13
Арен

Стражники привели Арена в пиршественную залу, где было душно от благовоний. Цепи на его лодыжках громко лязгали, несмотря на мягкие ковры, выстилающие пол.

Перед этим Арена отскоблили до полусмерти, с десяток вооружённых мужчин с опаской наблюдали, как его бреет королевский цирюльник. У этого человека так дрожали руки, что Арен затаил дыхание, когда лезвие царапнуло его шею над яремной веной, гадая, не собрался ли Сайлас таким образом избавиться от него и выдать это за несчастный случай. Но всё же он пережил процедуру бритья невредимым, его обрядили в зелёную тунику, чёрные штаны и нелепые туфли, поскольку кандалы не выходило застегнуть поверх сапог, и наконец сочли, что его вид годится для королевского ужина.

Стражники грубо усадили его на место и пристегнули его цепи к ножкам стола, чтобы Арен не смог дотянуться дальше, чем до своего бокала. Один из его охранников мгновение поизучал бокал, а затем убрал и потребовал у проходящего слуги принести жестяную крохотную чашечку – всё, что позволялось Арену.

За столом уже разместились несколько маридринцев, все они краем глаза следили за пленным королём Итиканы, хоть и пытались одновременно поддерживать разговор. За дальним концом стола принц Керис, уткнувшись в книгу, сидел рядом с Заррой, оба старательно не замечали друг друга. Приветствуя Арена, Зарра встала и прижала руку к сердцу. Керис лишь перевернул страницу и хмуро продолжил чтение.

В тускло освещённой зале не видно было окон – возможно, они таились за тёмными складками бархатной драпировки, закрывавшей стены и потолок. Всё, кроме стола, было бархатным и мягким, воздух – густым и тёплым, и от этого у Арена возникало слабое чувство необъяснимого страха перед тесным пространством.

– Будто тебя вернули обратно в утробу матери, не так ли?

Арен моргнул и обернулся к полной даме, сидевшей справа от него. Она была, возможно, возраста Наны, хотя старость сказалась на ней значительно меньше. В золотисто-каштановых волосах мелькала седина, плечи слегка горбились, от уголков зелёных глаз разбегались лучики морщин. Платье из красной парчи выглядело жёстким от золотой вышивки, запястья тянули вниз браслеты, а на пальце сиял рубин размером с голубиное яйцо. Женщина богатая или имеющая высокое положение. Вероятно, и то и другое.

– Очень поэтичное описание.

Она хихикнула.

– Мой племянник вечно пытается навязать мне свою поэтическую чепуху. Как это правильно называется? Метафора?

– Сравнение, я полагаю.

– Образованный человек! А мне-то говорили, что вы лишь злобное чудовище, склонное к вспышкам насилия.

– Вопреки общеизвестным представлениям, это не взаимоисключающие характеристики.

Она снова издала смешок.

– Мой племянник поспорил бы с вами, но опять же, он спорит со всеми, хоть и называет это иначе.

– Дебаты.

– Да, именно. Словно наименование меняет природу вещи. «Пускать ветры» по запаху ничуть не лучше, чем просто пукнуть.

Помимо воли Арен рассмеялся, это замечание снова напомнило ему о Нане. Но при мысли о бабушке его смех тут же затих. Он понятия не имел, жива ли она. Когда мост пал, она с учениками ещё не отправилась с Гамире на Эранал, а письмо Лары содержало в том числе инструкции, как добраться до их острова с помощью пирса. Это письмо Арен всегда держал при себе, в кармане, и временами касался бумаги, чтобы поддерживать в себе пламя ярости. Чтобы помнить, в чём его цель.

– Вы знаете, кто я, но боюсь, что не могу сказать о вас того же, госпожа?..

– Коралин Велиант, – сообщила она. От её ответа Арен в изумлении вскинул брови. Значит, это одна из жён Сайласа – первая на его памяти, кто не младше маридринского короля на двадцать лет. Дама на его реакцию дёрнула уголком рта. – Одна из жён его отца. Он, к большому своему огорчению, меня унаследовал.

Гарем предыдущего короля… Нана провела в этом гареме год как шпионка, прежде чем устроить побег. Были ли эти женщины знакомы друг с другом? Мысли закружились в голове Арена, искушая его новыми возможностями.

– Весьма… интересный обычай.

Его так увлекла идея, что он вот-вот обнаружит связь, которой можно будет воспользоваться, что он не смог вовремя обуздать свою язвительность.

Госпожа Велиант повернулась в кресле, опершись локтем на ручку, и посмотрела на него в упор.

– Закон, который не позволяет мужчинам выгнать старух на улицу. Так что будьте любезны придержать свои насмешки над тем, чего не понимаете.

Арен обдумал её слова.

– Прошу прощения, госпожа Велиант. Меня воспитывали в уважении к старшим женщинам моего народа. Мысль о том, чтобы поступать иначе, вне моего понимания, потому что понимание подразумевает определённую степень сочувствия к поведению, которое я нахожу предосудительным. Так что моя насмешка, боюсь, в силе.

– Такой умник, да ещё и с характером – ужасное сочетание, – пробормотала она. – По правде говоря, когда старый ублюдок умер, мне было всего двадцать три, и я была бы рада отправиться в большой мир своей дорогой, если бы не дети.

– У вас много детей?

– Я сбилась со счёта.

Арен моргнул, и она рассмеялась.

– Такова природа гарема, мастер Кертелл. – Её голос сочился сарказмом, словно называть его так было верхом нелепости. – Каждый сын или дочь, рождённые в гареме, становятся семьёй для любой женщины в нём. И хотя у меня нет кровных детей, бесчисленных детей моего сердца я готова защищать ценой собственной жизни.

И нет большего врага для детей гарема, чем человек, породивший их всех.

Разговор прервался, когда за стол сели двое мужчин. Коротышка занял место справа от Коралин, а длинный и тощий – слева от Арена, причём отодвинулся настолько далеко, насколько мог, не задевая своего дальнего соседа.

Коралин засмеялась.

– Этот, очевидно, наслушался сплетен и не желает обнаружить вашу цепь у себя на шее.

– Какую цепь? Эту? – Арен поднял скованные руки и положил на стол, испытывая своего рода злорадное удовольствие, когда тощий сосед отпрянул ещё больше.

– Не утруждайтесь узнавать их имена, – посоветовала Коралин. – Это всего лишь лизоблюды моего мужа, посланные следить за каждым вашим словом. Возможность закончить вечер со сломанной шеей вполне окупается тем, в каком фаворе они окажутся, если им удастся добыть ценные сведения. Не то чтобы вы могли что-то с этим сделать, но, по меньшей мере, можно не тратить силы на светские беседы с ними. Или на попытки захватить их в заложники.

Оба мужчины ответили ей сердитыми взглядами, но ничего не сказали.

– А что насчёт вас, моя госпожа? – спросил Арен, исподволь разглядывая остальных гостей. Сплошь маридринская знать, за исключением бледного рыжеволосого мужчины, в ком Арен заподозрил посла Амарида, и блондина с огромным носом, должно быть, из Эренделла. Они сидели по разные стороны стола, и оба периодически кидали друг на друга полные неприкрытого презрения взгляды. Кровная вражда этих двух стран была едва ли не хуже, чем у Маридрины и Валькотты, хотя они предпочитали действовать посредством торговых эмбарго, политических игр и периодических заказных убийств, а не идти друг на друга войной в открытую.

Арен вновь повернулся к Коралин.

– Вас тоже посадили здесь, чтобы за мной шпионить?

– Меня посадили здесь, поскольку дворцовый протокол предписывает обеспечить вас дамским обществом, но Сайлас не хотел рисковать одной из своих фавориток. Горевать по мне в случае моей смерти он не будет – если у вас вдруг возникнет идея затянуть эту цепь вокруг моей шеи. Он годами старался найти способ заткнуть мне рот и остаться при этом в безопасности в своей постели. Вы лишь оказали бы ему услугу.

Оказал бы Сайласу услугу и заодно лишил себя возможности получить какую-либо помощь от гарема.

– Мне придётся довольствоваться словесным поединком.

Тихий звон заполнил залу, и все встали. Арен лишь откинулся на спинку кресла, наблюдая, как заходит Сайлас в окружении телохранителей и шести своих жён. Все девушки были молоды и поразительно красивы, одеты в тонкие струящиеся шелка и увешаны драгоценностями.

Сайлас занял место во главе стола, его жёны легко скользнули на свободные сиденья между посланниками и визирями, но все гости до сих пор оставались на ногах. Король устремил взгляд на развалившегося в кресле Арена; лицо его оставалось бесстрастным, хотя, скорее всего, он обдумывал, не отправить ли стражников, чтобы они заставили Арена встать.

Арен подозревал, что его присутствие здесь было призвано продемонстрировать всем королевствам севера и юга, что Итикана усмирена. Но все знали, что Итикана ещё не сломлена – Эранал сохранял независимость. Заставлять Арена встать значило привлечь внимание к неповиновению Итиканы. Но, промолчав, Сайлас выглядел бы слабым. Наконец маридринский король нашёл выход из положения и произнёс:

– Не следует ли нам найти тебе более лёгкий комплект цепей, Арен? Возможно, мы могли бы попросить ювелиров сделать для тебя нечто менее обременительное.

Тяжёлые звенья, соединявшие его кандалы, лязгнули и зловеще грохнули по деревянной столешнице, когда Арен потянулся за крошечной жестяной чашечкой вина и выпил её залпом, не дожидаясь, пока дегустатор проверит, нет ли там яда. И пожал плечами.

– Цепь полегче могла бы стать прекрасной удавкой, но куда больше удовольствия в том, чтобы самому задушить человека. Я бы спросил, согласен ли ты, Сайлас, но все здесь знают, что ты предпочитаешь наносить удар со спины.

Сайлас нахмурился.

– Вы видите, добрые господа? Всё, что доступно итиканцам, – лишь оскорбления и насилие. Насколько лучше стало сейчас, когда нам больше не нужно иметь дело с их племенем, ведя торговлю через мост.

Посол Амарида стукнул по столешнице в знак согласия, но эренделльский посол лишь поморщился и потёр подбородок, хотя нельзя было точно сказать, выражал он несогласие с Сайласом или не желал, чтобы кто-то видел, как он соглашается с амаридцем.

– Боюсь, Валькотта не поддержит ваших чувств, Ваша Милость, – сказала Зарра. – И пока Маридрина не покинет пределы Итиканы и вы не отпустите её короля, валькоттские купцы продолжат предпочитать мосту судоходные маршруты.

– Тогда твоей тёте пора привыкать терять корабли в Бурных Морях, – зло оборвал её Сайлас. – И тебе стоит помнить своё место и прикусить язык, девчонка. Твоё присутствие здесь – всего лишь любезность. Ты должна быть благодарна мне за то, что я пощадил тебя, а не испытывать моё терпение своей болтовнёй. Твоя голова прекрасно смотрелась бы на воротах Венции.

Девушка грациозно приподняла смуглое плечо, но рядом с ней Керис так вцепился в ножку бокала, что у него побелели костяшки пальцев. Похоже, он был категорически против того, чтобы жизни Зарры угрожали – достаточно интересное наблюдение, учитывая, что они должны были быть смертельными врагами.

Сделав ещё глоток из чашечки, Арен заявил:

– Как человек, тесно знакомый с этим вопросом, я мог бы посвятить тебя, Сайлас, в одну маленькую тайну: пустой мост золота не принесёт.

Зарра и эренделльцы прикрыли ладонями усмешки, но бдительнее всего Арен следил за реакцией посла Амарида и ощутил слабый прилив волнения, когда тот нахмурился и косо взглянул на Сайласа. Похоже, кое-кто задерживал выплаты амаридской королеве, продолжая при этом использовать её флот.

Словно по сигналу или повинуясь внутреннему чутью хорошо вышколенных слуг, именно в этот момент в зале появились, разряжая обстановку, юноши с полными тарелками причудливо нарезанных овощей. Один осторожно поставил тарелку перед Ареном, рядом с деревянной ложкой, единственным прибором, который ему подавали.

Что-то упало ему на колени, он взглянул вниз – это была серебряная вилка.

– Прошу простить, – извинилась Коралин. – Мои пальцы уже не столь ловкие, как в былые времена. – Затем она громко щёлкнула этими самыми пальцами, чтобы слуга принёс ей прибор на замену.

– Ты с ума сошла, женщина? – ужаснулся коротышка справа от неё. – Стража, у него…

– О, закрой рот, трусливый кретин. Это вилка. Что, по-твоему, он собирается сделать вилкой?

Арен мог бы в мгновение ока воткнуть серебряные зубцы кому-нибудь в артерию, но вместо этого положил себе в рот добрую порцию салата, едва ощущая вкус уксуса и специй в соусе, пока жевал. К нему двинулся было один из стражников, но резкий взгляд Сайласа заставил его отступить. Человек, облечённый властью, не должен придираться к мелочам вроде вилок.

Тем не менее для тощего типа слева от Арена это оказалось слишком, он пробормотал что-то в том духе, что ему нужно облегчиться, и выбежал за дверь. Молодая жена из гарема, сидевшая рядом с ним, продолжила есть, но Арен отметил, что её глаза блеснули и она легко-легко кивнула Коралин.

Из-за бархатного занавеса зазвучали первые трели музыки, и девушка отложила вилку. Поднявшись из-за стола, она легко поклонилась Сайласу и начала танцевать. Её медленные и соблазнительные движения лучше подошли бы для спальни, а не пиршественной залы, но едва ли кто-то за столом обращал на неё внимание. Только коротышка справа от Коралин наблюдал за девушкой с откровенной похотью.

Умно.

– Эта чушь, именуемая салатом, похожа на сад с подстриженными деревьями, – недовольно сказала Коралин и ударом вилки яростно разрушила архитектурный шедевр из салата и огурцов. – У вас в Итикане есть сады?

– Да, есть. – Арен проглотил ещё вилку салата, вспоминая двор своего дома в Срединном Дозоре. Даже если бы ему посчастливилось вернуться, он бы скорее сровнял это место с землёй, чем согласился снова спать в кровати, которую делил с ней. – Но они не такие ухоженные, как у вас здесь. Нужно дать растениям расти, как они хотят, иначе бури уничтожат их. Диким вещам лучше оставаться необузданными. Это лишь придаёт им красоты.

– Эти слова напоминают мне о ребёнке, которого я когда-то знала.

Арен сжал зубы. Танцующая девушка, изгибаясь, проскользила мимо, её светлые волосы зацепили плечо королевского осведомителя. Громкая музыка успешно заглушала разговор на противоположном конце стола, и хотя Сайлас не отвлекался от послов, на его скулах раздражённо ходили желваки.

– Она была очень решительным ребёнком. Я не удивлена, что она преуспела в том, что должна была сделать.

Беседа о Ларе была неизбежна. Арен предполагал, что гарем может помочь ему, исходя из их обиды на Сайласа за то, что он забрал у них дочерей. Лара была одной из этих дочерей, и если показать, как сильно он ненавидит свою жену теперь, то это принесёт больше вреда, чем пользы.

– Она не настолько глупа, чтобы прийти сюда и попасться в ловушку, если вы боитесь именно этого.

– Вы так уверены?

Нет.

– Да.

Коралин тихо выдохнула.

– А как же другие наши цветы?

Несмотря на то, что она хорошо играла в эту игру, Арен различил в её голосе нетерпеливое ожидание. И страх.

– Один из них обрезали, – сказал он и прервался на мгновение, пока слуга забирал у него тарелку вместе с проклятой вилкой. – И у садовника есть виды и на других.

– Садовник… – она помедлила. – Мы зовём его иначе.

– Так говорил мне ваш племянник.

– Сыграйте что-то поспокойнее! – рявкнул Сайлас музыкантам. – Я едва слышу собственные мысли.

Рука Коралин замерла на ножке бокала и двинулась, лишь когда ещё один слуга принёс суп. По крайней мере, это блюдо Арен мог съесть ложкой, вот только его тошнило при одной мысли о еде и в горле пересохло.

Выдать ценные сведения значит рискнуть людьми, но в случае успеха они перестанут губить себя в тщетных попытках спасти своего короля.

Он не мог упустить этот шанс.

Музыка затихала, танец почти кончился, и на другом конце залы в двери вошёл его тощий сосед. Арен сказал:

– Я так понимаю, вам не по душе запах цветов, которые недавно посадили у вас в саду.

– Да, – Коралин взялась за суповую ложку. – Это так.

– Возможно, вы могли бы попросить поставщика воздержаться от новых отправок.

Она молчала, но Арен не смел взглянуть на неё. Не смел привлекать внимание к разговору, который мог бы полностью переломить ход его заключения.

– Это идея. К сожалению, я не знаю, где найти этого господина.

– Госпожу. Это женщина, – поправил он. В груди у него всё сжалось. А если он ошибся в Коралин? Что, если это всего лишь уловка, чтобы схватить больше его людей? Что, если он играет на руку Сайласу?

Бесчисленные неопределённости, но Арен про себя не сомневался в том, что произойдёт, если он не использует этот шанс.

– Вы посещаете Сапфировый рынок на восточной стороне? – спросил он, заранее зная ответ.

– Очевидно, – она подняла запястье с драгоценными браслетами.

Сапфировый рынок обслуживал элиту Венции, в его рядах располагались магазины драгоценностей, тонких тканей и других дорогих товаров, включая экзотические цветы.

– Цветочная лавка, которую вы ищете, находится на углу улиц Грет и Амот, – назвал адрес Арен. Там была не цветочная лавка, а мастерская ювелира, того же, кто сделал колье его матери, которое он видел в последний раз на шее предательницы Лары. Женщина-мастер, шпионка Итиканы, могла передать сообщение связному – Арен молился, чтобы тот знал, где найти итиканских командующих, отдающих приказы о вылазках во дворец.

– Цветы присылают королю, – осторожно заметила Коралин. – Если узнают о том, что я отменила заказ, наступят последствия. Идти на такой риск из-за одного только запаха – это чересчур. Зачем мне это делать?

Тощий мужчина обходил стол. Он окажется в пределах слышимости в ближайшие секунды. Говорить обиняками не оставалось времени.

– Месть.

– Не вернёт наши цветы. И ничем не поможет защитить их от того, кто им угрожает.

Арену нечего было предложить. Эту женщину нельзя было купить, а его положение не позволяло обещать защиту сёстрам Лары – единственная вещь, которая могла бы её соблазнить. Всё, что ему оставалось, – положиться на то, что преданность Коралин жёнам из гарема и их детям распространится также на единственную женщину, что сбежала из лап предыдущего короля. Шпионку, которая вернулась в Итикану и вышла там замуж, а её сын женился потом на королеве и стал отцом короля.

– Довольно! – прикрикнул Сайлас на танцующую жену. – Сядь!

Арен произнёс:

– Навестите цветочную лавку, моя госпожа, и скажите, что вас отправил туда внук Амели Ямур.