Читать книгу «Горький мед» онлайн полностью📖 — Даниэлы Стил — MyBook.
cover



– Конечно, мы еще не дошли до того, чтобы швырять друг в друга тарелками, но… – Мэйбл как-то подозрительно шмыгнула носом. – Бóльшую часть времени все нормально – так нормально, что хоть вой от тоски! Если бы ты знала, какой Джефф скучный тип! И наша жизнь… она тоже скучная и серая, а через десяток лет, когда мне стукнет шестьдесят, она станет еще скучнее. Что мне тогда делать? Отравиться? Повеситься? Броситься с моста?

– Я думаю, что путешествие в Европу, которое вы задумали, поможет вам обоим, – дипломатично заметила Глэдис. – Ты сама только что говорила, что тебе нужно сменить обстановку.

В ответ Мэйбл только дернула плечом.

– Я в этом очень сомневаюсь, поскольку моя обстановка последует вслед за мной – ведь Джефф и мальчики все время будут рядом, и мне по-прежнему придется о них заботиться. Разве что готовить я не буду, да за рулем меня может сменить Джефф. В остальном же Италия мало чем отличается от нашего пригорода.

– Но, может быть, Джефф… – начала Глэдис, но Мэйбл перебила ее.

– Однажды мы уже ездили в Европу, и Джефф постоянно брюзжал, что французы не умеют водить, что итальянцы не желают ничего знать, кроме своих макарон, и что они загадили в Венеции все каналы. Особенно его раздражает, что там мало кто говорит по-английски и ему приходится объясняться знаками, если меня нет поблизости. Согласись, Глэд, что его вряд ли можно назвать романтиком!

Глэдис знала, что двадцать два года назад Мэйбл вышла замуж за Джеффа, потому что была беременна, но ребенка она тогда потеряла и долго не могла забеременеть вновь. Семь лет она безуспешно пыталась завести ребенка. За это время Мэйбл сделала неплохую карьеру в своей адвокатской конторе. Но, добившись первого, она потеряла второе, потеряла, видимо, навсегда, так что по большому счету жизнь обошлась с ней гораздо круче, чем с Глэдис.

– Вероятно, – добавила Мэйбл задумчиво, – обедая с другими мужчинами и, гм-м… встречаясь с ними потом, я пытаюсь вернуть себе то, чего Джефф так и не смог мне дать. Мне почти пятьдесят, но я все ищу что-то, на что мой собственный муж оказался не способен.

Тут Глэдис подумала, что романы, которые Мэйбл заводила на стороне, лишь еще больше усиливали ее недовольство собственным положением. Иначе и быть не могло, если допустить, что Мэйбл ищет что-то не существующее на свете или заведомо не доступное ни ей, ни Джеффу. Ведь признаться себе, что определенная страница твоей жизни закрыта раз и навсегда, нелегко. Дуглас тоже давно не являлся к ней с корзиной роз, однако Глэдис не делала из этого трагедии. Она просто подходила к ситуации разумно и не ожидала от мужа подобных экстравагантных поступков, которые, строго говоря, никогда не были в его характере. Зато между ними было что-то другое, что порой согревало ей сердце сильнее, чем самые дорогие подарки.

– Может быть, никто из нас уже никогда не потеряет голову от любви, но это вовсе не значит, что жизнь кончена, – рассудительно сказала Глэдис, однако эти слова неожиданно привели Мэйбл в ярость.

– Чушь! – почти выкрикнула она. – Чушь и бред! Если бы я так считала, я бы, наверное, умерла. Почему, почему я не могу влюбиться? И почему никто не может влюбиться в меня? Потому, что мне пятьдесят? Потому, что у меня трое детей? Почему?! Право на любовь есть у женщины в любом возрасте. Знаешь, почему Розали ушла от Дэна Льюисона? Потому, что по уши влюблена в Гарольда Шлезингера. И он тоже без ума от нее и даже готов жениться на Розали. Именно поэтому Дэн так бесится.

Брови Глэдис от удивления поползли вверх.

– Ах вот, значит, почему Гарольд бросил свою жену! – вырвалось у нее, и Мэйбл утвердительно кивнула.

– Похоже, я действительно перестала замечать кое-что из того, что творится вокруг, – смущенно проговорила Глэдис. – И как это я не подумала, что…

– Все очень просто. Ты самая чистая и целомудренная из нас всех, – поддразнила ее Мэйбл. – Образцовая хозяйка и верная жена. Таких, как ты, у нас запирают в национальные заповедники, и лишь миссис Тейлор по недосмотру властей осталась на свободе.

Это, конечно, была шутка, но в словах Мэйбл Глэдис почудились горькие нотки. Она знала подругу достаточно хорошо, знала, что может в трудные минуты положиться на нее, и сама готова была протянуть руку помощи, если Мэйбл будет в ней нуждаться, но еще никогда они не разговаривали так откровенно. Глэдис знала, что Мэйбл время от времени спит с понравившимися ей мужчинами, но она никогда не упрекала ее, хотя и не понимала, зачем ей это нужно. И вот теперь, кажется, кое-что стало проясняться. Похоже, в душе Мэйбл образовалась пустота, которую ничто не могло заполнить.

– Значит, этого ты хочешь? Бросить Джеффа и уйти к другому мужчине? – спросила она. – И что от этого изменится?

– Возможно – ничего, – согласилась Мэйбл. – Именно поэтому я до сих пор не «ушла к другому мужчине», как ты выражаешься. Кроме того, я, кажется, все еще немножко люблю Джеффа. Мы с ним большие друзья, только… только он меня не возбуждает.

– Не разумнее ли будет оставить все как есть? – спросила Глэдис, раздумывая над тем, что она только что услышала. «Большие друзья» – это надо же!.. – Интерес, желание – все это когда-то у меня было, но я больше в этом не нуждаюсь, – закончила она так твердо, как будто старалась убедить не подругу, а себя.

Но Мэйбл приняла ее слова без возражений.

– Если это действительно так, то тебе очень повезло, – сказала она.

– Нам обеим повезло, – убежденно сказала Глэдис, желая хоть как-то успокоить Мэйбл и заставить ее трезво взглянуть на вещи. Глэдис отнюдь не была уверена, что обед с Дэном Льюисоном – или с любым другим мужчиной – был правильным решением. Сначала ресторан, потом – придорожный мотель где-нибудь на полдороге между Гринвичем и Уэстпортом, а что потом? Все то же самое с кем-то другим? Но до каких пор?

Сама Глэдис даже представить себе не могла, что когда-нибудь изменит Дугу с другим мужчиной. И после семнадцати лет брака она не хотела никого другого. Глэдис любила мужа и была очень довольна тем, как складывается их совместная жизнь. Во всяком случае, тех слабых сомнений, что изредка у нее появлялись, было недостаточно, чтобы что-то радикально менять.

– И все-таки я считаю, что ты распорядилась своим талантом, мягко скажем, не лучшим образом, – снова поддела ее Мэйбл, прекрасно знавшая, где у Глэдис самое слабое место. Лишь раздумывая о своей прерванной карьере, она осмеливалась задавать себе требующие неприятных ответов вопросы. – Тебе необходимо как можно скорее вернуться в фотографию, пока твои реактивы не протухли и сама ты не покрылась плесенью. Иначе когда-нибудь ты очень об этом пожалеешь.

Мэйбл всегда говорила, что у Глэдис – настоящий, большой талант и что зарывать его в землю – преступно. И хотя Глэдис совершенно искренне не считала себя гением, но все же она была способна реально оценить свои силы. И конечно, иногда ей становилось немного жаль, что столько лет потеряно для работы. В таких случаях она обычно говорила, что если захочет, то сможет вернуться к своей профессии несколько позднее, когда дети еще немного подрастут. Пока же у нее попросту не хватало времени, чтобы сделать хотя бы небольшой репортаж.

Однако это была только часть правды. Другая ее часть заключалась в том, что Глэдис старалась лишний раз не злить Дуга, который ужасно раздражался, стоило ей только завести разговор о карьере.

– Кстати, – решила отшутиться она, – если я снова стану фотографом и начну разъезжать по всему миру, ты того и гляди начнешь обедать с Дугом!

При этих ее словах обе рассмеялись, и Мэйбл отрицательно покачала головой.

– За это можешь не бояться, подруга. Твой Дуг – единственный мужчина, которого я считаю еще бóльшим занудой, чем Джефф.

Глэдис снова фыркнула:

– Гм-м, будем считать, что я выслушала комплимент в адрес собственного мужа, хотя звучит он несколько сомнительно.

Тут она задумалась. Дуглас – ее Дуглас – действительно уже давно не принадлежал к числу мужчин, которых можно было бы назвать покладистыми или легкими в общении. Что да, то да, но он все равно был хорошим мужем и прекрасным отцом. И ничего другого Глэдис от него не требовала. Она сразу и навсегда отказалась от рискованных авантюр и романтических похождений, которые продолжали увлекать некоторых ее подруг; возможно, именно поэтому Глэдис удавалось неплохо уживаться с собственным мужем, рядом с которым Мэйбл, по ее собственным словам, «сдохла бы со скуки».

Но высказать все это она не успела. Прозвучал свисток, матч закончился, и через считаные секунды возле них очутились Сэм и близнецы Мэйбл.

– Отличная игра, сын! – сказала Глэдис, широко улыбаясь Сэму, чье раскрасневшееся лицо все еще блестело от пота. В глубине души она была рада, что обстоятельства помешали продолжить разговор, начинавший ее тяготить. «И почему, – снова задумалась Глэдис, – каждый раз, когда мы с Мэйбл встречаемся, мне приходится защищать себя и свой брак?»

– Но, мама, мы же проиграли!.. – возмутился Сэм, однако это не помешало ему обхватить ее обеими руками и обнять так крепко, что Глэдис всерьез испугалась за сохранность фотоаппарата, висевшего у нее через плечо.

– Но ведь ты получил удовольствие, правда? – спросила она, целуя сына в макушку. От волос Сэма все еще шел запах, который она так любила – запах свежего воздуха, шампуня и солнечного света. В представлениях Глэдис, это был настоящий запах детства.

– В общем, да, – с готовностью согласился Сэм. – И потом, я забил два гола! Ты видела, мам? Скажи, видела?!

– Конечно, видела, – улыбнулась Глэдис. – Значит, игра удалась, не так ли?

Сэм кивнул, и все вместе они медленно пошли дальше вдоль края поля, направляясь к автостоянке. Близнецы Мэйбл собирались в город есть мороженое, и Сэм захотел к ним присоединиться.

– Мы не можем, – покачала головой Глэдис. – Нам еще надо успеть забрать из школы Эйми и Джейсона.

Сэм разочарованно застонал, но Глэдис была непреклонна. Прощально махнув рукой Мэйбл и ее мальчикам, она села за руль своего семиместного универсала, который они между собой называли автобусом. Собственно говоря, это и был небольшой микроавтобус, только последние четыре сиденья были сняты, чтобы освободить место для багажа.

Сэм тут же стал переодеваться, а Глэдис снова задумалась. Да, поговорили весьма откровенно. Судя по всему, Мэйбл еще не утратила умения эффективно вести перекрестный допрос.

Заводя мотор, Глэдис бросила взгляд в зеркало заднего вида, в котором отражалась мордашка Сэма. Сын выглядел усталым, но довольным. На щеках темнели грязные разводы, светлые волосы были растрепаны и торчали во все стороны, а локти были зелеными от травы. «Вот и ответ, – усмехнулась Глэдис. – Вот почему я не скитаюсь по южноамериканской сельве или австралийскому бушу. Я нужна моим детям, а они нужны мне. Что с того, что жизнь иногда кажется мне немножечко скучной?»

Заехали в школу за Эйми и Джейсоном и все вчетвером вернулись домой. Джессика тоже только что вернулась – на кухонном столе валялись высыпанные из сумки учебники и стоял наполовину пустой пакет из-под картофельных чипсов. Пес вертелся под ногами, радостно лаял и вилял хвостом, а на втором этаже гремела включенная на полную мощность музыка. Это и была жизнь, которую Глэдис сама для себя выбрала. Фотография подождет. Мыслимо ли, бросить Дуга и детей на произвол судьбы, чтобы отправиться вокруг земного шара в поисках сногсшибательных сюжетов? Нет, это все равно что сидеть сразу на двух стульях. Всем известно, чем кончаются подобные попытки.

– Что у нас на ужин? – громко спросил Джейсон, стараясь перекричать музыку и громкий лай собаки. Он посещал секцию легкой атлетики и постоянно умирал от голода.

– Бумажные салфетки и мороженое, если только вы не уберетесь из кухни и не дадите мне пять минут, чтобы все приготовить, – быстро ответила Глэдис.

Джейсон стащил со стола яблоко и, схватив собаку за ошейник, выволок ее из кухни. Услышав, как хлопнула дверь, Глэдис улыбнулась. Джейсон, как две капли воды походивший на своего отца, рос спокойным и покладистым мальчиком. Он отлично учился, занимался спортом и никогда не причинял родителям беспокойства. Только в прошлом году он открыл для себя, что в мире существуют девочки, однако до сих пор самым большим его достижением на этом поприще было несколько робких телефонных звонков. Договориться с ним, во всяком случае, было гораздо проще, чем с его четырнадцатилетней сестрой. Глэдис в шутку говорила, что та непременно станет адвокатом по урегулированию трудовых споров. Джессика бросалась на защиту каждого, кого, по ее мнению, притесняли, и не боялась спорить даже с матерью, до конца отстаивая свое мнение. Глэдис это нравилось.

– Ну-ка, брысь! – прикрикнула она на пса, который снова просунул голову в кухонную дверь, и повернулась к холодильнику. Открыв морозильник, Глэдис ознакомилась с его содержимым и виновато вздохнула. На этой неделе они уже дважды ужинали гамбургерами и один раз – мясным рулетом, а больше ничего в морозильнике не оказалось. Увы, в кулинарии Глэдис была не то чтобы полным профаном, но воображения ей часто не хватало. К концу учебного года ее фантазия истощалась полностью. Слава богу, на носу было лето, когда дети питались в основном мороженым, соками и хот-догами.

Наконец, о счастье, Глэдис обнаружила в дальнем углу холодильника упаковку замороженных цыплят, которую тут же засунула в микроволновку, а сама принялась чистить кукурузу. Пока ее руки делали привычную механическую работу, она снова мысленно вернулась к разговору с Мэйбл. И все же сожалеет она о своей карьере или нет? Ерунда! Вспоминая свою очаровательную четверку, Глэдис ни секунды не сомневалась, что не могла бы отказаться от детей ради карьеры. А раз так, значит, она в ответе перед детьми и мужем, и если Мэйбл считает ее скучной, что ж… дело десятое.

Глэдис дочистила последний початок и, засыпав кукурузу в кастрюлю с кипящей водой, достала из микроволновки разморозившихся цыплят. Посыпав их солью и полив майонезом, она отправила их обратно и удовлетворенно вздохнула. Ей оставалось только отварить рис, нарезать салат, и – оп-ля! – ужин на всю ораву готов. За четырнадцать лет Глэдис научилась-таки готовить быстро. Правда, она никогда не баловала детей разносолами, зато простая и здоровая пища всегда была готова у нее вовремя.

Она уже накрывала на стол, когда с работы вернулся Дуг. У него на фирме была горячая пора, поэтому в последнее время он возвращался домой в семь или чуть позже. Таким образом – считая дорогу туда и обратно, – Дуг проводил вне дома около двенадцати часов, однако он никогда не жаловался и не ворчал, неизменно возвращаясь к семье в хорошем настроении. Вот и сейчас он швырнул на стул кейс и, чмокнув воздух в районе уха Глэдис, полез в холодильник за банкой кока-колы.

Глэдис с улыбкой посмотрела на него.

– Как дела? – спросила она, поправляя выбившиеся из прически пряди золотистых волос, обрамлявших ее лицо. Глэдис, к счастью, почти не приходилось следить за своей внешностью. У нее были классические, тонкой лепки черты лица, здоровая гладкая кожа и стройная фигура, благодаря которой она выглядела лет на тридцать пять, не больше. Толстая золотая коса, свисавшая на спину, тоже очень шла ей и делала ее моложе – как и свитера, майки и джинсы, которые она в последние годы носила почти постоянно.

Прежде чем ответить, Дуг открыл колу и сделал большой глоток прямо из банки.

– Неплохо, – рассеянно сказал он. – Впрочем, ничего интересного, все как обычно… Сегодня у меня была встреча с новым клиентом.

Глэдис кивнула. У Дуга на работе действительно почти никогда не происходило ничего такого, о чем стоило бы рассказать. Если же возникали какие-то проблемы или неприятности, то она не оставалась в неведении.

– А как ты провела день?

– Была с Сэмом на футболе, сделала там несколько снимков, может выйти удачно. Все как всегда…

Все как всегда… Произнеся эту фразу, Глэдис невольно вспомнила Мэйбл. Ну да, немного скучно, ничего особенного не происходит – с этим Глэдис не могла не согласиться. Но, право же, трудно ожидать чего-то другого. Жить в тихом Коннектикуте и воспитывать четырех детей – что может быть прозаичнее? И все же Глэдис была убеждена, что бороться со скукой так, как это делала Мэйбл, не стоило. В конце концов, она обманывала не только мужа, но и себя. Даже в первую очередь себя, поскольку обеды с чужими мужьями на самом деле ничего не меняли.

– Как насчет того, чтобы поужинать завтра вдвоем в «Ма Пти Ами»? – неожиданно предложил Дуг, когда Глэдис позвала детей к столу.

– О, мне бы очень хотелось! – ответила Глэдис. Больше ничего она добавить не успела, поскольку дверь распахнулась. Тайфун, ураган, самум, вместе взятые, казалось, ворвались в нее. Рассаживаясь вокруг стола, четверо детей наперебой рассказывали ей и друг другу о том, как прошел их день, о своих друзьях, достижениях, неудачах, жаловались на учителей и на то, сколько им задают. Эйми трижды повторила сплетню о том, что Джессике звонил какой-то новый мальчик, причем – судя по голосу – из старшеклассников. Джессика, не желая оставаться в долгу, пыталась отправить сестру вон, так как она якобы не вымыла руки после того, как гладила собаку. Джейсон, по временам исполнявший роль семейного клоуна, едко комментировал каждую реплику сестер, а Сэм, преодолев усталость, хвастался своими спортивными успехами и при этом так размахивал руками, что Глэдис пришлось убрать от него подальше графин с томатным соком.

Непривычный человек не выдержал бы в этом гаме и пяти минут, но в доме Глэдис все ужины проходили в подобном ключе, поэтому она только улыбалась, как индеец под пытками, и даже вставляла по ходу дела кое-какие замечания, не переставая при этом разливать сок и чай, накладывать новые порции и убирать пустые тарелки.

После ужина Эйми и Джессика помогли Глэдис убрать со стола и ушли к себе. Джейсон устроился в гостиной, чтобы посмотреть последние новости по телевизору, а Сэм, утомленный своими спортивными подвигами, неожиданно рано попросился спать. Уложив его, Глэдис велела остальным детям тоже готовиться ко сну и поднялась в спальню, где ее ждал Дуг.

– С этими детьми не соскучишься, – заметил он, на секунду оторвавшись от каких-то бумаг. – Сегодня тебе пришлось тяжелее, чем обычно, не так ли?