Цитаты из книги «Буйный»

Малышка всё висла и висла на моих огромных плечах, что с трудом помещались в этой крохотной комнате, и неожиданно обхватила своими маленькими ручками мою шею, притянула меня ближе к себе, мягко шепча на ухо: – Я готова. Я больше не боюсь. Я хочу тебя, Максим. Мама мия!

Всё, отныне больше никаких ссор, поняла? И ни на шаг от меня. Ослушаешься – прикую кандалами твои руки к моим, а ключ выброшу. И плевать, как ты будешь ходить по нужде в моём присутствии. Кажется, девочка улыбнулась. Обхватила мой торс маленькими ручками, застыла. С минуту мы молчали. Кровь, пот, слёзы… Вода смывала с нас это дерьмо. Мы стояли под душем прямо в одежде. Точнее, я – в одних боксерских трусах из черного шелка, а

Что мне с тобой сделать, принцесса? А? – швырнул девчонку на кровать, а сам сверху навалился, огромным потным телом вдавив её в кровать. Бля. Мне срочно нужен контрастный душ и дикий, скоростной секс. И плевать, что у неё там травма. Сегодня мы покончим с этой проблемой раз и навсегда. – Отлупить или разодрать на кусочки за твои выходки? Ты могла погибнуть, Аля! И я тоже. – Прости, прости, прости, – прижалась к моей груди, разукрашенной бесформенными синяками и кровью поверженных врагов, льнула всем телом и, казалось бы, даже душой. Постанывала. Дрожала. Плакала. – Ар-р-р! – я рычал, психовал, подхватил малышку на руки и понес в душ. Взглядом выискал душевую, выбил ногой дверь, поставил девушку в ванну, а сам забрался следом за ней. Душ на максимум. Теплый напор бил в наши головы. Она всё льнула и льнула ко мне, извинялась, искала защиту. Как маленький, нашкодивший котёнок. Это умиляло до такой степени, что вот-вот – и я сдамся. Ну конечно, разве против такой моськи можно устоять? И вот я оттаял. Что бы ни говорил – всё туфта. Она победила. Но сегодня, прямо сейчас, я немедленно возьму свой ТРОФЕЙ. И буду лакомиться им до последней капли сил.

Малыш, – я всё ещё дрожал и буду дрожать, наверное, ещё неделю, а моё сердце внутри таранило грудную клетку, ломало ребра, норовя выскочить из тела и умчаться к потолку, потому что я не верил, не верил, что справился. Аля спасена. И она моя. Только моя. – Иди ко мне. Не бойся, – протянул руку ей навстречу. Девочка плакала. Бляха. И улыбалась. Несмотря на то, что видела там внизу, на какие кошмары я способен. – Если ты меня сейчас же не обнимешь и не успокоишь, клянусь, я раздеру на потроха каждого человека в этом зале. Ты мне нужна. Просто прикоснись ко мне. Просто прикоснись к своему зверю. Усмири его. Обними. Растопи мой гнев в венах. Исцели раны любовью. Я не шутил. Я до сих пор был взвинчен, как сам чёрт. И после подобных боёв долго остывал. Ничего не помогало

Не смотри. Не смотри… – отвернулся и, хромая, подошел к клетке. – Смотри на меня. Смотри на меня, родная. Я здесь. Я живой. Всё закончилось. Слышишь! Ты моя, моя, моя, – бормотал, задыхаясь, смотря в её испуганные глаза. Она смотрела на меня, легла на пол клетки, просунула ладонь сквозь прутья и протянула вниз, ко мне, свою руку. Я в ответ протянул свою. Наши пальцы едва-едва коснулись друг друга. Нет. Никак. Никак не дотянуться. Ещё чуть-чуть… В этот миг толпа взорвалась. Быть может, их тронула эта немая сцена. Пока там, за спиной, они рвали человека на куски, мы здесь готовы залюбить друг друга до одури. Вот только никак не могли дотянуться.

Особенно меня выбесило то, что они пялились на МОЁ. На то, что уже было давно по праву моим

Ладно, валю. Пойду прощения вымаливать. Кретин я, мля, со спермой в башке вместо мозгов. – Погоди, ты же Буйвол? – Охренел? – набычился и, сжав кулаки, шатаясь, повернулся к бармену. – Буйный я. – Тогда это тебе, – он сунул мне в руку клочок бумаги, похожий на записку. Выругавшись сквозь стиснутые зубы, я побрел к выходу из заведения. Грязными руками, на которых засохла собственная кровь и чья-то боль, я развернул этот огрызок «счастья», и моё сердце… Кажется, оно остановилось. Когда я прочёл всего несколько слов, нацарапанных корявыми печатными буквами, чёрным по белому: «Есть разговор. Твоя Дюймовочка у нас. Привет от Люцифера». И мой внутренний мир утонул в хаосе.

Даже обернуться и на хер послать не было никаких сил. Зато когда я как бы невзначай повернул голову в сторону, то увидел Алю. Епт… твою ж мать! С широко распахнутыми глазами она стояла в пяти метрах от нас и смотрела на то, как местная втулка своими дынями разминает мой хребет. И да, её вопрос про минет не услышал разве что глухой. В баре было относительно тихо. Посетители разбежались кто куда после моего набега. А музыку на время выключили. Прекрасно. Вечер удался, Макс. Поздравляю. Ты как обычно, баран безмозглый, снова всё испортил и просрал своё единственное в жизни счастье. Всхлипнув, Аля резко крутанулась вокруг своей оси и побежала к выходу. – Чё-ё-ёрт! Аля! Постой! Это не то, что ты думаешь. Отпихнув от себя шалаву, я бросился следом за девчонкой. Догнал ревнивицу в шаге от выхода. Схватил за руку, рванул на себя. Проклятье! Она рыдала. В глазах не было жизни. Не было тех ярких огоньков нежности, как раньше. И любви. Там боль, печаль, безысходность. И полное разочарование.

Да, я был пьян. До такой степени, что еле-еле держался на ногах. До такой степени, что не мог остановиться, когда вошёл в узенькую глубинку пальцем. А когда положил руку на грудь девушки, смяв кружево бюстгальтера до прострела в паху, то моментально получил звонкую оплеуху. Голова по инерции дернулась вправо. Лицо ошпарило кипятком. Мляха.

Она вся тряслась, с надрывом всхлипывала, обхватив худенькое тельце руками, и раскачивалась из стороны в сторону, как кукла-неваляшка. – Я голодный, млять! Что неясно? Трахаться хочу! А ты не даешь! С ума от тебя схожу, Аля. Схватившись за голову, я грубо выругался и вылетел прочь из номера, с вселенской яростью шарахнув дверью.