Глава 2

Вечеринка против закона

Лайза сидела на полу своей комнаты в одном из пентхаусов Верхнего Ист-Сайда, разглядывая пейзаж зимнего Нью-Йорка сквозь панорамные окна. Снег лениво падал на крыши, приглушая неоновый свет реклам, но ее мысли были слишком хаотичными, чтобы оценить эту красоту. До суда оставалось всего две недели. Она не общалась с друзьями уже полтора месяца, полностью исключив из жизни всех, кроме матери и детектива Хантера, ведущего дело в «Хиллкресте».

Что дальше? Будут ли они снова получать эти чертовы сообщения? Или анониму хватило смерти Пасифики? Мысли запутывались, не находя выхода. Лайза скользнула взглядом по полу и задержалась на бутылке Beluga, заботливо спрятанной под кроватью. На крайний случай. Случаи были разные – грустно, скучно, весело, просто захотелось. Так она оправдывала свой алкоголизм. На самом деле, алкоголь стал спасением после всего пережитого.

Ее взгляд остановился на портрете, висящем над кроватью – пастельные оттенки кожи, россыпь солнечных бликов на волосах, едва уловимый намек на полуулыбку. Это была она, Лайза, в исполнении Пасифики. Картина была подарком на ее семнадцатый день рождения. Тогда она думала, что у них будет бесконечное будущее.

27 сентября 2020 г.

Общежитие "Хиллкрест", Нью-Йорк.

Раннее утро. Лайза спала, закутавшись в кашемировое одеяло от Loro Piana, пока ее не разбудил громкий хлопок, а затем приглушенный спор.

– Я же говорила, что эти шарики лишние! – недовольно шипела Линда.

– Тише, разбудишь ее! – зашикала Джини.

– Она уже не спит, – хмыкнула Пасифика, и на ее лице расцвела легкая улыбка.

Лайза приподнялась, откидывая волосы назад, и увидела их – самых близких людей в ее жизни. Джордж стоял с тортом, на котором горели свечи в виде цифры "17", Линда держала пакет с подарком, а Джини игриво улыбалась, явно довольная собой. Но Пасифика… Она выделялась. В руках у нее был огромный холст, почти по пояс.

– С днем рождения! – раздалось в комнате, и радостный смех заполнил пространство.

Лайза тогда знала: она счастлива.

***

Теперь же одиночество буквально пожирало ее изнутри. Она не знала, получают ли остальные сообщения от анонима или это только ее миновала эта "честь". Возможно, она просто стала бесполезной для игры. Или, что хуже, ей готовили нечто особенное. Она не раз поднимала телефон, сверяясь с уведомлениями, готовая сломать этот обет молчания. Ей хотелось написать, узнать, что с ними, но запрет на сообщения был превыше всего.

Из мыслей Лайзу выдернул звук каблуков на паркетном полу. Она обернулась и увидела свою мать, Оливию, стоящую у зеркала. Та застегивала сережку из белого золота, идеально подходящую к ее лаконичному изумрудному платью от Ralph & Russo. Ее укладка снова была безупречной – гладкие, уложенные назад волосы, ни единого выбившегося волоска. Женщина улыбнулась своему отражению и провела пальцем по вырезу на спине.

– Я уезжаю в Беверли, – сообщила Оливия, встряхивая запястьем, где поблескивал Cartier Panthère. – Кажется, кто-то пробрался в нашу виллу.

Лайза замерла. Внутри нее сжалась пружина.

– В каком смысле? – она пыталась говорить спокойно, но внутри все переворачивалось. Она уже знала, кто бы мог это сделать – аноним.

– Сигнализация сработала ночью. Я сразу вызвала охрану, сейчас еду разбираться, – Оливия поправила браслет и перевела взгляд на дочь.

– Держи меня в курсе, – Лайза поднялась с пола, незаметно задвигая плед под кровать, скрывая бутылку.

Оливия прищурилась.

– Ты тут без глупостей, – она посмотрела на браслет с подсветкой на лодыжке дочери.

– Далеко не уйду, максимум – кухня. Это законно? – Лайза хихикнула, слегка покачивая ногой.

Оливия чмокнула ее в лоб, но перед уходом бросила взгляд на кровать.

– Могла не прятать, я уже видела эту бутылку.

Лайза почувствовала, как жар поднимается к щекам.

– Не злоупотребляй этим, – мать мягко похлопала ее по плечу и направилась к выходу. – Вернусь завтра вечером. Заскочу еще в отели в Калифорнии.

– Хорошо! – крикнула Лайза ей вслед.

Звук захлопнувшейся двери и едва уловимый звон лифта, увозящего мать вниз, оставили Лайзу наедине с тишиной просторных апартаментов. Она опустилась на кровать, уткнувшись лицом в подушки, но лежать без дела оказалось невыносимо.

Поднявшись, Лайза направилась на кухню, насыпала в хрустальный бокал льда, плеснула водки и вернулась к окну. Нью-Йорк под ней жил своей привычной жизнью – машины скользили по дорогам, пешеходы торопливо переходили улицы, витрины манили светом. Все двигались по заранее расписанным маршрутам, но ее собственный казался потерянным.

Щелчок лифта оборвал ее мысли. Лайза замерла. Мать? Вернулась за чем-то? В одно движение она спрятала бокал под кровать, следом закатила бутылку и, сжав губы, прислушалась к шагам в коридоре.

– Ма-ам? – крикнула она из комнаты.

Тишина.

Лайза нахмурилась, приподнялась и выглянула в коридор.

– Мам? Это ты?

Ответа не последовало. Она сглотнула, чувствуя, как напряжение сковывает позвоночник. Если аноним пробрался в виллу в Беверли-Хиллз, что мешает ему попасть в ее апартаменты? Здесь вход один – лифт. А он только что приехал на ее этаж.

Лайза взяла зонт с тяжелой ручкой, висевший у зеркала, и крепко сжала его. Она медленно двинулась по длинному коридору. Ковер от B&B Italia глушил шаги, но она чувствовала, как дрожь пробирает ее ноги.

Она была босиком – на ней было черное трикотажное платье Khaite, обтягивающее ее фигуру. Волосы свисали легкими волнами.

– Эй? – голос Лайзы раздался в пустоте. – Кто там?

Тишина. Никаких шагов, никакого ответа.

Тревога сковала ее горло. Ее пальцы сильнее сжали зонт.

Лайза сделала шаг ближе к углу коридора, когда…

– Сюрприз! – раздался визгливый голос Анжелы Стивенс.

Лайза резко отшатнулась, ударившись плечом о стену, но, увидев знакомое лицо, мгновенно расслабилась.

– Стерва! Ты меня напугала! – она громко рассмеялась, прикрывая грудь ладонью, словно пытаясь замедлить бешеное сердцебиение. – Фу-ух.

– Ой, извини-извини, – Анжела ухмыльнулась, без тени раскаяния. – Это ты стерва, молчишь, не пишешь, я тут волнуюсь!

Лайза закатила глаза.

– Анж, мне вообще нельзя ни звонить, ни писать, да и тебе тут находиться, по-хорошему, тоже.

Следом за Анжелой в проеме двери показался Нейт, лениво прислонившись к косяку.

Анжела выглядела так, словно только что сошла с подиума тайного показа Saint Laurent: узкие кожаные брюки, черная укороченная водолазка, массивный ремень с серебряной пряжкой Isabel Marant. Ее длинные каштановые волосы были начесаны, а на губах – безупречно матовая винная помада. Запястье украшали тонкие золотые браслеты, побрякивающие при каждом движении. В ее облике было что-то от рок-дивы, вечно готовой к скандалу.

Нейт, как обычно, выглядел так, будто только что вылез из постели после ночи с моделью из рекламной кампании Tom Ford. Он был в сером кашемировом свитере, который сидел на нем так небрежно, словно стоил всего пару сотен долларов, а не несколько тысяч. Под ним виднелся белоснежный воротник рубашки, а на запястье – классические часы Vacheron Constantin.

– Неужели все так серьезно? – спросил он, лениво сунув руки в карманы.

Лайза молча приподняла ногу и показала на черный браслет с красным мигающим индикатором.

– Да уж… – протянула Анжела, скрестив руки на груди. – Полный отстой. Может, тебе стоит немного развеяться? Мы втроем, клуб Lavo, пара коктейлей…

– Анжела, она вообще выйти не может, не только писать, – напомнил Нейт, небрежно оглядываясь по сторонам.

– О боже, какая же скука! – Анжела закатила глаза, но тут же ее лицо озарилось хищной улыбкой. – У меня есть идея!

Лайза мгновенно насторожилась. Все идеи Анжелы были, мягко говоря, специфичными. Обычно это либо нечто безумное, либо… да нет, второго варианта просто не существовало.

– Если тебе так хочется тусить, можно остаться здесь, – предложила Лайза, направляясь к спальне. – Мамы все равно нет дома.

– Да мы в курсе, видели, как она уходила, – фыркнула Анжела, направляясь следом.

В комнате все тут же разобрали свои привычные места. Анжела плюхнулась на кровать, закинув ноги в сапогах Balenciaga, как будто это был диван в комнате общежития, а не кровать за десятки тысяч долларов. Нейт устроился в кресле, небрежно закинув ногу на ногу.

Лайза нагнулась, чтобы достать бокал.

– Под кроватью? Серьезно? – Анжела приподняла бровь, наблюдая, как Лайза выуживает оттуда тонкий бокал.

– Ну… пить перед матерью как-то не очень, – пожала плечами Лайза, сделав глоток ледяной водки.

Анжела прыснула от смеха.

– Ладно, вернемся к делу, – объявила она, откидываясь назад. – У меня есть знакомая, мы с ней на курсах информатики. Джессика Спаркл. Гениальная девчонка, просто хакер от бога! Она в два счета отключит твой браслет.

Лайза подавилась водкой.

– Ты вообще слышишь, что говоришь? Это же нарушение закона!

– Ой, да не будь занудой. Ты будешь дома для полиции, а значит, никто не узнает, что ты была в клубе, – Анжела прищурилась, словно преподаватель, объясняющий элементарную математику.

– На нее сейчас охотятся все СМИ Америки, думаешь, она пройдет незаметно? – вмешался Нейт.

– Вот-вот, – поддакнула Лайза, нервно проведя пальцами по бокалу.

– Мы тебя загримируем, – Анжела хитро улыбнулась.

Лайза задумалась. Сердце бешено колотилось. Она безумно скучала по клубам. По музыке, разбивающейся о стены. По шепоту в темноте. По коктейлям, которые приносили парни, стараясь впечатлить. По ночам, когда все казалось возможным.

И разве это не то, что ей было нужно? Один вечер. Немного адреналина. Один чертов коктейль.

Она оглянулась на друзей.

– Ладно… – сказала она, неуверенно, но с зарождающимся огоньком в глазах. – Звони своей Джессике.

Джесс появилась далеко не сразу, и Лайза уже начала злиться. Девушка оказалась ниже, чем она ожидала, с прямыми темно-русыми волосами, собранными в низкий хвост, и строгими чертами лица. На ней был удлиненный пиджак в темную полоску, черные джинсы и винтажные кроссовки Maison Margiela, а поверх—очки в тонкой металлической оправе, которые делали ее похожей на преподавателя из MIT⁵.

«Почти Пасифика, только без ее милого полусонного выражения лица», – отметила про себя Лайза. У этой девушки в глазах читался холодный расчет, словно она все просчитывает на шаг вперед.

Джесс без лишних вопросов достала MacBook, обмотала ногу Лайзы тонким ремешком с датчиками и начала работать. На экране замелькали строки кода, команды, графики.

– Вы понимаете, что это незаконно? – спросила она ровным, безэмоциональным тоном, не отрываясь от монитора.

Нейт фыркнул и посмотрел в сторону. Лайза и Анжела лишь переглянулись и синхронно кивнули. Конечно, они знали. Но кого это когда-то останавливало?

Джессика работала быстро. Ее пальцы скользили по клавиатуре с нечеловеческой скоростью. Через пару минут раздался короткий звуковой сигнал, и браслет на щиколотке Лайзы с легким щелчком расстегнулся.

– Все. Локация останется в доме, но ты можешь ходить, где угодно. – Джесс закрыла ноутбук и равнодушно посмотрела на них.

– Ты богиня, – улыбнулась Анжела и хлопнула ее по плечу.

Джесс лишь пожала плечами. Ей, похоже, было плевать на всю эту драму. Она собрала вещи и направилась к выходу.

Нейт, сидевший в углу, выглядел раздраженным. Он сжимал челюсть и мрачно смотрел в окно.

– Вам конец, если вас спалят, – бросил он, когда дверь за Джессикой закрылась.

– Если вас спалят, – передразнила Анжела. – Нам нужен крутой камуфляж!

Анжела полезла в гардеробную Лайзы и вытащила рыжий парик, который остался с хэллоуина. В тот день Лайза была Дафной Блейк ⁶ из Скуби-ду.

– Ну же, разыграем из тебя адскую королеву!

Лайза закусила губу, но через минуту уже сидела перед зеркалом. Она затемнила скулы, сделала резкий графичный мейкап и нанесла темно-сливовую помаду. Наряд получился соответствующий: красное виниловое платье Mugler с глубоким декольте, черные шпильки и миниатюрная сумка Jil Sander, в которую поместятся только карточка и губная помада.

Поймав такси, они помчались к Lavo. Машина пронеслась по Манхэттену, свернула на 58-ю, и вот он – клуб. Вечер обещал быть безумным.

Но стоило им выйти из машины, как мечты о безупречной ночи разбились о вспышки фотокамер.

Анжела вскрикнула, а Нейт, который еще секунду назад закатывал глаза, дернул ее обратно в салон такси.

– Кто-то слил! – взорвалась Лайза.

Она слышала крики журналистов, видела, как фотографы облепили машину. Убежать не выйдет.

Кто-то знал, что она здесь будет.

Кто-то подставил ее.

И она могла поклясться, что знала, кто.

Аноним.