В голове Гронидела раздался хлопок, будто ему дали оплеуху. Он продолжал смотреть на краснеющее лицо Сапфир, на котором веснушек становилось все больше, а губы делались все тоньше.

– Ты же даже не пробовала! – возмущенно заявил он, спасая опороченную ее признанием мужскую честь.

– Я не какая-то там неопытная дева. Прекрасно знаю, что к чему, – прошипела принцесса.

Гронидел понимающе кивнул. Вот тебе и туремка: едва из детской выпорхнула, как уже в чью-то постель угодила. Когда только успела?

– Если доселе у тебя был неумелый любовник, это не значит, что так будет всю оставшуюся жизнь, – заметил принц.

Лицо Сапфир стало багровым. Еще чуть-чуть, и веснушки на нем воспламенятся!

– Я – девственница! – громогласно выдала Ведьма, и витражи на окнах затряслись.

– Ты же сказала, что у тебя есть опыт, – искренне удивился Гронидел. – Или ты из тех, что девственность хранят для мужа, а с любовниками пробуют все остальное?

Хлопок в голове повторился: на этот раз Сапфир действительно отвесила ему пощечину.

– Мое тело – нетронутый страстями сосуд! Я чиста и невинна, как младенец, только что пришедший в мир из утробы матери!

– Ты же знаешь, что дети рождаются перепачканными? – уточнил принц, растирая алеющую щеку.

– Ты отвратителен! – Ведьма ударила его кулаком в плечо.

Удар оказался крепким и, с неохотой признал Гронидел, поставленным. Растирая теперь уже плечо, принц вскинул подбородок и влил во взгляд синих глаз все презрение, на которое был способен.

– Девственница ты или опытная дева – мне на это наплевать. Я не собираюсь к тебе прикасаться. Ты вполне сможешь завести любовника. А если понесешь от него, я признаю ребенка своим первенцем, и он наследует мое состояние и титул. От тебя мне нужно согласие на фиктивный союз. Повторюсь: брак займет у тебя всего год. Спустя этот срок ты станешь вдовой, которая будет сама распоряжаться своим состоянием и судьбой. Это отличная сделка, Сапфир.

Принцесса тоже вскинула подбородок и вплотную приблизилась к Грониделу. Тяжелый аромат духов, весьма похожий на смесь экзотических зальтийских аромамасел, ударил принцу в нос. В том, что в этот букет подмешан афродизиак, принц не сомневался, иначе не хлынула бы кровь в его теле туда, куда не стоило.

Хорошо знакомый с действием подобных ароматов, что применяли наложницы в Солнечном замке Зальтии, Гронидел готов был поаплодировать хитрости бестии, застывшей перед ним. «Нетронутый страстями сосуд?» Да в ее взгляде порочности оказалось больше, чем у шлюхи, подцепившей богатого клиента! И как ни странно, но именно эта вызывающая, необузданная порочность вкупе с действием афродизиака делала непривлекательную туремку, застывшую перед ним, желанной.

«Очнись, болван! Это же Сапфир!» – завопил голос где-то в глубине сознания, но его эхо быстро потонуло в шуме тяжелого дыхания Гронидела. «Не стоило принимать воздержание два года назад», – сказал он сам себе и наклонился к принцессе, едва не касаясь ее ужасно тонких губ своими.

– Или ты все же ждешь от меня несколько других действий? – прошептал он, совершенно точно зная, что его дыхание ласкает ее кожу.

– Да, – едва слышно ответила она.

«Да?» – переспросил внутренний голос Гронидела.

– Все вокруг знают, что туремки – самые порочные и испорченные из дев, – выдал принц.

– Я – худшая из туремок, – с придыханием выдала принцесса.

Грониделу показалось, что член в штанах сейчас взорвется. Испытывал ли он подобное возбуждение ранее? Память предавала принца, стирая лица любовниц и эмоции, которые он с ними испытывал. Что же за афродизиак вылило на себя это лживое, порочное создание с глазами цвета темных бескрайних вод?

От эпитетов хотелось выть. Он сходит с ума! Ничего прекрасного в Огненной Ведьме не было, нет и никогда не будет. Вот только похоти на это ой как наплевать!

Глядя Грониделу в глаза, Сапфир коснулась его нижней губы. Нежно обволакивая, она утащила ее в рот. Принц слишком быстро поплыл и прилип к принцессе, целуя в ответ.

Укус. Удар в пах.

Так больно ему было в детстве, когда он поскользнулся и здорово приложился причинным местом о бревно на тренировочной площадке. Из глаз посыпались искры, во рту почувствовался привкус крови.

Сапфир на шаг отошла и сложила руки на груди. Она терпеливо ждала, когда Гронидел разогнется и возьмет себя в руки.

– Кто бить коленом научил? – едва ли не простонал он.

– Ви́хен. Он сказал, что у меня талант!

– Он это всем говорит, – буркнул Гронидел. – А духи ты где достала?

– Духи? – переспросила Сапфир.

– Не важно, – отмахнулся принц и разогнулся.

– Шершень, заявляю прямо и без обиняков: оставь меня в покое или я в ночи прокрадусь к тебе в спальню и заживо поджарю.

– Выйди за меня замуж, и сможешь каждую ночь заходить ко мне в спальню не таясь! – взмолился он и схватил ее за руки.

Сапфир

Принцесса ощутила подвох кожей. Она медленно обернулась и увидела Ордериона, стоящего на другой стороне портала, открывшегося в кабинет Гронидела.

– Кажется, я не вовремя, – чересчур спокойно произнес король-консорт и руководитель ордена повелителей силы маны в одном лице.

– Ваше величество. – Гронидел поклонился, продолжая удерживать руки Сапфир в своих.

Тяжелый взгляд Ордериона переместился на пурпурное лицо принцессы.

– Не позорь корону Турема своим поведением. Уладь все за день, иначе быть беде.

Портал закрылся, и Ордерион исчез.

Сапфир медленно повернулась к Грониделу.

– Ты что натворил? – взвилась она и выдернула пальцы из его ладоней. – Что за сплетни ты обо мне пустил?

– Гнусные. – Гронидел развернулся, обогнул стол и плюхнулся на стул. – Самые ужасные и порочные, которые только смог придумать. Ты слышала Ордериона. У тебя есть день, чтобы все уладить. А иначе, – Шершень задумчиво потер подбородок, – семья отречется от тебя и изгонит из Турема. Без приданого, средств к существованию и с даром убивать – как долго ты протянешь на территории Ошони или Инайи?

– А может, я в Зальтию отправлюсь, – сквозь зубы прошипела Сапфир.

– В Зальтии тебя точно не захотят видеть. Порочить имя зальтийского принца никому нельзя, особенно падшей деве.

– То есть меня изгонят, назовут падшей, а ты так и останешься принцем и руководителем школы?

Гронидел жалостливо поджал губы и развел руками:

– Но я же мужчина, а эпоха эмансипации на земли Великого континента пока не пришла.

Сапфир исподлобья глядела на него и молчала. Гронидел заерзал, виновато опуская глаза.

– Эмансипация – это…

– Зубы мне не заговаривай, – перебила его принцесса. – С тебя пятьдесят тысяч седоулов приданого, мое полное содержание и обещанное вдовство через год. Никаких приставаний! – Она подняла руку и указала на него пальцем. – Только попробуй на меня залезть – оглянуться не успеешь, как останешься без причиндалов. Ты все понял?

– Конечно, милая! – Гронидел хотел улыбнуться, но губа отекла и сильно болела. – Твои желания для меня – закон!

– Полебези еще немного – и сделке конец, – предупредила Сапфир.

– Тогда нам пора. – Гронидел встал, подхватил принцессу под локоток и повел к двери.

– Куда ты меня тащишь? – не поняла она.

– В твою комнату. Найдем тебе платье покрасивее и поедем в храм к волхву! Поженимся, пока ты не передумала, огненная моя.

– Сейчас договоришься, – захрипела Сапфир, но сопротивляться не стала.

* * *

Конечно то была авантюра. Но что теряла Сапфир? Без брачного амулета на руке чести и достоинства она бы лишилась. И Дхар бы с ними, но лишиться в придачу и приданого принцесса не собиралась. Кроме того, у нее появится возможность выбраться из замка Света и повидать мир, ведь после свадьбы Гронидел в сопровождении супруги обязан будет навестить брата-короля.

У Сапфир от предвкушения зачесались ладони. Она никогда не выезжала за пределы Турема! Да и все ее знания о Зальтии ограничивались сухими сведениями из книг и рассказами фрейлин и гувернанток.

Сидя в карете и мерно покачиваясь на каждом из ухабов дороги, Сапфир поднесла запястье к носу. Пахло дымом, стелющимся в тумане вечера, деревом, нагретым солнцем, и терпкой настойкой от кашля, которую делали из цветов, растущих в оранжерее их замка. Эти зальтийские духи ей подарила Сурими как раз перед тем, как Рубин вышла замуж за Атана. Склянка из темного стекла и тяжелый аромат – все, что осталось у принцессы на память от этой женщины.

Опустив руку, Сапфир едва не скорчила гримасу отвращения: запястье покрывал витиеватый рисунок брачного амулета. Снять бы его – напоминание о лживых клятвах, принесенных в храме богов, – но Шершень запретил. Ближайший год ей придется демонстрировать свою руку всем и каждому.

Переведя взгляд на супруга, что сидел напротив, Сапфир в который раз попыталась оценить собственное приобретение. Все же темно-синий бархатный костюм туремского дера изумительным образом оттенял его васильковые глаза, а ледяная голубизна шейного платка подчеркивала ровный тон смуглой кожи.

Сапфир прекрасно знала, что Гронидел не чистокровный зальтиец. Его мать была инайкой. И не одни глаза выдавали в нем смешение кровей разных народов. Гронидел унаследовал прямой неширокий нос, в то время как чистокровные зальтийцы сочли бы эту черту лица совершенно невыразительной для мужчины. Губы принца хоть и были пухлыми, но не такими объемными, как у зальтийцев. Ямочка на широком подбородке делала выражение его лица волевым, а вот ямочки на щеках, наоборот, придавали трогательность и безмятежность.

А он красив, этот Зальтийский Шершень. Даже его черные, скрученные в длинные жгуты волосы, подвязанные лентой под цвет костюма, – и те красили этого представителя грешников в миру.

– Почему ты не предложил Изумруд выйти за тебя? – внезапно спросила Сапфир, нарушив молчание. – Она твоя ученица, и у вас с ней достаточно теплые отношения, насколько я могу судить.

Гронидел поднял на нее заинтересованный взгляд и поправил шейный платок.

– Не поздновато ли ты задумалась об этом, возлюбленная моя?

– Не зли меня. – Сапфир щелкнула пальцами, и напротив «любимого мужа» появился огненный шарик размером с грецкий орех.

– Неплохо! – заявил он больше с удивлением, нежели раздражением. – Ты вообще сегодня демонстрируешь такую сосредоточенность и ловкость в управлении маной, что я невольно задумываюсь, где ты этому научилась.

– У тебя, конечно! – Сапфир снова щелкнула пальцами, и шарик исчез.

– Конечно, – с безразличием произнес он.

– Так почему я, а не Изумруд? – снова спросила принцесса.

Гронидел размял плечи, потянулся и полулежа развалился поперек сиденья.

– А ты не спросила себя, почему сестра покинула замок Света до летнего отдыха и не вернулась туда после?

– Почем мне об этом знать? – пожала плечами Сапфир. – Мы с Изумруд уже год как не разговариваем, если ты забыл.

– Я сказал «себя спросила», а не ее, – злорадно уточнил Шершень.

– Я не занимаю голову пустыми размышлениями о бытии сестер.

– Как скажешь. – Шершень отвернулся, а у Сапфир засосало под ложечкой от нехорошего предчувствия.

– Она перестает контролировать дар? – спустя минуту обоюдного молчания произнесла принцесса.

– Она никогда его не контролировала, – под скрип колес ответил Гронидел. – Я сделал для нее тиару с камнями-юни, блокирующими дар. Думал, она будет изредка ее надевать, чтобы отдыхать от чужих мыслей, но Ордерион сказал, что теперь она с ней не расстается. Твоя сестра медленно сходит с ума, и никто в вашей семье не желает этого признать.

– Ой, ну не неси бред, – повысила тон принцесса. – Изумруд – самая ответственная и умная из всех нас, да простит меня Рубин за мой длинный язык. Хочет носить юни изменений постоянно – так тому и быть.

– Зависимость от тиары – признак слабости, а не силы, – так же громко ответил Шершень. – Я знаю, как сходят с ума ворожеи. История с тиарой и нежелание твоей сестры возвращаться в школу – тревожные звонки.

– Скажи об этом Рубин, – посоветовала Сапфир. – А еще лучше – поговори с Изумруд!

– Говорил с обеими. Все без толку. Изумруд опускает руки, а туремская королевская семья делает вид, что все в порядке.

Сапфир задели его слова. Бесчувственной она никогда себя не считала. А сестры для нее… Внезапно во рту появилась горечь. И с Рубин, и с Изумруд у Сапфир отношения давно разладились. Дружная семья рассыпалась. У Рубин теперь новый статус и другие заботы. У Изумруд – дар читать мысли и злоба на Сапфир за совершенный проступок. Вместе с тем многие в школе старались обходить Изумруд окольными путями, так же как это делала Сапфир, ведь кто по собственной воле захочет вручить свои мысли другому? Наверное, по этой причине Сапфир никогда не видела младшую сестру в компании друзей или сверстников.

Неожиданное открытие заставило принцессу поморщиться. А ведь ее младшая сестра незаметно для других превратилась в изгоя. Точно такого же, каким стала Сапфир. Только в Изумруд нет той силы воли, того характера, что способны помочь пережить это и сохранить трезвость ума. С другой стороны, трезвым свой ум даже Сапфир не удавалось сохранить надолго.

– Буду в Звездном замке, сама с Рубин на эту тему поговорю, – констатировала принцесса и, подобно Грониделу, весьма неженственно развалилась поперек сиденья.

– Тебя туда пока не пригласили, – престранно заметил Шершень.

– Там мой дом! – возмутилась Сапфир. – Мне приглашение не нужно! Кроме того, ты что думаешь, Рубин не захочет увидеть меня после того, как получит сообщение о нашем поспешном тайном браке?

– Прости, что напоминаю, но пока ты не овладеешь даром управления огнем, возвращать тебя в Звездный замок никто не собирается. Даже на время.

– Да как ты смеешь?! – возмутилась Сапфир.

– Нужно смотреть правде в глаза, а не витать в облаках, – разозлился Гронидел. – Ты едва заживо не сожгла королеву с наследником трона. Тебя пощадили только потому, что ты еще и любимая сестра. Ты же понимаешь, что Ордерион мог сразу убить тебя? Если бы не Рубин, от тебя бы и мокрого места не осталось. Более того, ты не думала, почему Ордерион за этот год ни разу тебя не навестил?

– Зачем ему меня навещать? – насупилась Сапфир.

– Он – глава ордена повелителей силы маны. А ты, – указал на принцессу Гронидел, – проблемная ученица, которая живет в замке Света на довольствии королевской семьи!

– Это и мои средства тоже, – прошипела Сапфир. – Так что я никого не обираю!

– Ордерион избегает встреч с тобой, чтобы сгоряча ненароком не прикончить тебя! – повысил тон Гронидел.

Сапфир оказалось нечего на это ответить. У короля Орде есть веские основания ненавидеть ее.

Принцесса отвернулась к окну, пережевывая мысли о том, что в Звездный замок больше не вернется. Быстро же она дома лишилась. Для этого понадобился даже не год, а всего-то один короткий разговор с Шершнем.

Небо заволокло тучами, и краски за окном посерели. От замка Света до ближайшего храма богов ехать верхом около часа. Однако Сапфир надела свое лучшее платье – зеленое с золотыми вышивками – и отказалась забираться на лошадь. Все же на собственную свадьбу, пусть даже фиктивную, пусть даже где-то в дальнем захолустье, принцессе хотелось явиться нарядной и красиво причесанной. Повезло, что новая компаньонка помогла ей заплести и уложить волосы, а не то от прически пришлось бы отказаться. Гронидел, стоит отдать ему должное, проявил такт и терпение. Он одолжил одну из почтовых карет замка Света и оплатил услуги кучера. Они плелись к храму богов не меньше пары часов. Теперь ехали обратно.

Пошел дождь. Стук тяжелых капель по крыше кареты с каждой минутой лишь нарастал.

– Не заартачься ты, уже бы давно вернулись в замок верхом и нежились в горячей ванне, – пробурчал Гронидел. – Каждый в своей, естественно.

– Я виновата, что пошел дождь? – удивилась Сапфир.

Гронидел не ответил.

Грянул гром. Заржали лошади. Карета подпрыгнула на ухабе и рванула вперед. Сапфир с силой ударило о стену, а затем и вовсе бросило на Гронидела. Принц умудрился поймать ее на лету и вернуть на сиденье.

– Лошади понесли! – кричал кучер снаружи.

Новый раскат грома. Опять ржание. Рывок. Сапфир больно ударилась головой о потолок и оказалась прижатой лицом к сапогу Гронидела. Кажется, он пытался выбраться из-под длинного шлейфа ее роскошного платья.

Тряска усилилась. Гронидел выругался. Карета скрипела и подпрыгивала на ухабах, принцесса билась головой то о деревянную скамейку, то о стенки кареты.

Сапфир плохо помнила происходившее далее, но то, что Гронидел распахнул дверь и выбросил фиктивную жену наружу, словно тюфяк с соломой, врезалось в ее память весьма отчетливо.