакович. Тогда другие времена были.
Нуркасим Исхакович (интенсивно почёсывая тело). Эх, сейчас бы в баньке помыться.
Юсуф Исхакович. И не говори.
Нуркасим Исхакович. Уже больше месяца сидим, да?
Юсуф Исхакович. Сегодня месяц и семнадцать дней. Не завшиветь бы тут.
Нуркасим Исхакович
О проекте
О подписке