Глава вторая

Я ухмыльнулась и передала список гиду. Если бы я велась на такие подначки, перестала бы уважать саму себя. Вся разница, подумала я, между художником и бизнесменом: где у меня – расчет, у него – азарт.

Но не признать, что Аркудов талантлив, я не могла, потому что он тоже был лауреатом международных конкурсов. С той только разницей, что я получала контракты с домами моды, а он – ну, тоже что-нибудь получал. Какую-нибудь почетную грамоту.

– А здесь ведь не опасно?

Я повернула голову. Знаком мне такой тип людей. Мадам, это все же тайга, а не прогулка по Красной Площади, где за каждым шагом следят камеры и не пройдешь, минуя металлоискатель, да еще и с бутылкой воды. Здесь дикая природа… а хотя еще нет, недовольно вздохнула я, до дикой природы мне еще долго маяться.

Гид, оскорбленная в лучших чувствах, начала повторять нам правила безопасности. И если бы она завела попугая или хотя бы наговорила на диктофон, сэкономила бы себе кучу сил, но если попугай был экзотикой, то почему ей не пришла в голову мысль о диктофоне?

– Все поняли? Вопросы есть? Тогда выходим, выходим, госпожа э-э-э… Юлия Дмитриевна, напишите, пожалуйста, ваши данные на новом листке, э-э… этот испорчен.

– Да что я вам буду сто раз писать, я что, сюда писать приехала?..

Под перепалку гида и туристки – той самой, которая интересовалась, не опасно ли ходить по тайге – я выбралась из микроавтобуса. Опасность здесь если и была, то только быть затоптанными. Народу на смотровую площадку набилось такое количество, что сбившийся с ног охранник попросил нас немного обождать.

– Дианочка? Ну так что?

– Господи боже мой, Аркудов, я тебе что, девочка? – простонала я. – Какие, к черту, вызовы-челленджи? Я приехала сюда отдыхать! Тебе это слово вообще знакомо? Или ты по жизни не напрягаешься и отдых тебе ни к чему? Отвали!

– Ой. Дианочка, а можно фото?..

Да, вот теперь я этой девочке была благодарна. Хоть и дурочка – ну кому она тут намазалась тремя слоями штукатурки? Комарам? – но настырная. Аркудова она оттеснила.

– Давайте, давайте, проходим! Быстро делаем фото и в автобус, у вас десять минут!

– А в туалет?.. – Снова эта занудная тетка. Ну так иди, вон кабинка, вон кусты, чуть не заорала я, меня уже немного достали.

Мы протолкались сквозь выходящий строй. Мама рассказывала про пионеров – но в пионерской организации, по ее словам, было больше порядка. Я глубоко вздохнула, сосчитала про себя до пяти – несмотря на кучу раздражающих факторов, у меня тут есть дело.

– Я на свой телефон сниму и потом перекину, – я отогнала девиц подальше, так, чтобы сделать пару снимков и забыть хотя бы про них насовсем. – Девочки, не надо губки! И плечи опустите, и ноги – естественно! Разговаривайте, просто разговаривайте между собой!

– Дианочка, но вы же нам обеща…

Щелк. Отличный кадр – надутые губки, неподдельная обида, ну, насколько можно о неподдельности говорить. Щелк. Возмущение. Щелк. Обернулась к подруге. Щелк. Что-то ей говорит. Щелк, щелк, щелк. Хорошо, что у меня три полностью заряженных пауэрбанка, плохо, что я не могу у этой девицы взять разрешение на публикацию снимка.

– Вон река! Туда, туда вставайте, не толпитесь, не подходите к перилам близко, они плохо держатся!

Надо было с этого сразу начать – половину группы как ветром сдуло. Я, усмехаясь, подошла к перилам и сделала несколько фотографий реки. Пейзажи… Здесь ничего не цепляет, в автобусе посмотрю еще раз и, если что, удалю.

Я повернулась и чуть не столкнулась с Аркудовым.

– Ну? – спросил он. – У меня вышло это. А что у тебя? Покажи.

Я не взяла бы себе тот телефон, которым щеголял он. Бренд, конечно, но матрица так себе, на экране оно неплохо, но я не могла не согласиться – вышло круто. И если у меня была просто река – да, удалить бы ее не мешало – то у него спокойствие и умиротворение.

– Фильтры, Аркудов, уже при съемке? – я сморщилась. – Ты еще масочки клиентам надень.

Когда он этому научился? Я развернулась, пошла к автобусу, где уже курицей хлопала крыльями гид, и заталкивала досаду поглубже. Серьезно? И откровенно: фильтры тут ни при чем. Просто кадр, он же снимал с той же точки, что и я, как у него так получилось?

Я шлепнулась на свое место, пристегнула ремень и попыталась мыслить трезво и здраво. Реки – вообще не мое, как и архитектура. Спортивные мероприятия, например, я тоже снимаю посредственно. Свадьбы… ну, если молодожены не требуют от меня стандартных позорных поз. Позорных для фотографа, разумеется, потому что такое выкладывать стыдно, такое только в их личный альбом, и чтобы нигде не светилось мое имя.

– Диана? – меня тронул за плечо сидевший за мной паренек. – Вам тут передали.

Я зашипела, но оказалось, это всего лишь девица передала мне листок с электронной почтой. Мимо меня прошел, ухмыляясь, Аркудов… Микроавтобус тронулся, я отправила девчонке ее фотографии и удалила снимки реки. Дерьмо.

– Так, – сказала гид, – сейчас мы забираем еще двух туристов, потом в горы и на канатку! Кто деньги еще не сдавал? У меня тут записано…

Я тапнула по заснувшему телефону и сделала то, что должна была сделать сразу: открыла браузер и набрала «фотограф Аркудов». Синия линия дернулась на миллиметр и замерла, а потом изображение динозаврика объявило, что я вернулась в доисторические времена. Я убрала телефон и подумала – что же я упустила?

Что вообще я знаю о нем?

Учился в физико-математической, кажется, окончил физмат, но ни дня по специальности не работал. Мой диплом художника-оформителя ведущего столичного вуза тоже пылился, но это детали. Женат… без понятия, часто встречается мне на выставках, принимает участие в биеннале, бабник и лоботряс. Тратит деньги, с отцом отношения сложные, это я знала по светской хронике, Аркудов-старший был под прицелом моих более беспринципных коллег, которых интересовало не качество фотографии, а сюжет. Стало быть, тратит деньги свои, стало быть, зарабатывает, сюда добраться можно только через столицу, выходит ощутимый такой удар по бюджету, плюс техника. Интересны ли мне его деньги? Ничуть, мне интересно, почему я раньше не видела у него таких снимков.

Конкуренция – это не стимул, напомнила себе я. Смотря какой – я тоже хотела бы так снимать.

Мы взбирались к горным отелям. Я присматривала эти места, но увы – там, как и в Красной Поляне, не было ничего интересного, кроме новодела «а-ля Бульварное кольцо», даже плитка, я подозревала, уложена та же. Микроавтобус сопел, я рассматривала в окно деревья, небольшую, но малоприятную пропасть, небо над головой, синее-синее, и дым пожаров, уже затухающих, и темную полосу на горизонте.

Только этого не хватало, подумала я и вытащила смартфон, но сигнал так и не появился. Я решила, что проверю погоду еще раз, когда мы поднимемся к отелям, потому что там обязательно должна быть стабильная связь. Утром, когда я сверялась с прогнозом, обещаний грозы не было.

– Легенды этих мест, – тем временем заученно выдавала гид. – Может, вы знаете, что значит «Арктос»? Нет? Никто не ответит? Арктика, ни о чем вам не говорит?

В ее взгляде читалось «и эти такие же неучи, как и все». Если знаешь, зачем тогда спрашивать?

– Медведь? – выпалил мальчишка. Ему было интересно, в отличие от взрослых, и до меня дошло, что гида никто толком не слушает. – Арктика, там живут медведи, да?

– Верно. Какой ты молодец. Здесь очень много названий со словом «арктос» еще с тех времен, когда эти места не были освоены…

Я отвернулась к окну, не в силах сдержать усмешку. Кто-то наврал, либо гид, либо «Википедия», в последнем я, правда, несколько сомневалась, – говорить по-гречески в этих краях вряд ли кто-то умел и после освоения, да и сейчас сомнительно, чтобы кто-нибудь научился.

– Вот вам, к примеру, такая история. Люди из чужого племени хотели взять девушку в жены, она отказывалась, тогда явился медведь, победил чужаков, обернулся красавцем и сам женился на ней…

«Кто же ее, бедную, спрашивал!»

– Сестра охотника заблудилась в лесу. Долго искал ее охотник, несколько лет, пока однажды не встретил в тайге медведицу с малыми медвежатами, и та не обернулась его сестрой. Вернуться она отказалась, потому что детей-то куда, но младшего сына отдала на воспитание брату…

«Одна история краше другой».

– А что охотник сделал с медвежонком? – спросил мальчик. – Он же его не съел?

– Э-э… нет, не съел, конечно… это легенда! – поджала губы гид. – Охотник заблудился в лесу, набрел на медвежью берлогу, испугался, но медведь сказал ему, что не тронет, если охотник отдаст ему самое дорогое. Охотник думал, что это про лошадь, но оказалось, что жена его понесла…

– Кого понесла, куда? – семейная лирика была мальчику непонятна.

– Не мешай. Охотник отдавать дочь медведю не хотел, но когда девушка выросла, медведь раз пришел, другой раз пришел и задрал скот, а третьего раза охотник дожидаться не стал и убил дочь. С тех пор ходит медведь по тайге, ищет свою суженую…

И последняя легенда, судя по выразительности голоса гида, вызывала у нее искренний интерес.

– Найдет – съест? – не унимался мальчик.

– Э-э… может быть, – пробурчала гид, и все засмеялись. Я же подумала, что легенды местные довольно однообразны.

Микроавтобус взобрался на горочку и остановился. Гид тут же раскомандовалась, что мы можем сходить «куда нам надо» и что у нас всего пять минут. Мужчины обрадовались и выбежали покурить, я, хотя и не выносила дым, тоже вышла – размять ноги. Аркудов сидел в микроавтобусе, и я хмыкнула – это странно, никогда не сопоставляла его фамилию и медведя. Как бы он не стал символом нашей поездки.

– Ой, Мимимишик, мы что, поедем на этом?

Я повернула голову вправо. Там стоял джип с водителем, возле джипа – солидный такой мужичок из тех, кто пережил лихие девяностые, раздобрел и легализовался, и девушка – вылитая инста-модель в худшем смысле этого слова. От «Мимимишика» мужик пошел пятнами, девица смотрела на микроавтобус так, словно никогда в подобной развалине раньше не ездила. Но у меня был слишком наметанный взгляд, чтобы я не понимала – лет до двадцати она каталась на чем и похуже.

– Мимимишик, ты говорил, что у нас топчик экскурсия!..

– Говорил – будет, – выдал Мимимишик и затопал к микроавтобусу. У девицы дрожали губы, к мужику подлетела гид, они занялись обсуждением финансовой стороны вопроса, а я вдруг обратила внимание, что Аркудов улыбается, глядя в окно. И смотрел он не на меня, а на девушку, ждал, что она тоже заметит его, но пока микроавтобус ее только притворно пугал.

– Садимся, садимся! – очнулась гид, пряча в карман три пятитысячные купюры. Я отметила, что весь тур эта фирма окупила от и до. – Люся, проходите, проходите, найдите себе место…

– Я Милена! У вас неверно записано! – огрызнулась девица, но в микроавтобус пошла. Я зашла тоже и обнаружила, что Мимимишик уселся на мое место.

– Простите, – сказала я. – Здесь я сижу.

– Да? – переспросил Мимимишик и серьезно задумался. – А давайте вы пересядете, а то мне ноги некуда деть?

С его комплекцией и впрямь на другом месте было бы тесновато, он полез в карман, и я заподозрила, что у него там кипа пятитысячных купюр. Получить другое место за пять тысяч было весело, но Мимимишик просто достал телефон. Я чуть не хлопнула себя по лбу, а Мимимишик с тоскливой физиономией убрал телефон обратно. Я вынула свой – сети не было.

«Вот же черт».

– Ой, можно пройти?

Я посторонилась. Милена – да ладно, мне же не жалко – всматривалась в салон глазами давно не евшей гиены. Ей было все равно, где сидеть, но требовалось поскандалить. Я догадывалась, что ничего любопытного пока не сниму, и тоже смотрела, куда бы сесть, и Аркудов, конечно, не упустил этот шанс.

– У меня тут как раз свободное место! – помахал он рукой очень неопределенно, но смотрел, в этом я ошибиться никак не могла, на меня.