– Это невозможно, – повторила Талли. – Должно быть, вы ошиблись в расчетах или заглянули не в ту колонку, не в тот столбец. Я просто не могу тратить по двадцать пять тысяч долларов в месяц, да еще наличными!

– Смотрите сами, мисс Джонс. Вот кассовые чеки на получение наличных. Вот отметки банка о выдаче. Может быть, вы храните наличные дома?

– Разумеется, нет. Даже когда я покупаю кофе или мороженое, мне приходится брать деньги у Бриджит, потому что обычно у меня с собой только мелочь. Да еще когда Макс приезжает на каникулы, я кое-что даю ей, так сказать, на карманные расходы, но это, конечно, не двадцать пять тысяч. Похоже, вы все-таки где-то ошиблись, – закончила она уверенно.

– Боюсь, никакой ошибки нет. – Виктор упрямо покачал головой. – Именно поэтому я позволил себе настаивать на личной встрече. Сначала я просто хотел уточнить, на что потрачены эти деньги, чтобы получить налоговые льготы, но если вы действительно не знаете, куда деваются эти тысячи… Поймите, это не может меня не беспокоить.

Он говорил таким тоном, что Талли показалось – Виктор считает ее беспечной и безответственной транжирой.

– Бриджит наверняка передала вам расходную ведомость по моей кредитной карте, – возразила она. – За все, что стоит дороже пяти долларов, я расплачиваюсь кредиткой.

– Тогда как вы объясните, что каждый месяц с вашего счета обналичивается по двадцать пять тысяч долларов? – парировал Виктор. – Может быть, это Бриджит делает для вас какие-то покупки?

– Бриджит тоже пользуется кредитной карточкой. У нас открыт специальный совместный счет, средства которого она использует при покупке для меня каких-то вещей или оплате услуг. – Тут Талли вспомнила, что именно Виктор и посоветовал ей открыть такой счет. – Да вы и сами хорошо это знаете, – добавила она. – Я уверена, что Бриджит тоже не станет расплачиваться наличными. Ей это просто не нужно, к тому же это неудобно.

Виктор Карсон покачал головой.

– И все-таки кто-то тратит ваши деньги, мисс Джонс. Если это не вы, то… Словом, вы должны как можно скорее выяснить, кто это может быть.

Он явно был обеспокоен, и Талли тоже почувствовала растущую тревогу. Но как узнать, куда деваются деньги?

– Я не знаю, смогу ли я… – проговорила она неуверенно.

– За три года вы потеряли таким образом около миллиона долларов, – ответил бухгалтер. – Такая сумма не может исчезнуть бесследно.

– Ну хорошо, – согласилась Талли. – Я спрошу Бриджит. Быть может, ей и приходится платить за что-то наличными, просто я об этом не знаю. Пока она вовремя оплачивает все мои счета, мне глубоко безразлично, как она это делает – кредиткой, наличными или, может быть, чеком. Хорошо, я у нее спрошу, – повторила она, несколько успокаиваясь.

Талли не сомневалась, что случившемуся должно быть какое-то разумное объяснение. До сих пор Бриджит вела учет всех ее расходов совершенно безупречно – Виктор, во всяком случае, был ею доволен. Похоже, только внезапная аудиторская проверка заставила его разобраться в ее финансовых делах более тщательно – вот он и обнаружил то, чего не замечал прежде.

А Виктор терялся в догадках. Обычно он не расспрашивал клиентов о том, сколько и на что они тратят свои деньги, если, конечно, им не грозили финансовые проблемы. Талли, разумеется, было до этого очень далеко, однако за три года сумма набежала достаточно внушительная даже для нее, да и Виктор считал себя обязанным знать о средствах клиента все, что только возможно. Странное исчезновение столь значительных сумм было для него оскорбительным как для профессионала. «От наличных одни только неприятности!» – подумал он. Некоторые его клиенты тратили наличные доллары направо и налево, а потом никак не могли вспомнить – на что. Талли, к сожалению, тоже не стала исключением. Виктор ни минуты не сомневался, что деньги были потрачены ею в рамках закона, но ему необходимо было знать, когда и на что. И Талли еще раз пообещала это выяснить. Она, в свою очередь, была совершенно уверена, что у Бриджит найдутся разумные ответы на все вопросы.

После этого Виктор задал еще несколько вопросов относительно счетов и накладных, назначение которых ему хотелось уточнить. Одежда для Макс, несколько картин, которые Талли купила в Нью-Йорке, подарки для Ханта, в том числе золотые швейцарские часы – очень дорогие, но и он тоже не жалел денег, когда хотел сделать Талли приятное. В самый конец списка попали авиационные билеты и счета из отелей, о которых Виктор уже спрашивал Ханта.

– Мистер Хант объяснил мне, что вы время от времени проводите там уик-энды, – сказал он извиняющимся тоном.

Счета из отелей его больше не беспокоили, просто Виктор привык тщательно все проверять. По записям в генеральном гроссбухе он видел, что в течение трех лет Талли и Хант часто останавливались в дорогих лос-анджелесских гостиницах. Год назад это прекратилось – во всяком случае, в сводной ведомости расходов Талли по кредитной карте счета из отелей больше не фигурировали. Хант, однако, продолжал снимать номера то в «Сансет Маркис», то в «Шато Мормон», из чего Виктор заключил, что оплату гостиниц он взял на себя.

– Где-где мы проводили уик-энды? – переспросила Талли. Она ничего не понимала.

– В лос-анджелесских отелях, – пояснил Виктор, готовясь закончить разговор. Главные вопросы он уже задал, к тому же ему нужно было вести Брианну в ресторан. Лишний раз сердить жену Виктору очень не хотелось.

– Я никогда не ездила с Хантом ни в какие местные отели, – сказала Талли, пожимая плечами. – Я живу в гостиницах, только когда выезжаю на натурные съемки. Например, сейчас я сняла номер в отеле в Палм-Спрингс, но не на два дня, а на весь месяц. – Она улыбнулась. – Это, как я понимаю, производственные издержки, поэтому налог с потраченной суммы должен быть меньше. Правильно?

– Разумеется, мисс Джонс… – растерянно пробормотал Виктор. Настал его черед удивляться. – Но… как же?.. Судя по документам, которые я видел своими собственными глазами, вы в течение трех лет регулярно оплачивали пребывание в «Бель-Эйр», «Шато Мормон» и «Сансет Маркис». И вы, и мистер Хант тоже… Когда я задал ему этот вопрос, он ответил, что ездит туда с вами или снимает номера для своих иностранных деловых партнеров.

– Должно быть, он просто неправильно вас понял. Мы никогда не бывали в этих отелях и не проводили там уик-эндов, за исключением одного раза, когда у меня дома был ремонт. Тогда мы действительно прожили в «Бель-Эйр» несколько дней, но это было довольно давно. Вероятно, это какая-то ошибка.

Талли снова пожала плечами и вдруг подумала: а вдруг это Бриджит использовала ее счет для оплаты своих амурных похождений? Она знала, что помощница ведет довольно беспорядочную любовную жизнь; не исключено было, что в какой-то момент у нее не оказалось при себе ее собственной кредитной карточки, и ей пришлось воспользоваться картой, которую Талли оформила на нее для оплаты текущих расходов. Но в таком случае Бриджит наверняка восполнила бы недостачу средств на счете. Что, если она сделала это каким-то особым способом, о котором Виктор ничего не знает?

– Это, наверное, Бриджит, – сказала Талли. – Я у нее спрошу, но почти уверена, что это она.

Она была рада, что вопрос разъяснился, хотя мысль о том, что Бриджит может пользоваться ее деньгами для каких-то своих нужд, не слишком ей понравилась. Помощница не должна была так поступать, пусть даже потом она вернула все потраченные деньги. Один раз куда ни шло, но если верить Виктору, Бриджит делала это неоднократно. С другой стороны, такое было совершенно на нее не похоже. До сих пор Бриджит четко вела ее дела – Талли не помнила случая, чтобы помощница допустила ошибку или хотя бы легкую небрежность в финансовых вопросах. Ни у нее самой, ни у Виктора не было к ней никаких претензий. Понадобилась полная аудиторская проверка, чтобы некоторые несообразности в документах выплыли на свет, в противном случае они, скорее всего, никогда бы об этом не узнали.

– Я расспрошу Бриджит насчет этих отелей и пропавших наличных, – пообещала Талли, и Виктор кивнул в знак согласия.

Ему не хотелось настаивать: в конце концов, Хант со всей определенностью заявил, что останавливался в отелях вместе с Талли, она же это отрицала, а Виктор был достаточно искушен, чтобы понять – он вступает на довольно зыбкую почву, к которой финансовые вопросы имеют лишь косвенное отношение. Уже не в первый раз на его памяти обычная проверка счетов приводила к подобным результатам. Виктор знал, что за сухими строками финансовых документов скрываются порой самые настоящие африканские страсти, и не спешил копать вглубь, чтобы не оказаться в неловком положении самому и не поставить в подобное положение клиента. Ему, впрочем, не нужно было напоминать себе, что его компетенция – только счета, приходно-расходные ордера и бухгалтерские книги, а все остальное его не касается. Разбираться в подробностях отношений между Талли и Хантом Виктор не собирался, его интересовало только одно: куда могли уходить наличные деньги? Счета за отели были выписаны на куда меньшую сумму, поэтому он справедливо решил, что это вопрос второстепенный и Талли, Хант и Бриджит как-нибудь разберутся с ним сами. Именно поэтому, прежде чем Талли уехала, бухгалтер еще раз напомнил ей о потерянном миллионе и о том, как важно выяснить все подробности этого странного дела.

Талли, впрочем, не разделяла его тревоги и собиралась задать Бриджит несколько вопросов только для того, чтобы успокоить Виктора. Она не сомневалась, что помощница отлично знает ответ. Неужели, думала Талли, Бриджит и в самом деле останавливалась с любовниками в дорогих отелях, а потом расплачивалась средствами с их общего счета? Ей это казалось маловероятным – в конце концов, Бриджит уже семнадцать лет служила ей верой и правдой. В этом случае оставалось только одно: кража пароля. В прошлом с ней это уже случалось: мошенник каким-то образом узнал номер ее кредитной карты и пароль и принялся скупать в магазинах дорогие вещи, расплачиваться за которые пришлось, естественно, ей. За свою жизнь Талли несколько раз меняла номер кредитки и пароль, чтобы обезопасить себя от электронных воришек. Несколько обнадеживало ее то обстоятельство, что за последний год ни один из лос-анджелесских отелей не предъявил ей счет за то, что она якобы там ночевала. По-видимому, помогла последняя смена номера кредитки, которую Талли как раз в прошлом году обменяла на новую. Непонятно было только, почему Хант вдруг заявил Виктору, будто они останавливались в отелях вместе, хотя на самом деле они никогда этого не делали? Наверное, решила она, Виктор все же что-то напутал. В остальном же ее счета были в полном порядке, и она могла вздохнуть свободно – вздохнуть и забыть о деньгах, а думать о новом фильме, который мог стать весьма заметным событием мирового кинематографа.

Хант вернулся домой через пять минут после Талли. Он был все еще разгорячен после партии в теннис и сразу прошел в душ. Пока он мылся, Талли успела приготовить салат. Готовить она не любила и не особенно умела, но салат был ей вполне по силам.

Из душа Хант появился в приподнятом настроении, и Талли сразу поняла, что он выиграл. Хант терпеть не мог проигрывать ни в игре, ни в жизни: чем бы он ни занимался, ему обязательно нужно было быть первым, обязательно добиться успеха. Поражения, конечно, случались, и он воспринимал их довольно болезненно, но сегодня, судя по довольной улыбке, все складывалось более чем удачно.

– Ну, что сказал тебе Виктор? – поинтересовался Хант, ныряя в холодильник и доставая оттуда бутылочку «Гейторейда».

– Много всего. – Талли улыбнулась. – Бедняга очень обеспокоен, он задал мне, наверное, миллион вопросов. И кое-что мне тоже показалось странным. Виктор утверждает, что я расходую слишком много наличных денег, хотя на самом деле я их почти не трачу – пользоваться кредитной карточкой гораздо удобнее, если только речь не идет о покупке зубочисток или другой мелочи. Надо будет узнать у Бриджит, может, это она использует наличные, когда делает какие-то покупки или оплачивает счета. Это не слишком хорошо, потому что из-за этого я теряю налоговые льготы. Именно это, кстати, и расстраивает Виктора больше всего. Впрочем, я уверена, что Бриджит сумеет все объяснить. Сама я ничего об этом не знаю…

Талли собиралась упомянуть и счета из отелей, но не знала, как сделать это так, чтобы Хант не подумал, будто она его в чем-то обвиняет. Пожалуй, рассудила она, сначала нужно как следует расспросить Бриджит, вдруг она и в самом деле бывала в отелях со своими любовниками, а расплачивалась ее деньгами. Несомненно, она давно все возместила, внеся необходимую сумму наличными или чеком на один из счетов Талли. В этом случае Виктор, наверное, мог и не разобраться, что это за деньги и откуда они взялись. В общем, подумала она, какое-то разумное объяснение недоразумению с гостиничными счетами, несомненно, существует. В конце концов Талли решила ничего пока не говорить Ханту, поскольку была уверена, что путаница произошла по ее вине или по вине Бриджит. Она все выяснит, а потом объяснит Виктору, в чем дело. Ханту вовсе незачем знать, что проверка выявила несколько мелких проблем в ее финансах.

Остаток воскресенья они провели очень приятно. После обеда Талли и Хант отправились в сад, чтобы посидеть в тени деревьев, вдыхая аромат цветов и молодой травы. Талли нравилось бывать дома – особенно после того, как она подолгу работала на натуре. К счастью, нынешняя съемочная площадка в Палм-Спрингс была куда приятнее многих мест, где ей приходилось бывать. Она, во всяком случае, не шла ни в какое сравнение ни с Индией в сезон дождей, ни с африканскими джунглями, охваченными пламенем гражданской войны. Кроме того, Палм-Спрингс находился сравнительно недалеко от Лос-Анджелеса, что также было весьма существенным плюсом.

Пока Талли и Хант отдыхали в саду, Виктор Карсон сидел с Брианной в ресторане «Поло Лонж» в «Беверли-Хиллз-отеле». После встречи с Талли он вернулся домой на полчаса позже, чем рассчитывал, и теперь жена дулась на него за то, что он заставил ее ждать. Его объяснения нисколько не улучшили ее настроения – Брианна считала, что выходные Виктор должен посвящать ей, а не работе. Свое раздражение она выразила в нескольких колких замечаниях; например, она сказала, что в своем старомодном костюме и галстуке Виктор похож на гробовщика. Брианна давно добивалась, чтобы ее муж одевался в более демократичной манере – например, носил джинсы и ковбойку, но Виктор считал, что даже в воскресенье не может позволить себе ничего подобного из уважения к клиентам.

Словом, день складывался на редкость неудачно, и Виктор заметно приуныл. На это воскресенье он возлагал определенные надежды, рассчитывая помириться с женой. В последние несколько недель они с Брианной виделись урывками: она постоянно куда-то ездила, а он был занят на работе, поэтому нормального разговора как-то не получалось. Да и сейчас ее замечание насчет «гробовщика» больно его задело, и все же Виктор предпринял еще одну попытку поговорить с Брианной.

– Извини, в последнее время у меня было много работы, но сейчас проверка закончилась, и я буду свободнее, – сказал он, с обожанием глядя на жену.

Брианна выглядела очень эффектно в узком белом платье с глубоким вырезом, которое она купила только на этой неделе. Платье было от Роберто Кавалли и стоило, наверное, бешеных денег, зато оно выгодно подчеркивало ее тонкую талию и безупречной формы грудь.

– Ничего страшного, – небрежно отозвалась Брианна. Она специально дождалась десерта, чтобы застать мужа врасплох. – Мне нужно пять миллионов долларов, – выпалила Брианна без всякого перехода.

– Мне тоже, – улыбнулся Виктор. Он ничего не понял. – Кстати, зачем тебе столько денег?

– Затем, чтобы оставаться твоей женой, – холодно парировала Брианна. – Кроме того, ты должен будешь каждый год выплачивать мне некоторую сумму… я еще не решила какую. Мы обсудим это позже, но сначала ты должен положить мне на счет пять миллионов.

– Но послушай… – растерялся Виктор. – В конце концов, брак – это не деловое предприятие или торговая сделка. Я… У меня просто нет таких денег, – тихо закончил он, стараясь поймать ее взгляд.

– Раньше у тебя были деньги, – возразила она.

– Раньше – да, но не теперь.

Виктор подумал, что даже если бы у него нашлись эти миллионы, он бы все равно не стал платить Брианне, чтобы она оставалась его женой. Виктор терпеть не мог шантажа, а именно этим Брианна сейчас и занималась. «Дай мне денег, иначе я от тебя уйду» – вот в чем заключался смысл всех ее незамысловатых маневров.

– Как насчет трех миллионов? – Брианна готова была торговаться. – Но имей в виду – если ты опять пожадничаешь, мне придется тебя бросить. Я не желаю чувствовать себя нищей. Мне нужны мои собственные деньги. Только мои, понимаешь?.. Так я буду чувствовать себя уверенней.

«Ты будешь чувствовать себя уверенней, зато я останусь без гроша, – подумал Виктор. – И тогда ты точно меня бросишь».

И все же он предпринял еще одну попытку.

– Пойми, Брианна, у меня просто нет таких денег! – сказал он, хотя и понимал, что все бесполезно.

Виктор не знал, зачем адвокату Брианны потребовалось рассказывать ей про семейное соглашение, но эта идея накрепко засела у нее в голове, и теперь вместо «соглашения» их браку пришел конец.

– Если ты не заплатишь три миллиона, – холодно сказала Брианна, пока Виктор расплачивался по счету, – я буду вынуждена от тебя уйти. Я не хочу быть женой человека, который не может сделать меня счастливой.

Виктор прикусил губу. «Счастье» Брианны стоило слишком дорого, но он по-прежнему боялся ее потерять. Что же ему делать? Брианна раскрыла свои карты, теперь ход был за ним.

Пока они ждали, чтобы служитель подогнал их машину ко входу в ресторан, Виктор не произнес ни слова. По пути домой они тоже молчали. Старый бухгалтер был бледен – он отчетливо понимал, к чему идет дело. Либо он заключает с Брианной семейный договор и платит ей три миллиона, либо она уходит и ему придется выплачивать ей алименты и содержание.

Виктор так глубоко задумался, что проскочил на красный свет и едва не столкнулся с другой машиной. Жена наградила его злобным взглядом.