Читать бесплатно книгу «Говор камней. Ирод (сборник)» Даниила Мордовцева полностью онлайн — MyBook

Даниил Лукич Мордовцев
Говор камней
Ирод

© ООО ТД «Издательство Мир книги», оформление, 2011

© ООО «РИЦ Литература», 2011

* * *

Говор камней

Предисловие

В мае 1881 года, в бытность мою в Египте, посетив за Каиром, по ту сторону Нила, знаменитое «поле пирамид» и развалины Мемфиса, я взошел на высочайшую из всех пирамид – на пирамиду Хеопса. Пораженный открывшейся очарованным глазам моим изумительной картиной, которая, тоже с вершины пирамиды Хеопса, поражала когда-то очарованные взоры Геродота и Плиния, а потом, гораздо позднее, Наполеона, начертавшего там свое историческое имя, – я невольно вспомнил прелестные стихи поэта:

 
Серой гремучей змеею,
Бесконечные кольца влача через ил,
В тростниках густолиственных тянется Нил;
Города многочленной семьею
Улеглися на злачных его берегах;
Блещут синие воды Мерида;
Пирамида, еще пирамида,
И еще, и еще… на широких стопах
Опершись, поднялися высоко;
Обелисков идет непрерывная цепь;
Полногрудые сфинксы раскинулись, в степь
Устремляя гранитное око…
 

Но не то предстало теперь моим изумленным очам. Правда, я видел Нил, серой змеей извивавшийся вдоль уступов Мокаттама; видел пирамиды, много пирамид, видел гигантский, полузанесенный сыпучими песками Сахары массив «Великого Сфинкса»; но обелисков уже не видел – то, что пощадило время, расхитили алчность и наука: первая – для наживы и тщеславия, последняя – чтоб сберечь от всепожирающего Хроноса.

Около меня на квадратной площадке Хеопса полукругом сидели босоногие арабы – мои проводники и мучители. Заметив мое молчание, молчали и они, не понимая смутной тревоги, которая отражалась на моем лице при виде великой исторической могилы, какую представляет собою «поле пирамид», в особенности же то, что называют развалинами Мемфиса.

Я раскрыл свою записную книжку, и глаза мои остановились на выписках из «Истории фараонов» Бругша-бея.

«Ныне от многославимого города, – читал я, – остались только груды развалин разбитых колонн, жертвенных камней и скульптур, некогда принадлежащих святилищам Мемфиса, да еще ряды далеко тянущихся курганов с обломками, из которых, как привидения, выглядывают на свет божий разрушенные палаты и комнаты бывших жилых строений.

Кто отправляется в Мемфис с надеждой увидеть местность, которой развалины сами по себе достойны той славы, которой пользовался знаменитый мировой город на берегах Нила, – говорит далее Бругш-бей, – тот жестоко будет разочарован взглядом на незначительные остатки старины. Только умственный взор может вызвать из прошедшего Мемфис во всем его величии и великолепии, и, только имея это в виду, можно предпринимать поездку, которую можно назвать паломническою, к гробницам древней царской столицы, к тому месту, где некогда возвышалось знаменитое святилище божественного зодчего вселенной – Пта, где ныне пальмовый лес и обширное, феллахами обрабатываемое поле вблизи арабского селения Мит-Рахине».

Моя поездка в Египет была тем же «паломничеством» – паломничеством к гробницам чудес дивной страны фараонов.

Созерцая «поле пирамид» с высоты Хеопса, я прочел и выписку из Абдул-Латифа, арабского врача, посетившего развалины Мемфиса в XIII веке. Не те тогда были эти развалины!

«Несмотря на значительное пространство, занимаемое этим городом, – говорит умный араб, – и несмотря на высокую древность его, несмотря на менявшиеся формы разных владычеств, под игом которых эти формы должны были гнуться в течение времен, и хотя самые разнообразные народы употребляли все возможное, чтобы уничтожить город до основания, стирая всякие следы прошедшего, уничтожая всякие малейшие остатки, растаскивая камни и части зданий, разрушая строения и разбивая изображения, их украшающие, несмотря, наконец, на работу самого времени, понемногу уничтожавшего город в течение четырех тысяч лет, несмотря, говорим мы, на множество причин, способствовавших разрушению, – развалины Мемфиса представляют, однако, глазам наблюдателя соединение таких чудных произведений искусства, которые приводят ум в смущение и для описания которых самый красноречивый человек не находит слов. Чем более на город этот смотришь, тем более растет удивление, и всякий новый взгляд, брошенный на его остатки, все более и более заставляет приходить в восхищение. Только что он вызовет новое представление в душе на него смотрящего, как новое сильное впечатление овладевает зрителем, и едва только начинаешь думать, что ознакомился совершенно с ним, как начинаешь в ту же минуту чувствовать, что то, что узнал, далеко не соответствует истине».

Все, что я успел прочитать о Египте перед отправлением в эту страну чудодейственного Нила, в страну пирамид, сфинксов и обелисков, все, что впитала в себя моя память почти с детских лет о фараонах и их деяниях, о многолюдных, стовратных городах, существовавших уже тогда, когда не было на земле не только Афин, Спарты и Рима, но даже Трои и Вавилона, – все это, казалось, вставало теперь в моем возбужденном воображении и подавляло одним лишь представлением о такой изумительной древности, о которой не подозревал даже тот, кто оставил нам сказание о сотворении мира и о дальнейших судьбах земли и ее обитателей.

Вот из истории этой-то страны чудес и будут следовать мои рассказы, в которых я не стану держаться хронологического порядка, а буду излагать их так, как они возникали в моей памяти и в моем воображении, напитанном дивной историей пирамид. История Египта – вся на камнях: испещренные иероглифами стены храмов, пирамиды, обелиски, стелы (каменные плиты – памятные камни), саркофаги, гробницы, сфинксы, начертания на скалах – только они и говорят о прошлом Египта, да немного – папирусы. Оттого я и назвал свои египетские рассказы «Говор камней».

Таким образом, первый мой рассказ будет относиться ко времени построения пирамиды Хеопса, на которой я возбужденно переживал прошедшую жизнь страны фараонов ранним утром 20 мая 1881 года, то есть я расскажу на первый раз то, что случилось в Мемфисе за 6029 лет до наших дней.

Глубокая древность – сколько в ней чарующей прелести!

I
Дочь фараона Хеопса

Фараон Хеопс, первый царь из IV династии владык страны Нила, в сопровождении блестящей свиты и придворных стрелков, ехал на своей боевой колеснице от Долины газелей, где он охотился на этих быстроногих животных, а теперь, после удачной охоты, возвращался в свою столицу. Солнце клонилось к закату, отбрасывая длинные тени от гигантских пальм, живописными группами раскинувшихся по долине Нила, и играя на гладко полированных гранях стройных, красивых обелисков, высившихся из-за белых стен Мемфиса. Влево, точно молчаливые стражи на рубеже песчаной пустыни, выступали остроконечные вершины пирамид предшественников Хеопса – фараонов Ноферкара, Сеноферу и других царей III династии. В свежеющем воздухе, высоко в небе, кружась спиралями, перекликались орлы, как бы сверля неподвижный воздух пустыни жалобным металлическим клекотом.

Рядом с колесницей Хеопса ехала на своей легкой, из слоновой кости и золота, колеснице юная, любимейшая дочка фараона, царевна Хент-Сен. Это была прелестная двенадцатилетняя девочка, которая, несмотря на свой нежный возраст, участвовала в воинских развлечениях отца и своею маленькой ручкой, вооруженной легким боевым копьем, наносила неизбежную смерть грациозным обитательницам пустыни, тонконогим газелям. Смуглое, миловидное личико ее имело нежные очертания совершенно еще детского возраста, и только большие, с длинным разрезом глаза своею недетскою задумчивостью напоминали глаза сфинкса с их неразгаданным выражением.

О бок с Хеопсом, несколько отступая, следовал за фараоном его ближайший царедворец в звании «мура», или строителя пирамид, по имени Памау, и другие, низшие придворные сановники, а за ними – воины и стрелки с убитыми газелями.

По мере приближения к пирамидам слышались все более и более возгласы и окрики многотысячной толпы каменоломщиков и других рабочих, то подвозивших к строящейся пирамиде Хеопса громадные глыбы тесаного камня, то поднимавших их гигантскими блоками и другими приспособлениями на ту или другую грань будущей великой гробницы фараона.

– Хвала тебе, Памау! – вдруг произнес Хеопс, останавливая свою колесницу и любуясь громадою высившейся впереди и далеко еще не оконченной пирамиды. – Мой дом – жилище вечного успокоения в царстве Озириса – уже и теперь величием своим превосходит пирамиды моих предшественников, фараонов Ноферкара и Сеноферу. А я еще здоров, силен и духом и телом и надеюсь, что великий Озирис еще не скоро призовет меня в обитель вечного успокоения, и моя пирамида превзойдет величием все доселе воздвигнутые загробные жилища фараонов.

Известно, что каждый фараон, едва только вступал на престол, тотчас отдавал приказание о заложении ему будущей усыпальницы. «По старому обычаю, – говорит историк фараонов, – египтянин еще в полном здоровье и силе привыкал мыслью следить за стройным движением бога Pa – солнца, подымающегося на востоке и ежедневно спускающегося на западе во мрак ночи, там, где открывалась, по понятию египтян, дверь смерти и где должен был покоиться труп, долженствовавший ожидать, после долгих лет, восстания к новой жизни, между тем как душа, – правда, привязанная к телу, – имела, однако, свободу днем, под желаемою ею формою, выходить из гроба и снова входить в него. С такими верованиями соединен был обычай приготовлять свою посмертную усыпальницу заблаговременно…» Поэтому, чем дольше жил фараон, тем более и более могла расти его пирамида. На это и намекнул Хеопс своему «муру» Памау при виде своей пирамиды.

– О непобедимый сын Горуса! – почтительно отвечал Памау, высокий загорелый египтянин со страусовым опахалом в руке, знаком самого высокого сана. – Моя преданность твоему святейшеству так беспредельна, как твои владения, и я не пощажу своей жизни, чтобы воздвигнуть тебе обитель упокоения такой высоты, как само небо, чтобы мог ты с вершины твоей пирамиды обозревать все твои владения и подавать твою царственную руку самому Амону-Ра, вечно живущему.

Глаза Хеопса сверкнули гордым довольством.

– Твое усердие, Памау, – твое благополучие, – сказал он после минутного раздумья, – как возвысишь ты мою пирамиду, так возвышу тебя я перед людьми. Вот мое сокровище, – он указал на Хент-Сен, – это не распустившийся еще цветок лотоса… Когда он распустится – я отдам его тебе в жены. Хоть она годится быть тебе внучкой, но созревший лотос – для всех лотос: и для юношей, и для старцев.

При этих словах отца миловидное личико юной царевны, несмотря на свою смуглость, заметно побледнело.

Побледнело и другое молодое смуглое лицо, глянувшее на Хент-Сен из-за Хеопса. То был красавец Нутеру, сын фараонова виночерпия и адона – соправителя страны. Находясь при дворе Хеопса, Нутеру еще в юности носил на руках маленькую Хент-Сен, и по мере того как девочка подрастала, все более и более привязывался к ней и сближался, а когда Хент-Сен подросла, чувство его к ней превратилось в пламенную страсть, какую только может влить в кровь египтянина африканское солнце. Со своей стороны, Хент-Сен, несмотря на свои двенадцать лет, уже чувствовала в крови своей бога Ра – пламенное солнце Египта. Она любила Нутеру. Она помнила ночь, когда при ярком блеске безумных звезд она сама обезумела в объятьях Нутеру и именем богини Гатор – богини любви – поклялась принадлежать только ему.

Она взглянула теперь на Нутеру и встретила его полный отчаяния взгляд. В глазах девочки блеснула непоколебимая, недетская решимость. Эти прекрасные глаза сфинкса говорили: «Не бойся! Что я сказала в ту ночь – я исполню…»

Поощренный словами Хеопса, Памау, в надежде скоро породниться с фараоном и взять себе в жены прелестную малютку, на другой же день отдал приказание от имени царя: согнать в Мемфис все рабочее население Египта для продолжения постройки пирамиды своему повелителю. Он приказал даже запереть все храмы в стране, чтобы молитвы и жертвоприношения не отвлекали народ от этой поистине египетской работы.

И пирамида росла, подымаясь гигантским чудовищем на рубеже пустыни.

Прошло три года. Маленькой Хент-Сен минуло уже пятнадцать лет.

Желая похвалиться созданием своих рук и скорее достигнуть обладания прекрасной царевной, Памау пригласил Хеопса и весь его двор подняться на пирамиду, пока вершина ее еще не сведена на острие четырехгранного меча и пока на ней можно еще поместиться фараону и его приближенным.

– Там, о сын Горуса, ты подашь руку самому великому Амону-Ра, – закончил свою речь Памау.

При помощи искусных приспособлений из блоков и гигантских катушек, богато украшенная платформа с перилами, на которой поместился Хеопс, окруженный эрисами, носителями опахала фараона, и другими сановниками, была плавно поднята на вершину немного недостроенной пирамиды. Расположенные внизу пирамиды войска приветствовали, вместе с тысячами собравшегося народа, военною музыкой и восторженными криками это восхождение фараона на свою пирамиду – место будущего упокоения могущественного владыки Египта. Вместе с отцом поднялась на пирамиду и юная Хент-Сен. В свите фараона находился и красавец Нутеру.

Гордой радостью блеснули глаза Хеопса, когда под его ногами развернулась дивная панорама – панорама, которая в течение тысячелетий очаровывала и приводила в изумление тысячи смельчаков, восходивших на пирамиду Хеопса, начиная от Геродота и Плиния и кончая Наполеоном.

– Да, Памау, – сказал Хеопс строителю пирамиды, – ты заслужил обещанную тебе награду… Вот моя любимейшая дочь: бери этот распустившийся цветок лотоса.

Не успел он это сказать, как Хент-Сен с криком бросилась в объятия Нутеру. Они мгновенно очутились на самом краю южной грани пирамиды. Ноги их стояли на ужасающей высоте.

– О всемогущая Гатор! – страстно воскликнула ХентСен. – Прими нас в твою священную обитель!..

С этими словами она и Нутеру разом ринулись вниз с этой ужасающей высоты.

Крики ужаса раздались на вершине пирамиды и у оснований всех ее четырех граней.

Несколько мгновений – и два трупа лежали рядом у южного ребра великой пирамиды.

Таким образом пирамида Хеопса, величайшая из всех пирамид, осталась недостроенною: вершина ее доселе виднеется как бы срезанною, и в таком виде она стоит по вычислениям египтолога Roeckh’a вот уже 6029 лет.

Пораженный ужасной смертью любимой дочери, Хеопс приказал оставить свою пирамиду недостроенною. К этому побудили его советы жрецов.

– Ты, великий фараон, царь Верхнего и Нижнего Египта, в порыве гордости захотел сравняться с божеством, – сказал ему верховный жрец бога Пта, – и вот, едва ты простер смертную руку свою к недосягаемому Амону-Ра, он поразил твое сердце – твое любимое дитя.

Бесплатно

4.67 
(6 оценок)

Читать книгу: «Говор камней. Ирод (сборник)»

Установите приложение, чтобы читать эту книгу бесплатно

На этой странице вы можете прочитать онлайн книгу «Говор камней. Ирод (сборник)», автора Даниила Мордовцева. Данная книга имеет возрастное ограничение 12+, относится к жанрам: «Литература 19 века», «Историческая литература». Произведение затрагивает такие темы, как «исторические романы», «фараоны». Книга «Говор камней. Ирод (сборник)» была издана в 2011 году. Приятного чтения!