Цитаты из книг автора «Даниэль Зеа Рэй»

– Это – моя работа. Мне за нее платят. – За меня тебе тоже заплатили? – Да, – она перевела полный печали взгляд на него. – Но обучать тебя было для меня честью. Гронидел запер дверь у нее перед носом и стал собираться в путь. В восемнадцать лет ему разбили сердце в первый и последний раз. Больше ни о какой любви и привязанности речи в его жизни не шло. Только утехи. Только игра. Только с теми, кто воспринимал это так же, как и он.

– Все рассмотрел, что хотел? – томным голосом поинтересовалась принцесса, прижимая полотенце к волосам. – Я бы и на большее хотел взглянуть, но разве ты позволишь? – хрипло произнес он, все еще стоя в дверях с мечом в руке. – А почему нет? – Она отбросила полотенце, а затем очень медленно стянула с плеч ночную рубашку. Белая ткань упала к ее ногам.

внезапно предложил он. – Пошел вон из моей спальни, – отчеканила Сапфир. – Я говорил, что, когда ты возбуждаешься или злишься, твои глаза меняют цвет? – Он вылез из-под ее одеяла и встал. – Так вот, сейчас они снова напоминают два пылающих солнца. И мне очень интересно: это твоя злость или ты так сильно меня хочешь?

Хочешь, прямо сейчас узаконим наш брак? –

– Не играй с огнем, Сапфир, – предупредил Гронидел, прижимая ладонь к ее шее и приклеивая каждый из светящихся пальцев к ее коже. – Я и есть огонь, – ответила Ведьма, надменно задирая подбородок и подаваясь вперед, чтобы плотнее прижаться к его руке, – который тебе не потушить.

– А я и не осуждаю, – повысила тон Сапфир. – Черные жгуты на твоей голове напоминают мне рой зальтийских шершней, что скопом нападают на жертву, а острые слова, которыми ты травишь меня, жалят до крови и разъедают душу.

догола и помани пальцем, ты бы долго на месте усидел? Гронидел натянул край рубахи на колени и сел боком. Затем перевел злобный взгляд на Сапфир. – А еще девственницей себя называет, – буркнул он. – Ты стыд умеешь испытывать или от природы тебе досталась сугубо рьяная невозмутимость? – «Стыд»? – Сапфир удивленно вскинула брови. – А что это такое? Гронидел прищурился. – Потом в словаре поищешь.

– Великолепия? – повторил он. – Да ты, я погляжу, весьма высокого о себе мнения! – Я прекрасна! – выдала она без стеснения. – И обладаю женственными формами, которые способны довести до греха любого мужчину. А твои жалкие попытки посеять зерно сомнения в моей голове не сработают. Ложью меня не обидеть, Гронидел. – Нельзя обидеть только того, кто не собирается обижаться, принцесска. Сапфир нагло ухмыльнулась и прикусила губу. – Шершень, вот скажи мне: разденься я перед тобой

А он красив, этот Зальтийский Шершень. Даже его черные, скрученные в длинные жгуты волосы, подвязанные лентой под цвет костюма, – и те красили этого представителя грешников в миру.

Все же темно-синий бархатный костюм туремского дера изумительным образом оттенял его васильковые глаза, а ледяная голубизна шейного платка подчеркивала ровный тон смуглой кожи.