Ромери осуждающе покачал головой.

– Твоя речь, манеры и поведение безобразны.

– Как и вся я, – улыбнулась Роден.

Учитель протянул руку через стол и сжал ее ладонь.

– Меня не отталкивает твоя внешность. Ты необычна. Уникальна. Задайся ты целью, могла бы все начать сначала.

– Это мы уже проходили, – она рассмеялась. – Не стоит.

– Мать не виновата в том, что с тобой произошло.

Лицо Роден окаменело.

– Ты убила его. Его больше нет.

Она выдернула ладонь и встала из-за стола.

– Но ужас, который он мне подарил, никуда не делся.

– Пока ты не избавишься от ужаса в сердце, ничто в жизни твоей не изменится.

– Вылечить мою душу не по силам даже психиатрам, Учитель. Смиритесь, как смирилась я, – она затушила елотку и прикурила новую.

– Ладно, Роден. А теперь к делу. Через несколько часов к нам прилетит один высокопоставленный гость.

Роден хмыкнула:

– Вы по этой причине Одеялко в поселок отправили?

– Сахар в доме закончился три дня назад, – улыбнулся Учитель.

– Гостю нужна моя помощь? – выдохнула дым Роден.

– Да. И я прошу тебя ему помочь, – кивнул Ромери.

Елотка дымила в воздухе, а Роден внимательно смотрела на Учителя.

– Что происходит? – наконец спросила она и затушила елотку.

– А тебя что-то беспокоит?

– За все время нашего знакомства вы ни разу не просили меня кому-нибудь помочь.

– Роден… – Учитель вздохнул и отвернулся. – Сделай, как я прошу. И не задавай вопросов.

– Учитель…

– Роден! – он повысил голос и смирил ее гневным взглядом.

Она склонила голову и замолчала.

– Человек, который прилетит за тобой, мой ученик. Он очень силен. Даже слишком. Я знаю, что у тебя есть определенные цели. Тьма вокруг тебя всегда пугала меня. Но сама ты пугаешь меня куда больше. Этот человек будет на твоей стороне до тех пор, пока ты не станешь представлять угрозу для него или его близких. Ты понимаешь, о чем я?

Роден молча кивнула.

– Хорошо, – выдохнул Учитель. – Хорошо, что ты это понимаешь. Помоги ему, и тогда, возможно, он поможет тебе. А теперь иди. Собери вещи. Через час жду тебя здесь.

– Да, Учитель.

***

– Разрешите войти?

– Да, Зафир. Заходи.

– Да что б меня! – Роден хлопнула ладонью по столу и тяжело вздохнула.

– Зафир – один из моих лучших учеников, – улыбнулся Ромери.

Олманец присел за стол напротив Роден и прищурил светящиеся синие глаза.

– «Один из» не значит «лучший», – справедливо заметила она.

– Я прилетел к тебе просить о помощи.

Роден изобразила удивление и с воодушевлением прижала ладонь к груди.

– Не может быть… – прошептала она. – Это так… …так неожиданно…

Ромери отвесил ей очередной подзатыльник и Роден виновато склонила голову.

– Простите, Учитель.

– Ладно, пойду прогуляюсь, – Ромери встал из-за стола и похлопал Зафира по плечу.

– Учитель? – не поняла Роден. – Вы куда?

Ромери вышел и не ответил.

Роден затушила окурок и закурила новую елотку.

– Выкладывай, что стряслось, – она закинула ноги на стол и приготовилась слушать.

– Что ты знаешь про иных на Олмании? – спросил Темный.

Роден начала посмеиваться.

– Ну и заварили же вы кашу, олманцы… Подняли на уши всю Вселенную, когда признались, что приютили дальних родственников из другого измерения на своей планетке. Суе пришлось это дерьмо за вас разгребать. И что теперь? Мы открыты для всего мира? Хрена с два… И хотя от туристов на Суе теперь отбоя нет, люди все равно знают о нас так же мало, как и о иных.

– Но теперь, по крайней мере, люди знают о вас, – улыбнулся Темный.

– И что толку? – Роден выпустила колечко дыма. – Мы продолжаем следовать собственным традициям и разрисовываем лица, чтобы отличаться от всех остальных. Но так же, как и вы, – она искоса взглянула на Темного, – мы боимся иных и того, что они принесли с собой в этот мир.

– Это тема для отдельной дискуссии, а сейчас времени на нее нет.

– Я поняла, – махнула рукой Роден, – можешь не оправдываться. Так что там с вашими иными? Как живется им в изоляции?

– Это временная мера, – покачал головой Темный. – В данный момент они проживают в резервации на территории Олмании и проходят интеграцию. Вживаются в общество, если так можно выразиться. Невеста Стефана – Императора Олмании…

– Я знаю, кто он, – перебила Роден.

– Хорошо, что знаешь. В общем, невеста моего брата…

– Одна из них. Она дочь их главнокомандующего. Император Олмании этим союзом желает закрепить отношения двух рас на одной маленькой планетке в надежде, что иные не ополчаться против остальных и не прикончат всех нас.

– Ты можешь не перебивать? – разозлился Темный.

– Могу… – пожала плечами Роден.

– Свадьба через два месяца. А у нас двенадцать трупов иных. Все – женщины. Убиты и расчленены. Возраст от восемнадцати до двадцати двух лет.

Роден понимающе кивнула.

– И ты думаешь, что это работа кого-то из них?

– Я не знаю, чья это работа, но он оставляет послания на древнеолманском языке.

Роден нахмурилась.

– Это и их язык тоже… И что за послания он оставляет?

– Я раскрою их содержание только при условии, что ты согласишься мне помочь с этим делом и подпишешь документы о неразглашении.

Роден выпустила дым и задумалась.

– Раз ты не справляешься, дело должно быть по-настоящему занятным.

– Поверь, там есть над чем поломать голову, – Темный слащаво улыбнулся и подмигнул ей. – Если в общественность просочится информации о том, что женщин из расы иных убивает какой-то маньяк, всех ждут очень большие неприятности. Сложность в том, что с иными трудно выходить на контакт. Они не разговорчивы. А нам необходимо найти того, кто это делает, и устранить его. Желательно, до свадьбы Императора.

Роден затушила елотку.

– Документы о неразглашении при тебе?

Темный активировал браслет, и голограмма высветилась перед лицом Роден.

– Хорошо подготовился, – она опустила ноги со стола, бегло прочла текст и расписалась ногтем на голограмме. – Ну так что за послания он оставляет?

– Это стихи, – Темный достал из кармана бумажку и бросил ее на стол. – Здесь оригинальный текст.

Роден развернула листок. Прочла первую строку. Ее руки затряслись, и она выбросила бумажку на пол. Встала. Прижала ладони к груди. Сжала пальцы. Она хотела что-то сказать, но в серых глазах застыл ужас.

– Уходи, – выдавила она из себя.

– Роден…

– Уходи отсюда… – застонала она.

Темный встал из-за стола и подошел к ней.

– Это известные стихи. Их многие знают.

– А-а-а-а… – ее затрясло как лист на ветру.

Раздался треск и молнии охватили ее руки. Зафир едва успел отпрыгнуть. Молнии стали бить в потолок. Зафир припал к полу и начал отползать к выходу.

– Роден! – кричал Ромери откуда-то из коридора. – Роден, остановись!

– А-а-а-а!!!

Зафир видел, как она поглощает огромные потоки энергии из окружающего пространства. Словно черная дыра, она втягивала материю в себя. И вдруг – вспышка. Зафира оторвало от пола. Все замедлилось. Замерло. Молнии. Парящие стулья. Парящий стол и кухонная утварь. Она стояла в центре всего этого и излучала такой свет, какого он никогда в своей жизни не видел. Зафир подумал, что ему конец. Он понял, что от энергетического выброса такой мощности его разорвет на частицы той самой материи и в мире не останется от Зафира Кеоне и следа. И вдруг она развела руки по сторонам и в собственном крике поглотила весь свет. Как будто кто-то повернул время вспять. Зафир вернулся на пол. Стулья, стол и кухонная утварь на свои места. Молнии исчезали и появлялись в обратном порядке. Крик Учителя в коридоре. Его слова не понять. Роден сделала шаг вперед. Еще один. Искры. Треск. Все погасло.

Она ухватилась за спинку стула. Обогнула его и присела.

– Что здесь происходит? – Учитель влетел на кухню и воззрился на Зафира, сидящего на стуле.

Повисло молчание. Роден взяла со стола елотку. Зажигалку. Закурила. Несколько затяжек, и она откинулась назад, вытягивая ноги.

– Что… – прошептал Зафир, глядя на Роден. – Что это было?

Она выдохнула дым.

– Что ты имеешь в виду? – она искоса взглянула на него.

– Как ты сделала это!

– Что она сделала? – голос Учителя казался встревоженным.

Зафир взглянул на Ромери: тот вопросительно смотрел на него.

– Что она сделала? – повторил вопрос Учитель.

Ромери ничего не помнил. Зафир весьма ясно это понял. Это было написано на его лице. Понятно по его взгляду, требующему у Зафира правдивого ответа очевидца.

Он снова взглянул на Роден. Она продолжала делать вид, что ничего не понимает. Учитель не знает о ее способностях? Зафир прищурился, глядя на нее. Он готов был поклясться, что в этот момент она задержала дыхание. Это ее маленький секрет?

– Она едва не прикончила меня молниями, – произнес он.

– Она прекрасно контролирует себя! – внезапно повысил тон Учитель.

– Наверное, – Зафир пожал плечами, – иначе, я был бы уже мертв.

Ромери медленно повернулся к Роден.

– Ты ничего не хочешь мне сказать?

Она отрицательно покачала головой и вновь затянулась. Ее пальцы тряслись. Учитель это заметил.

– Что ты ей сказал? – он повернулся к Зафиру. – Хватит сверлить ее взглядом! Я с тобой говорю, Зафир Кеоне!

– Я показал ей стихи, которые цитирует наш маньяк, – не сводя с нее глаз, ответил Темный.

Ромери поднял листок с пола и бегло изучил текст.

– Это послание? – он старался говорить спокойно, но получалось плохо.

Она выдохнула дым и не ответила.

– Кто отправил тебя за помощью к Егерю? – зашипел Учитель.

– Никто. Я пришел сам.

– Человек… – Роден затянулась и сбросила пепел, – который любил цитировать эти стихи, давно мертв. Вы правы, Учитель, это послание для меня.

– Расскажи о том, что с тобой произошло, – попросил Темный, придвигая стул поближе к ней и заглядывая в пустые серые глаза.

Она отрицательно покачала головой.

– Зафир, – голос Учителя по-прежнему дрожал, – госпожа Сомери дала ответ на твою заявку о привлечении к расследованию Егеря?

– Она ответила согласием, – кивнул Темный.

– Согласием?

Вопрос Учителя показался Зафиру очень странным.

– Да. Она дала разрешение, – ответил он.

– Ты хотя бы понимаешь… – запнулся Ромери с ужасом глядя на Зафира. – Нет… Похоже ты ничего не понимаешь…

– Что я должен понять, Учитель?

– Не будь пешкой в руках Сомери, сынок. Никому не позволяй управлять собой, даже Совету Всевидящих…

– Учитель… – Зафир встал и подошел к нему, все еще не понимая, что впервые за много лет видит в глазах Учителя страх. – Я пришел к Роден, потому что мне нужна ее помощь. Ни Сомери, ни Совет не выступали инициаторами этой просьбы.

Учитель долго на него смотрел. Как будто заново изучал оболочку. Но, что ему изучать, если он и так знает Зафира как облупленного?

– Дай мне слово, – произнес Ромери, кладя ладонь на его плечо. – Дай мне слово, что позаботишься о ней… Чтобы она не натворила, ты не оставишь ее в беде.

Зафир непонимающе уставился на Ромери.

– Дай мне слово или проваливай отсюда восвояси…

Зафир поднял ладонь и кивнул.

– Даю слово.

– Никогда прежде я не встречал людей с такой Тьмой вокруг. На что способна эта Тьма – одному Богу известно. Такие дети не рождаются в мирное время. Они появляются в Эпоху Перемен как оружие Возмездия. Сомери об этом знает. Сомери, а не весь Совет. Понимаешь, что это значит?

– Она не хочет, чтобы Совет об этом знал.

– Ее привела ко мне судьба, – ответил Учитель.

– К вам привела ее Сафелия.

– Не бывает случайных встреч, Зафир. Каждый из нас нужен для чего-то в этом мире. Она называет себя Егерем и охотится на животных в человечьих шкурах. Возможно, в этом ее предназначение, а может и в другом… Я не знаю. Помни, что дал мне слово.

– Я не забуду, Учитель, – Зафир склонил голову.

– Не верь Сомери. Никому из ее племени не верь.

Зафир молча повернулся к Роден. Он внимательно посмотрел на нее и вдруг понял, что что-то чувствует. Лицо. Ее лицо будто притягивало взгляд. Высокий лоб. Выразительные серо-зеленые глаза. Изящная линия носа, четкий контур губ. Такое молодое лицо, красивое и печальное. Зафиру захотелось прикоснуться к нему. Погладить щеки, заставить губы изогнуться в улыбке. Ему захотелось коснуться ее волос. Перебрать в пальцах белоснежные пряди, играющие холодными металлическими бликами на свету. Тонкая шея, ключицы, узкие запястья и длинные изящные пальцы. Он бы коснулся их, скользя губами и изучая каждый из рубцов на ее коже.

Она обернулась и в упор взглянула на него. «Что ты хочешь сделать губами?» – возникла мысль в голове Зафира.

– Ты поможешь мне найти того, кто оставил для тебя это послание? – спросил он, глядя на Роден.

Она готова была поклясться, что что-то изменилось. В ней. В нем. Что-то произошло. Что-то сломалось и срослось одновременно. Он принес ей эти стихи. Как будто передал послание из прошлого, как будто передал чью-то издевку сквозь время, чтобы уничтожить ее в настоящем и лишить будущего. Но все же… Все же он смотрел на нее так, как ни смотрел ни один мужчина за последние семь лет.

Куда ускользает надежда твоя,

Что пламенем ярости так обжигала?

Она ведь сияла, она ведь спасала,

Пока ты на прочность ее проверяла.

Ты тянешься следом и пальцы дрожат,

Ты рвешься за ней, но ее не нагнать.

И взгляд уж потух, и гнев вдруг угас.

Жизнь без надежды – вот он твой крах.

Ни марево мыслей, ни тлен всех побед

Не смогут вернуть тебе этой потери.

Останется горечь о прожитом дне

В пустом бытие, безвольном и сером.

Куда убежала надежда твоя,

Что пламенем ярости так обжигала?

Сквозь трещины этого бренного тела

Она утекла в закат бытия.

– Я помогу, – ответила Роден и отвернулась.

***

Она остановилась у трапа корабля и бросила сумку Темному под ноги.

– Будь любезен, помоги даме.

Темный молча взял сумку и поднялся по трапу.

– Попрощайтесь с Одеялком за меня, – вздохнула она и обняла Учителя.

– Береги себя, Роден, – он погладил ее спине, как когда-то гладила бабушка, и поцеловал в макушку.

Роден отстранилась и отправилась на корабль.

– Ты дал мне слово, – произнес Ромери и сжал плечо Зафира. – Помни об этом.

– Да, Учитель.

– Красивая игрушка, – улыбнулась Роден, попав внутрь и следуя за Темным к каюте. – На таких корабликах меня еще не катали!

– Кухня и столовая прямо по коридору. Капитанский мостик в другой части корабля. Твоя каюта.

Дверь перед Роден распахнулась. Она прошла внутрь, побродила по комнате, заглянула в спальню, нашла гардеробную, туалет и огромную ванную, в которой можно было лежать вчетвером и любоваться видами из иллюминатора, шириной несколько метров.

– Располагайся. Если что-нибудь понадобиться, можешь вызвать одного из служащих или меня.

– Пепельница, – обернулась к нему Роден. – Желательно не одна.

– Воспользуйся стаканом, – Темный кивнул на барный столик, заставленный бутылками со спиртным.

Она подошла к столику, достала елотку и прикурила от пальца.

– Судя по изобилию напитков, ты любишь топить печали в спиртном. И судя по количеству испитого из этих бутылок, печалей у тебя много.

– В этой каюте я обычно расслабляюсь, – ответил Темный. – С женщинами, – добавил он.

– Пьешь и трахаешься, – она затянулась и выпустила колечко дыма. – Как прозаично.

– Как ты сделала это?

Роден нахмурилась.

– Что именно я сделала?

– Повернула время вспять.

– Давай, это будет наш с тобой секрет, – она улыбнулась и сбросила пепел в стакан. – Ты не расскажешь об этом никому, а я никому не расскажу о том, что ты способен управлять чужим полем.

Темный молчал.

– Вряд ли твои родственники испытают облегчение, узнав об этом, – Роден вновь затянулась и выдохнула дым. – Никто не хочет быть пешкой в чужих руках. Так что, нам обоим есть, что скрывать.

– Я принимаю твое предложение, – ответил Темный и покинул каюту.

– Еще бы ты его не принял, – прошептала Роден.

Она побродила по помещению, покосилась на свою сумку. Вещей с собой у нее было немного. В основном оружие и игрушки для работы. Впрочем, с собой она взяла все вещи, которые у нее были.

Раздался звонок по внутренней сети. Она подошла к панели и приняла вызов.

– Обед через час. Буду ждать тебя в столовой, – Темный был краток и тут же прервал вызов.

Роден затушила елотку и налила в чистый бокал воды. Стоит попросить материалы дела у Темного. Возможно, она не вполне готова сейчас этим заниматься, но выхода другого нет.

***

Сафелия доставала продукты с полок, грузила в тележку и вычеркивала покупки из списка. Учитель был настолько предусмотрителен, что даже отметил «средства гигиены для учениц». Сафелия выбирала ежедневные прокладки, когда услышала отголоски какого-то грома вдалеке. Люди в проходах замерли, а потом кто-то стал кричать. Гул нарастал, все вокруг затряслось. Продукты стали падать с полок на пол.

– Ложись!!! – успела прокричать Сафелия перед тем, как в магазине выбило окна, и волна пыли и пепла накрыла всех, кто там был.

Она ударилась головой. В ушах звенело. Вокруг дым, красные огни. Сафелия поползла по проходу в сторону выхода. Люди вокруг шевелились. Живые, значит. Сафелия доползла то стены, где когда-то были окна. Там, на улице, сквозь рассеивающийся дым она не увидела горы. Той самой горы, на склоне которой была резиденция Учителя. Чернеющая скошенная поверхность и больше ничего.

– Нет… – прошептала Сафелия, размазывая пепел по лицу. – Не-е-ет!!!

***

Роден прошла на кухню и огляделась. Темного нигде не было. Кто-то уронил кружку с кофе на пол и не убрал за собой. Роден наклонилась и начала собирать осколки.

– Оставь, – голос Темного звучал как-то иначе.

Она обернулась и по выражению пустых глаз поняла, что случилось нечто очень серьезное. Она подошла к Темному и положила руку ему на плечо, в надежде, что это хоть немного успокоит его.

– Что? Что произошло?

– Мы возвращаемся.

– Сафелия? – первым делом подумала Роден. – Она вляпалась в неприятности?

– Я получил сообщение по сети. На Ксилусе прогремел взрыв. Резиденции Учителя больше нет.

– А Учитель? – не поняла Роден. – И Сафелия? Они… – Роден запнулась и отвернулась от Темного.

– Я не знаю, – тихо ответил Зафир. – Я пробовал связаться с ними, но они недоступны.

– Я свяжусь с Сафелией по своему каналу, – Роден бросилась в каюту.

Нашла наушник, набрала позывные. Абонент в настоящее время не доступен. Роден уронила руки. Что это такое? Что с этим миром не так? Или это она? Она источник всех бед этого мира?

– За что… – прошептала Роден. – За что ты со мной так…

– Они могут быть живы, – произнес Темный.

Когда он оказался за ее спиной? Странно… Она опять не заметила его присутствия.

– Сафелия отправилась в деревню за продуктами, – продолжал говорить Темный. – Она бы вернулась только вечером. Значит, ее там не было. В доме еще кто-нибудь мог быть?

– Нет, – Роден пыталась соображать. – От младших учеников он год назад отказался, а Мария полгода как… Мы жили втроем. Значит, Ромери был один. Он никуда не собирался.

– Может, он успел почувствовать? Учитель мог почувствовать беду.

– Он чувствовал, – Роден присела на стул и трясущейся рукой достала елотку. – Он чувствовал, что мы все в опасности. Потому с такой легкостью и так быстро отпустил меня с тобой. Потому приказал Сафелии уехать в поселок за провизией. Он попрощался с нами. Понимаешь? – она вскинула голову и глазами полными слез взглянула на Темного. – Он попрощался с нами.

– И взял с меня слово… – ответил Темный.

– Если это… – зашептала Роден. – Если это сделала Она…

– Кого ты подозреваешь?

Роден покосилась на него и ничего не ответила. Бессмысленно доказывать что-либо пешке, участвующей в чужой игре.