Цитаты из книг автора «Дана Стар»

Тварь! – настолько озверел, что с дуру её за патлы схватил, и лбом к комоду несколько раз приложил. Кровища хлынула мощным фонтаном, покрывая алым болотом белый персидский ковёр. А это потаскуха… В общем нос ей разбил. Я ведь любил её! Любил до слепоты! Когда-то любил. После смерти отца, из такого дерьма вытащил, что мама родная! А она… вот так вот взяла… и нож по самую рукоять в душу вогнала! О детях думал. Кольцо с бриллиантом подарил. Сука! Грёбанная сука!!! Кровь и резанные вопли твари меня немного отрезвили. Никогда прежде не бил женщин… Не считая свинину! Хотя, жируха Жанна не в счёт. Она ведь не женщина. Для меня. Для меня она даже не человек – а уёбище.

Твой рейтинг на страницах «Форбс» упал… Я сматываюсь. Прости котик, но у меня как-то вдруг раз… и чувства пропали. – Хватает чемодан, к выходу мчится, – Бай-бай! Сори, но так бывает. Или как там говорят, дело не в тебе, а во мне. Упс! Точнее наоборот. Блиииин! Ну в общем, не важно. Ты понял.

Вот только сейчас это обещание ему нафиг не надо. Его уже как несколько лет нет в живых. А я… я себе жизнь испоганил. Я просрал всё на свете!!! И понял это только тогда, когда стало слишком поздно понимать. Когда эта лживая сука добилась того, чего жаждала долгие годы. Отобрать моё наследство и разрушить репутацию Орловых. Потому что связалась с давним врагом семьи, действуя по его прихотям. Об этом я узнал ровно тогда, когда вернулся домой после трудной рабочей встречи и не поверил своим глазам… Когда в нашей спальне увидел сумасшедший хаос! Служанки в спешном порядке фасовали наряды Лизы по чемоданам, а она направо и налево деловито раздавала команды прислуге, тыкая ухоженным пальчиком в распотрошенные шкафы. Меня увидела – тут же побледнел

Работу найду, вскоре и нормальное жильё. Хватит себя жалеть. В этот вечер я попыталась полностью поменять своё мышление. Ради погибших родителей.

сглотнув острый ком в горле, дрожащими руками потянулась к ремню на брюках, Дмитрий… он вдруг резко дёрнулся, схватил мою руку за запястье, рванул на себя и крепко сжал, заставляя меня беззвучно всхлипнуть. Настолько сильно сжал, что думала, к бесу сломает.

Подошла к нему. За руку взяла. Дрожит. Пульс прощупала – как трактор стучит, гоняя по венам не кровь, а атомное топливо. Дмитрий вдруг резко подскочил, сел на кровати и на меня уставился. Не моргая, дыша хрипло, со свистом. А я побледнела до состояния мела, глядя в эти жуткие, чёрные глаза, с расширенными до предела зрачками. В этих глаза не было ни капли адекватности. Лишь жуткая, замогильная тьма. Никогда не видела человека в подобном состоянии. Он напоминал мне одержимого монстра.

Значит так, слушаешь меня внимательно! – кулаками по столу с дури стукнул, глаза в глаза, взглядом не моргая, застыл, – Прямо сейчас пишешь заявление об увольнении и на выход. Мои ребята твою тушу гнилую уже внизу ждут. А через час у тебя прямой рейс на Бангкок. Мне кстати в «Долине персиков» сообщили, что они любят мясистых… – Подмигнул и улыбнулся.

Кажется, я к бесу рехнулся! Я как огромный кусок тротила… А моя малышка – спичка. И если что не так… Чирк… И вселенского взрыва не избежать!

Когда Лина зарыдала, на пол упала и больше не встала, мне захотелось себя лично морду расквасить! Жалко стало. И больно в душе. Видеть её слёзы, её страшную истерику. А потом я вдруг понял. Понял насколько ей нелегко пришлось и насколько она маленькая, хоть и сильная девочка. Внутри. Она даже сильнее меня, раз сумела пройти через настоящий Ад голыми ногами, ступая по раскалённому углю жестокой жизни. Смерть семьи, издевательства в детском доме, рабство… Сколько же грязи свалилось на её хрупкие плечи? Я самая настоящая мразь и чудовище. На руки бедняжку подхватил, к себе прижал и вдруг понял, что, когда вот так вот просто её обнимаю, чувствую необычное тепло. От которого сердце в разы ускоряется, от которого на душе лёд начинает таять, от которого я себя иным чувствую – свободным и счастливым.

Таких у меня не было никогда. Нежная, хрупкая… Душа у неё чистая, как хрусталь. И я её своей грязью мараю! Но не могу остановиться, не могу! Как грёбанная неизлечимая болезнь. Я как одержимость в чистом виде. От которой избавит лишь смерть, лишь вечные муки в Аду.