Десница выключил коммуникатор и окинул отцовский кабинет взглядом. Стоп. Материалы от Горина. Они, ясное дело, были в терминале. Каковой терминал изъяли сразу после обнаружения смерти отца люди с соответствующими допусками. Вот только на всякую хитрую задницу есть… короче, есть. А масштабного обыска здесь не производили, да и чего ради? Терминал, содержимое сейфа… не рыться же в цветочных горшках. У преступника всенепременно порылись бы, а у своего – зачем?

Вот на этом вы и горите, с некоторым злорадством подумал Дима, кончиком ножа подцепляя вычурную завитушку на массивной кадке с «тёщиным языком». Вы почему-то думаете, что хороший сыскарь, особенно сыскарь от разведки, мыслит и действует как законопослушный обыватель, и нет бы сообразить: чёрта с два он при таком раскладе стал бы хорошим сыскарём. Вот она, красотка! Прижать флешку к браслету – ну, точно. Последнее изменение внесено за день смерти отца. Значит, с этим нам и работать.

Спустившись вниз, в гараж, Дмитрий вывел наружу отцовский мобиль, тяжёлый и мощный «ГАЗ-Аврору», и двинул на нём к себе. Почему-то ему очень захотелось именно в отцовской машине прокатиться по городу.

Следующие сутки стали для Дмитрия какой-то бешеной чередой событий, и пронеслись в сознании, словно ураган. Андрей Борисов, получив таблетки, связался с Десницей часа через три и сообщил, что да, препарат тот. Но в пакете под номером два, початый блистер, дозировка не та. Из двадцати капсул – ровно половина нормальных. А в оставшихся девяти (поскольку одной не хватает) активного вещества в десять раз больше. И получается, что если человек принял передозированную таблетку, то ураганный инсульт ему обеспечен. И сам блистер, кстати, не фабричный. Вот все остальные – да, изготовлены промышленным способом. А конкретно этот представляет собой ручную работу. Ювелирную. Короче, официальное заключение бросаю на почту, с тебя бакшиш.

Дима выслушал эксперта, поблагодарил, перевел гонорар, свистнул службе доставки знаменитейшего гастронома на предмет очень дорогой бутылки и помчался к Горину лично, добывать материалы. Старый генерал внимательно прочитал заключение эксперта, помолчал и, всё так же не говоря ни слова, отдал майору кристаллодиск. И ещё половина суток ушла у Десницы на то, чтобы изучить информацию с диска, сопоставить её с данными с отцовской флешки и составить для себя небольшой план действий.

Первым пунктом в этом плане оказалась покупка билета с Земли на Ново-Владимир, причем на ближайший рейс. Который всё равно был через сутки, поэтому вторым пунктом оказался визит на службу.

Полковник Важин, Семён Николаевич, прямой начальник Десницы, смотрел на Диму с лёгким удивлением.

– Отпуск на год? За свой счет? Дмитрий, а ты берега не путаешь случайно? В смысле, лицо у тебя не потрескается от такого отпуска?

– Семен Николаевич, я не прошение вам принес, а рапорт. И, на всякий случай, захватил ещё один – об увольнении меня со службы по собственному желанию. Вам выбирать, который подписывать, – и Десница положил на стол непосредственного командира второй лист.

Важин прочитал написанное, крякнул и поднял глаза на строптивого майора.

– Дмитрий. Дима. Майор Десница. Ты… а, чёрт с тобой. По следу пошел?

Дмитрий молчал, глядя в глаза полковника пустым, ничего не выражающим взглядом.

– А справишься? – поинтересовался полковник, поняв, что ответа не дождётся.

Ничего не изменилось. Взгляд у Десницы был всё тот же. Холодный, бесстрастный, спокойный.

– Чёрт с тобой, Дима, – повторил полковник Важин и что-то надписал на первом рапорте майора. – Но год – это жирно. Полгода. День в день. Сто восемьдесят суток. Иди отсюда, Десница. Глаза б мои тебя… хотя стой. Стой, говорю!

Дмитрий остановился на полдороге к двери, развернулся к полковнику и посмотрел прямо в глаза, по-прежнему не разжимая губ.

– Если ты хоть на секунду, хоть на полсекунды засомневаешься в собственных силах, – негромко произнес Семён Николаевич, – то сразу же, слышишь, Дима, сразу же возвращайся. Покумекаем, что да как, глядишь – и разгребём. Понял?

Десница промолчал. Просто кивнул.

– Свободен, майор. Сто восемьдесят суток, с восьми утра сего дня, ясно?! – последние слова Важин произносил уже в закрывающуюся дверь.

…а на Ново-Владимире Дмитрий задержался. Аж на три дня, пока выбранную им яхту на верфях дооборудовали вторым шифтом, превратив гражданское судно по маневренности в аналог штурмового катера. В сущности, он же так и так планировал сходить в отпуск, сгонять на Закат, ребят проведать…

– Господин Уоллес, это не разговор. Я готов сделать вам скидку при условии, что вы возьмете всю партию оптом. Это – во-первых. И, во-вторых, вы возьмете ее прямо сейчас. Никакой больше вариант меня не устраивает. Я вольный торговец, дорожащий своим временем. И на пустые рассуждения я его тратить не намерен.

Галстук душил Варфоломея Кондового, владельца и пилота корабля «Sunset Beast», именуемого в просторечии «Бистярой», а то и вовсе «Тварюшкой». Желание как можно скорее сбросить с себя проклятую сбрую боролось в его душе с твёрдым намерением получить максимальную прибыль. Боролось – и проигрывало. И дело было даже не во вполне естественном стремлении не прогадать при сделке.

Прогадать он не мог ни при каких обстоятельствах: Уоллесу груз, доставленный Варфоломеем на Фокус, был нужен до зарезу. Причём не ему одному, уж это-то Агата – боевая подруга, названая сестра и суперкарго в одном лице – выяснила предельно достоверно ещё за пару недель до отправки. Но предварительный контракт не заключался. Компания «Радда, Инк» с предварительными контрактами работала, дай бог, первые пару месяцев после регистрации. А банальные перевозки чужого груза из точки А в точку Б закончились и того раньше. Перевозчик и поставщик категории разные, особенно в плане оплаты. Так что теперь у Платины имелась свобода маневра при назначении цен в пределах обозначенного Агатой коридора. И закатец полагал делом чести добиться верхней границы прибыли, а то и выйти за нее.

Правда, практика показывала, что Агата свет Владимировна дело свое разумеет туго. И добиться более высокой цены, чем спрогнозированная ею, практически невозможно. Но Варфоломей попыток не оставлял. Почему-то ему казалось очень важным заработать больше, чем рассчитывала суперкарго «Бистяры», уже почти год безвылазно сидящая на Закате.

Впрочем, и в этот раз всё закончилось так же, как обычно: переплюнуть Агату опять не удалось. Преувеличенно тяжёлые вздохи оптовика и ставшие уже привычными жалобы на бедственное положение несчастных детей и больной жены завершились обречённым «По рукам!». Сделка благополучно состоялась, и теперь следовало договориться по поводу нового груза.

Сейчас ситуацию на рынке он себе представлял хорошо. Ещё бы! Одно дело «загрузи-доставь-разгрузи-ни о чем не думай», а партнер уважаемой фирмы – это ж совсем другой коленкор получается. Что по деньгам, что по ответственности. Учиться, конечно, пришлось на бегу. Агата, как только на Закат прилетели после Статуса, рванула в университет. Да мало того, что рванула – она ж ещё шунтирование решила сделать. И сделала. Варфоломей чуть не поседел тогда. Шунтирование? В её-то возрасте? Всё обошлось, но свой страх за боевую подругу он запомнил надолго.

Самое смешное, что страх возник, пожалуй, впервые. Ни на Волге, где он встретился, почти случайно, с Агатой и Десницей в разгар захвата планеты лестианами, ни на Статусе, откуда пришлось вытаскивать застрявшую там разведгруппу землян и делать ноги со всей возможной поспешностью, он не испытывал ни страха, ни сомнений. Названая сестрица бежала в нужном направлении, стреляла без промаха и легко удерживала на коротком поводке и почтительном расстоянии элитное подразделение десантников с Земли. Это даже если не принимать во внимание переговоры с аборигенами, которые без сильной эмпатки либо не состоялись бы вовсе, либо пошли по совсем другому сценарию. Не говоря уж об оказании медицинской помощи не кому-нибудь, а самому Алексу фон Строффе.

Но одно дело всё перечисленное, и совсем другое – установка нейрошунта в двадцать девять лет. Да еще и на «тяжёлой» планете, коей являлся Закат, родина Варфоломея, предоставившая новое имя и новое гражданство девушке по вызову с захваченной лестианами Волги.

Кажется, именно тогда пилот решил, что должен научиться разбираться в тех вопросах, разруливание которых привык сбрасывать на Агату. Как выяснилось, ничего особо сложного в теории и практике ведения деловых переговоров не имеется. Оценившая старания пилота суперкарго быстренько организовала ему несколько практических занятий с закатскими оптовиками, и дело пошло. Ну, или поползло – но в нужном направлении.

Варфоломею по-прежнему не хватало чутья. Свои вполне пристойные по любым меркам выкладки он основывал на анализе биржевых котировок. И довольно успешно, благо соответствующих программ хватало. Но вот увязать затяжной сезон дождей на Ариадне с увеличением спроса на меха и драгоценности в столице Зауэра и выбросом на рынок крупных партий химически чистой меди… Да, на это была способна только Агата. Причём после ее объяснений всё становилось просто и понятно. Но только после. Эх, Платина, учиться тебе ещё и учиться.

Ладно, новый груз подождёт. А вот что надо сделать прямо сейчас, так это связаться с одной из закатских верфей и слегка поинтересоваться, как продвигается дело с заказом Макса Заславского.

Познакомиться им довелось с год назад на планете Статус, где самым прихотливым образом схлестнулись интересы аборигенов – давно уже известных Человечеству киноидов-рекн, – собственно Человечества и агрессоров-лестиан. Именно на корабле Заславского, дослужившегося когда-то в «Серебряных Чайках», планетарной разведке, аж до майора, прибыла на планету некая помесь дипломатической и разведывательной миссий в лице всё тех же «Серебряных Чаек» и пары условно подготовленных специалистов. Прибыла – и засыпалась с порочащим российскую разведслужбу треском. Сесть-то они сели, и даже наладили какое-то подобие контакта с местным правителем. Но вот выбраться с планеты возможным не представлялось, и даже просьбу о помощи удалось передать не сразу и в довольно куцем объеме. Чем ещё, кроме недооценки масштаба проблемы, можно объяснить то, что на подмогу прислали всего-то четырёх человек, а фактически – двух. Ну какие из них с Агатой помощники в таком деле?

В итоге, правда, оказалось, что мастерство пилота Кондового и исключительные эмпатические способности его названой сестрицы стали тем самым последним перышком, которое сломало спину верблюду неблагоприятных обстоятельств. И с момента прибытия на Статус корабля «Sunset Beast» ни одной жертвы среди людей не было. Ну, если не считать Юлию, бывшую жену Десницы, которую пришлось поместить в криобокс, потому что необходимую операцию по замене лёгкого и части кишечника выполнить в корабельном медблоке было попросту невозможно. Хотя бы по причине отсутствия необходимых запчастей. Но, так или иначе, Юлия Рокотова осталась жива, а, стало быть, среди людей жертв не случилось. Так то среди людей…

Разведмиссия, которую они с таким блеском «вынули» со Статуса, обошлась отставному офицеру «Серебряных Чаек» непомерно дорого, а именно в потерю корабля, который легендарный Алекс фон Строффе бросил, прикрывая старт «Тварюшки» отвлекающим маневром, на прорыв – и таран. Только и осталось, что подхваченный на орбите пилот в спаскапсуле да блок искусственного интеллекта, отзывавшегося на имя Ревель. И толку в пилоте и ИскИне без того, чем управлять? В общем, Варфоломей задействовал свои связи и организовал постройку нового корабля на верфях «планеты-арсенала», как уже лет полтораста именовали Закат.

В принципе, никакой необходимости в контроле не было, но Платина (прозванный так Агатой в процессе предельно боевой эвакуации с Волги) предпочитал держать руку на пульсе. Тем более что Агата, с головой ушедшая в учёбу, от активного участия в процессе снабжения Макса новым кораблем отказалась наотрез. Да и пассивное присутствовало только при оформлении заказа и выражалось исключительно в паре-тройке улыбок. Каковые вполне можно было и не тратить, члены Семьи Вересовых прекрасно помнили, кто стоял на трапе корабля, вывозившего волжскую ветвь семейства. Да и кто стрелял в лестианина, перевоплотившегося в одну из женщин, тоже не забыли.

Просто студентке Ставриной было откровенно не до того. Матушка Варфоломея даже обижалась поначалу: ни на обед подругу сына не зазвать, ни даже поболтать за чашкой кофе. Потом привыкла. Или не привыкла, а просто взяла пример с Глафиры Ставриной. Мать Семьи Ставриных, удочерившей Агату, и сама не вмешивалась в жизнь приёмной племянницы, и другим не позволяла. Взрослая уже, пусть поступает, как хочет. Университет? Прекрасно, давно пора. Жить в кампусе? Её дело, не наше. Обидно, конечно, что сильная эмпатка выбрала не педиатрию или, скажем, гериатрию, а спецкурс бортового врача. С другой стороны, какие её годы? Устанет мотаться по Галактике – вернётся, а пока и парамедиком можно побыть. Если уж так нравится.

Впрочем, кому-кому, а Платине за Агату обидно не было. Это отсутствие обиды Кондовому не слишком нравилось, он обзывал себя эгоистом и циником, но ничего не мог с собой поделать. Полноценное медицинское образование надолго – если не навсегда, карьеру-то никто не отменял – привязало бы суперкарго к грунту, а Варфоломей откровенно скучал по девушке. И не мог дождаться того светлого момента, когда она закончит учебу и снова займёт свое законное место слева от пилотского ложемента.

Да, так что же там с кораблём, который в итоге заказал Заславский? Ох, и заставила ж эта компашка побегать закатских кораблестроителей! Особенно отличился Леон Аскеров, бортинженер и редкая язва. То ему не так, это не сяк, здесь измените, тут добавьте, движки поставьте имперские… согласился бы на двигатели закатского производства – давно бы корабль получили. А с Империей пока ещё договоришься! Особенно если Горина не привлекать.

Связываться с генералом Заславский не хотел абсолютно, по обычным же каналам оборудование пришлось добывать долго и трудно. И, к слову, весьма недёшево. Потому что не совсем законно. Вот чем, интересно, Аскерову наши двигатели не угодили? Ну да, КБ «Хруничев» – это, конечно, круто, кто бы спорил, но ведь и на Закате есть прекрасные разработки! И как прикажете понимать аргумент: «Ревель требует имперские движки!»? ИскИн требует! Дожили! Ещё бы торпедный аппарат спросили!

Варфоломей покосился на зеркальную стену делового центра, мимо которого проходил, вспомнил Агатино «Платина, этот цвет лица тебе не идёт!», и несколько раз глубоко вздохнул. Да уж, прежде чем разговаривать хоть с кем-то из своих, надо привести себя из убогого вида в божеский. И ничего лучше вкусной еды для этой цели не придумано. Во всяком случае, Варфоломей считал именно так. И практика показывала, что, по крайней мере, в отношении одного конкретного уроженца Заката этот принцип работает на «ура».

Правда, дожидаясь на редкость нерасторопного официанта, Платина опять разозлился. Однако по-настоящему хороший обед быстро привёл его в превосходное расположение духа. Надо будет запомнить эту забегаловку: мало где понимают, что ложка в супе должна стоять! Да и в остальном… а что не спешат с обслуживанием – это и к лучшему. Есть возможность спокойно поразмыслить, не заказать ли что-нибудь ещё.

Верфь, с которой он связался между изрядным куском жареной баранины и яблочным пирогом со взбитыми сливками, подтвердила, что безымянный пока корабль