– Только не на моей работе, это уж точно. Мужчина, имеющий маломальское отношение к дизайну интерьеров или свадебным церемониям, наверняка окажется геем. Боюсь, с моим будущим мужчиной я познакомлюсь в каком-нибудь другом месте.

– Может, это один из твоих продюсеров, – ответил Алан, сосредоточив внимание на картах. – И все-таки что-то подсказывает мне, что ты встретишься с ним благодаря твоей работе. – Он говорил это и раньше, но в жизни Валери никто так и не появился. Другие его предсказания чаще всего сбывались, но они не касались мужчин. – И еще я думаю, что в этом году у твоей дочери родится ребенок, – сообщил он, переворачивая бубновую даму и снова передавая Валери колоду карт. Та улыбнулась и покачала головой:

– Я сомневаюсь, что такое когда-нибудь случится. У нее даже нет свободного времени для свиданий. Она не замужем, и я не уверена, что ей вообще нужен муж или ребенок. – Впрочем, и сама Валери отнюдь не горела желанием становиться бабушкой. Этого точно не было ни в списке ее желаний, ни на экране радара ее жизни. К счастью, у ее дочери тоже. С этим предсказанием Алан явно промахнулся.

– А по-моему, она преподнесет тебе сюрприз, – добавил Алан, когда Валери открыла пять новых карт и гадание продолжилось. Это было сродни тому, что он всегда предсказывал для нее: карьерный рост, новый мужчина в ее личной жизни и ряд незначительных предостережений насчет будущих проектов и сделок, а также людей, с которыми она ведет дела. Однако на этот раз мужчина всплывал в гадании несколько раз. Алан упрямо стоял на своем. Валери только вздыхала, слушая его. Ей всегда говорили, что в жизни не может быть сразу всего – и сказочной карьеры, и женского счастья. Так не бывает. Никто не получает всего, чего желает, говорили ей окружающие, и в случае с ней самой все было действительно так. Подобно большинству людей, успехи в работе имели свою цену, и она по-прежнему оставалась одинока. Тем временем гадание продолжилось. Алан сообщил, что еще видит в ее будущем. В целом все складывается хорошо. Со здоровьем проблем не возникнет, а рейтинги передач не снизятся. Разглядел он и какую-то сделку на Дальнем Востоке, возможно, что-то связанное с производством мебели. По его словам, сделка будет выгодной. Впрочем, Алан всегда предрекал именно то, что ей было приятно услышать. А все потому, что он искренне симпатизировал ей. Валери была человеком честным, прямым и справедливым. Кое-кто считал ее жесткой, хотя на самом деле это была требовательность к себе и окружающим. В том, что касалось работы, Валери никому не делала поблажек, в том числе и себе, любимой. Она поднялась к вершинам успеха не случайно. В течение тридцати пяти лет она медленно продвигалась к нему, вкалывая как лошадь, порой проявляя чудеса гениальности, но чаще руководствуясь безошибочным чутьем в отношении того, чем занималась. Алан ценил Валери и восхищался ею. Валери ни с кем не играла ни в какие игры, никогда и никого не вводила в заблуждение. Не в ее привычках было пускать окружающим пыль в глаза. Она была честна всегда и во всем. И не нужны были никакие карты, чтобы понять: сегодня она не просто расстроена, а подавлена именно собственным возрастом. Валери не раз заявляла, что шестьдесят лет – это порог, за которым начинается старость, и вот теперь о ее шестидесятилетии стало известно всем. Одна лишь мысль об этом вызывала у нее желание разрыдаться.

Пока Валери слушала предсказания Алана в его квартире в Вест-Сайде, Джек Адамс со слезами на глазах в буквальном смысле ползал по полу спальни. Еще никогда в жизни он не испытывал такой адской боли. Никогда! Ну, может быть, пару раз по молодости лет, когда профессионально играл в американский футбол, но с тех пор ни разу. Ощущение было такое, будто кто-то всадил в спину томагавк. Острая боль вонзалась и в мозг, и в ноги. Джек не мог ни стоять, ни ходить. С горем пополам он дополз до ванной комнаты и, уцепившись за раковину, медленно поднялся на ноги. Затем нащупал мобильный телефон и неуклюже, со стоном, уселся на унитаз.

– О боже! – простонал Джек, набирая номер и глядя на себя в зеркало. Вид у него был кошмарный, как будто он попал в автомобильную аварию и чудом остался жив. Как говорится, краше в гроб кладут.

Прошлым вечером он побывал на вечеринке по случаю Хеллоуина и в баре познакомился с потрясающей красоткой. Сам он был в костюме супермена, она же в костюме женщины-кошки из лакированной кожи в облипку, высоких сапогах и с кошачьими усами. У нее была восхитительная фигура, а когда она сняла маску, то оказалась очень даже хорошенькой. Настоящая киска! Она сказала, что работает моделью, но Джек прежде не слышал ее имени. По ее словам, ей было двадцать два года. И, главное, красавица. Крашеные, черные как смоль волосы, зеленые глаза, рост шесть футов четыре дюйма, всего на пару дюймов ниже его самого. Секс, которым они занялись у него в квартире, был верхом акробатики. Оба изрядно выпили, и он давно уже так славно не проводил время. Его партнерша на эту ночь была такой же, как и большинство девушек, с которыми он встречался. Им всегда было двадцать с небольшим, чаще всего это были манекенщицы, иногда актрисы, как правило, яркой, броской внешности. У Джека никогда не возникало проблем в отношениях с женщинами. Тем более с их обольщением. Девушки сами вешались ему на шею еще с тех пор, когда ему еще не было и двадцати. Временами он и сам уставал от их внимания и все же никогда не мог устоять перед ними. Эта женщина не стала исключением. Единственное отличие от обычной череды амурных приключений на этот раз состояло в том, что прошлой ночью, когда он занимался любовью, у него в спине что-то хрустнуло, и он не мог пошевелиться. От боли Джек вскрикнул так, что девица испугалась и предложила вызвать «Скорую». Он отказался. Было в этом нечто трагикомичное, если не откровенно унизительное. Из последних сил скрывая, насколько ему больно, он посоветовал ей отправляться домой. Красотка послушно удалилась. Остаток ночи он терзался жуткой болью в ожидании утра, чтобы позвонить своему мануальному терапевту. На его звонок ответила дежурная и пообещала сообщить доктору. Джек добавил, что это срочно и безотлагательно.

Голос ответившего прозвучал жизнерадостно и бодро. Джек Адамс был его пациентом уже с десяток лет.

– В чем дело, Джек? Мне сообщили, что дело безотлагательное.

– Думаю, да, – едва выдавил из себя Джек. Ему даже говорить было трудно. Он успел представить себя в инвалидной коляске, к которой будет прикован до конца своих дней. – Понятия не имею, что, черт побери, случилось со мной прошлой ночью. Похоже, что растянул мышцы спины или что-то в этом роде. Может, порвал связки. Я едва передвигаю ноги. – Он представил себя парализованным. Терзавшая его боль не поддавалась описанию. Джек даже подумал, что это инфаркт. Так или иначе, но муки были поистине адовы.

– Как это тебя угораздило, хотелось бы мне знать? – поддразнил его Фрэнк Баркер. Он был в курсе сексуальной жизни Джека. Они не раз смеялись над его похождениями. Увы, сегодня Джеку было не до смеха, и врач тотчас это понял.

– Об этом потом. Могу я приехать к тебе?

– Когда ты сможешь добраться до меня? – спросил Фрэнк. Джек Адамс был важным пациентом. Фрэнк был готов принять его вне очереди, тем более что речь, похоже, шла о неотложном случае.

– Надеюсь, минут через двадцать, – процедил Джек, стиснув зубы. Правда, он и понятия не имел, как выйдет из квартиры, но к Фрэнку он должен попасть в любом случае.

Положив трубку, он снова набрал номер, на этот раз он позвонил в гараж такси. Обычно он пользовался услугами этой компании. Затем с трудом натянул на себя спортивный костюм, валявшийся на полу в ванной. В крайнем случае он пошел бы к врачу в одних трусах. Может, лучше отправиться прямиком в больницу, подумал Джек, но потом решил, что Фрэнк сам разберется, что к чему. Так было всегда. Вдруг все не так плохо, как ему сейчас кажется. Однажды у него возникла проблема с камнями в почках, а ведь тогда все было гораздо хуже, чем сейчас.

Через десять минут он спустился вниз, медленно и осторожно, словно робот, не в силах распрямить спину. Заметив его страдания, швейцар помог ему сесть в такси и даже поинтересовался, что произошло, но Джек отделался неопределенным жестом и что-то невнятно промычал. Через десять минут он уже подъезжал к дому, в котором находился кабинет мануального терапевта. Водитель такси помог ему войти внутрь, и Джека тотчас же проводили в кабинет. Через пять минут врач занялся больным. От боли Джек едва мог пошевелиться. Фрэнк внимательно осмотрел его и, сверившись после осмотра со своими записями, улыбнулся.

– Да у тебя же, приятель, сегодня день рождения! Поздравляю!

– Господи… прошу тебя… ничего не говори… что я такого, черт побери, сделал с собой прошлой ночью? – Хотелось надеяться, что все обойдется, но, даже не будучи врачом, Джек понимал, что, увы, это не так. Травма наверняка серьезная, и он чистосердечно все рассказал Фрэнку. Тот снова не удержался от ехидного комментария.

– Это все молодые девушки, Джек… их слишком много!

– Думаю, она гимнастка или акробатка. Я в прекрасной форме, но она чуть не убила меня. Так что я там себе порвал? – Он почувствовал себя стариком, которого ночь акробатического секса превратила в сущую развалину, да еще вдобавок накануне собственного дня рождения. Сегодня ему исполнилось пятьдесят. Джеку неожиданно пришла в голову убийственная мысль: а сможет ли он когда-нибудь снова заниматься сексом? Во всяком случае, так, как минувшей ночью, уж точно никогда.

– Придется, дружище, отправить тебя на обследование. Сделаем тебе магнитный резонанс. У меня подозрение, что ты повредил позвоночный диск. Надеюсь, что это не так и ты всего лишь сместил его. Давай-ка посмотрим.

– Черт! – воскликнул Джек с таким видом, будто только что услышал смертный приговор. – Неужели понадобится операция?

– Надеюсь, что обойдемся без нее. Посмотрим, что покажут результаты обследования. Я тебя туда прямо сейчас и отправлю. – Фрэнк был гений по части уламывания других врачей, когда дело касалось важных пациентов. Его коллеги неизменно шли ему навстречу. – Одно скажу наверняка: на пару ночей тебе придется воздержаться от всяческих излишеств. – Фрэнк широко улыбнулся, глядя, как его пациент, морщась от боли, пытается встать.

В этот вечер Джек пригласил друзей в ресторан «Чиприани». Увы, ему еще утром стало понятно, что торжества придется отменить. Какой ресторан, если он не в состоянии сидеть за праздничным столом! Как назло, ему нужно хотя бы на пару минут заглянуть на работу. Он еще из такси позвонил и сообщил, что опаздывает, но не сказал почему. Не хотелось признаваться, в каком жутком состоянии он находится, по крайней мере до тех пор, пока неизвестно, что с ним такое.

Джек снова сел в такси и отправился в больницу для обследования. Фрэнк уже обо всем договорился. Не успел он, скрючившись, как девяностолетний старик, вползти в вестибюль больницы, как к нему тотчас подскочили какие-то двое, чтобы попросить у него автограф. В данной ситуации эта просьба показалась ему унизительной. Джек Адамс был одним из самых известных игроков Национальной футбольной лиги США: он шесть раз становился призером почетного звания «самый ценный игрок», был двенадцатикратным «про-боулером», выиграл четыре Суперкубка для своей команды, его имя было занесено в анналы Зала Славы. Теперь же он едва держался на ногах, а все из-за ночи акробатических упражнений с двадцатидвухлетней красоткой. Двоим поклонникам, которым он давал автографы, Джек объяснил, что попал в небольшую аварию. Те были рады возможности увидеть его в любом состоянии.

Обследование заняло полтора часа. Джеку сообщили, что ему крупно повезло: позвоночный диск лишь смещен, а не поврежден, так что необходимости в операции нет. Требуются лишь покой и физиопроцедуры. Да, чертовски «славно» складывается его день рождения! Ему стукнул полтинник, и его карьера секс-машины закончилась из-за смещения позвоночного диска. При этой мысли ему стало муторно на душе.

К тому времени, когда Джек добрался до офиса, он уже принял болеутоляющее. Он был по-прежнему небрит и одет в спортивный костюм и выглядел, как ему казалось, сущим бомжем. Но живым или мертвым, он должен был хотя бы на пару минут, заехать на работу, чтобы встретиться с продюсером и обсудить с ним планы на завтрашний день. Двенадцать лет назад, когда ему исполнилось тридцать восемь, Джек ушел из большого спорта и теперь на телевидении был одним из главных спортивных комментаторов. Тогда он получил серьезную травму колена, которая заставила его навсегда распрощаться с футболом. Но даже тогда он не испытывал такой боли, как сейчас.

Джек сделал блистательную спортивную карьеру и достойно ее завершил. Впрочем, амплуа спортивного комментатора и героя телепередач вполне его устраивало. Работа на телевидении ему нравилась, как нравилось иметь поклонников и хорошие рейтинги. У Джека было постоянное время в прямом эфире, женщины считали его неотразимым и по-прежнему вешались на него. Его брак закончился разводом за пять лет до того, как он распрощался со спортом. Он постоянно изменял жене, однако при разводе Дебби держалась достойно, и в результате они расстались друзьями, за что он был ей благодарен. Что греха таить, он был плохим мужем и прекрасно это понимал. Искушения постоянно вставали у него на пути в ту пору, когда он был суперзвездой НФЛ. Стоит ли удивляться, что их брак этого не выдержал и дал трещину.

Через год после развода Дебби вышла замуж за спортивного врача футбольной команды и была счастлива. От второго мужа у нее родилось еще три ребенка, все мальчики. У них с Джеком был общий сын, Грег, которому исполнился двадцать один год. Грег учился в Бостонском университете, был абсолютно равнодушен к футболу, хотя и восхищался отцом за те успехи, которых тот добился. Его собственным увлечением был баскетбол. Он был высок, как и отец, но в университете учился гораздо лучше, чем Джек, и хотел продолжить юридическое образование. Профессиональный спорт его совершенно не интересовал. Он даже не смотрел футбольные матчи по телевизору.

Добравшись до здания, в котором располагалась телестудия, Джек с трудом проковылял через фойе, кое-как дополз до лифта, вошел в кабинку и, нажав кнопку нужного этажа, скрючился пополам от боли. Он не мог выпрямиться и поэтому не рассмотрел лица женщины, вошедшей в кабину следом за ним. Ему были видны лишь черные туфли на высоком каблуке, стройные ноги и красное пальто. Увы, в эту минуту даже красивые ноги женщины оставили его равнодушным.