Глава 4

Неделю спустя после визита к Олимпии Аликс работала за своим столом над несколькими сюжетами сразу. Тут был и сексуальный скандал с конгрессменом, которому пришлось подать в отставку, и ядерная угроза от Северной Кореи, и дело об абортах из Верховного суда, и массовые выступления против однополых браков в одном из южных штатов. Аликс и Бен на целую неделю зависли в Нью-Йорке.

Взглянув на монитор, Аликс заметила большой заголовок через весь экран. Она прекратила делать заметки и несколько минут наблюдала за сценами беспорядков в Тегеране. Все участники протеста были женщинами.

Экстремисты оказывали давление на иранское правительство, чтобы ужесточить правила после длительного периода оттепели, во время которого женщины смогли получать хорошие рабочие мета и высшее образование. Теперь же вступали в силу новые поправки к законодательству, основанные на традиционном отношении к слабому полу. Женщин стали увольнять с рабочих мест либо вытеснять на более низкие позиции. Акции протеста проходили по всей стране. В эту минуту на экране группу женщин пытались запихнуть в полицейские фургоны и отвезти в тюрьму. Бегущая строка сообщала, что утром одну из митингующих расстреляли на месте во время мирной демонстрации.

Как только сюжет сменился другим, Аликс позвонила по внутреннему телефону Феликсу. Она знала, что он тоже видел это.

– Ситуация в Тегеране накалилась, – сказала она.

Феликс понял ее с полуслова. Убитая девушка, молодая учительница двадцати двух лет, тысячи осужденных женщин. Такими сюжетами всегда занималась Аликс. Она сделала себе имя и репутацию, освещая события, связанные с социальной и расовой несправедливостью.

– Да, в Тегеране жарко! – воскликнул продюсер.

Недавно поправки к иранскому законодательству привели лишь к небольшим возмущениям в крупных городах, которые едва ли можно было назвать сенсационными. Однако теперь на улицах городов страны царил хаос.

– Чего же мы ждем? – мягко спросила Аликс.

– Я хочу убедиться, что эта волна протестов не стихнет уже завтра, – спокойно ответил Феликс.

Трезвый расчет был одним из основополагающих качеств его характера. Он всегда был невозмутим внешне, словно нервные клетки в нем давно атрофировались. Конечно, по тому, как часто беднягу мучила изжога, становилось ясно, что это не так. Жена бросила Феликса пять лет назад после двадцатилетнего брака, обвинив в том, что он женат на работе и совершенно в ней не нуждается. Она оставила его ради профессора колледжа в Дартмуте, с которым познакомилась в Интернете.

Пять лет спустя бывшая жена Феликса по-прежнему жила с профессором, а Феликс был все еще одинок. Наверное, она была права на его счет: он был женат на работе. Все, что его интересовало, это яркие события в мире, которые можно было показать в вечерних новостях. Он почти не виделся с детьми, и его семьей стали коллеги. У Феликса была прекрасная интуиция на хорошие сюжеты, и благодаря ему рейтинги канала всегда находились в верхних строчках. В своей преданности работе он ничуть не уступал Аликс и Бену. Трудоголики вроде них троих не имели личной жизни.

– Над чем ты сейчас трудишься? – спросил Феликс.

– Работаю над сюжетом про конгрессмена. Вчера общалась с его женой по телефону. Ничего особенного, говорить не о чем. Еще про легализацию абортов и однополых браков. В Северной Корее пока тихо, одни угрозы и пафосные заявления. В общем, тоже скука смертная. Еще я жду звонка от одного человека из Национальной стрелковой ассоциации, который играет с Тони Кларком в гольф.

– Есть новости?

– На данный момент все выглядит так, словно Олимпия Фостер права: у вице-президента просто обширные связи.

– И ты в это веришь? – удивился Феликс. Аликс услышала, как он выдавил из пачки антацид.

– Дело не в том, верю или нет, – вздохнула она. – Но одного чутья недостаточно. У меня нет ни единой зацепки.

– Да, интуицию к сюжету не пришьешь.

Феликс снова почувствовал, как по спине пробежал неприятный холодок, возникавший всякий раз, едва речь заходила о вице-президенте. Тони Кларк всегда крутился там, где были большие деньги, однако теперь проявлял дружелюбие к тем, чьи деньги могли оказаться весьма грязными. Реноме идеального политика выглядело слишком безупречным, чтобы быть правдой. Но предположить, будто Кларк берет деньги у лоббистов, – слишком смело. Это могло быть просто игрой разыгравшегося воображения Феликса. И все же что-то с Тони Кларком не так.

Вероятно, им удастся распутать хитрую интригу, однако это может оказаться и пустой тратой времени и средств. Кларк слишком умен, чтобы оставлять следы. Но если он собирается баллотироваться в Белый дом, то долг Феликса выяснить, не замешан ли будущий кандидат в президенты в чем-либо криминальном. Общественность должна знать правду.

Впрочем, тайное расследование Аликс не должно мешать основной работе. Беспорядки в Тегеране имели приоритет над всеми иными сюжетами последней недели. Убита молодая женщина, боровшаяся за свои права. Тони Кларк подождет.

Словно читая его мысли, Аликс спросила в трубку:

– Так что будем делать?

Он понял, о чем она. Аликс тоже думала о поездке в Тегеран. Она никогда не теряла времени даром. История об убитой митингующей всплыла лишь час назад, а отважная журналистка уже была готова паковать вещи. Да, местные репортеры освещают сюжет со всех сторон, используют кадры и прямые трансляции с военных каналов, но только Аликс могла сделать сюжет идеально.

– Есть риск, что восстания будут подавлены раньше, чем вы выйдете из самолета, – произнес Феликс. – Я не хочу отправить свою лучшую команду на другой конец света впустую. По-моему, надо подождать еще сутки.

– Но если история не угаснет, то мы потеряем драгоценное время, – веско возразила Аликс. – Давай не будем ждать слишком долго.

– Я велю сделать вам срочные визы. Если ситуация ухудшится, вы сможете вылететь без проволочек.

Аликс согласилась.

В тот день Бен появился в студии со скучающим видом. Он был словно фристайлер в ожидании подходящей халтуры.

– Как думаешь, отправят или нет? – спросил он, заглянув в кабинет.

Аликс пожала плечами. На всякий случай она «подбивала концы», чтобы не оставлять незавершенных дел.

Лоббист из Национальной стрелковой ассоциации, регулярно игравший в гольф с Тони Кларком, позвонил ей через пару часов. Ничего любопытного разговор не дал. За год знакомства с вице-президентом лоббист ни разу не замечал его в странных связях и вообще был уверен, что Тони – отличный парень, который просто держит руку на пульсе событий. Накануне вечером лоббист от фармацевтических компаний сказал почти то же самое. Казалось, что душка Кларк по душе всем и каждому. Любой, кто его знал, считал его своим другом. Может, именно так Тони Кларк выстраивал связи для будущей президентской компании? Но едва ли это было незаконно. Часть его знакомых юридически не считались лоббистами, поскольку продвигали интересы только одного клиента, да и тратили на это не более двадцати процентов своего времени. По федеральному законодательству это даже нельзя отнести к лоббированию. Вообще в сфере лобби закон частенько имеет серые зоны, позволяющие обойти правила. Тони Кларк общался со всеми лоббистами, как официальными, так и нет.