2

Утром, отвечая чаяниям Рассела, по внутренней линии раздался настойчивый телефонный звонок. Звонил Бакстер. Его громкий голос гулом разносился по всему немаленькому кабинету Рассела:

– Слушай, друг, выручи! У меня срочные дела, а Тори страшно не любит ходить на ланч одна. Она стеснительная, а вокруг столько недоброжелателей! Своди ее ты! Надеюсь, ты сможешь выкроить для моей малышки полчасика?

Рассел согласился с двойственным чувством стыда и облегчения, и Риф положил трубку.

Заку радоваться бы, что так легко продвигается задуманный им план, но на душе было неспокойно. Он не мог понять себя. Вроде бы все предпосылки правильные, но почему тогда у него на сердце тяжелый камень? Встряхнувшись, он решил, что это просто нетривиальность данного им самому себе задания. Он никогда не уводил подружек от своих друзей, пусть даже и с самыми благими намерениями. Отсюда все его метания. Но у него же нет другого выхода, разве не так?

С трудом сосредоточившись, он продолжил работу. Ровно за десять минут до ланча освежился в своей личной туалетной комнате и пошел на половину Бакстера. Мисс Палтер в костюме болотного цвета сидела в приемной с напряженно-зловещим видом, напоминая ведьму со средневековых офортов, и Зак невольно хмыкнул. Подбодрил ее жестом в привычной ей манере – мол, выше нос, но в ответ она лишь молча махнула рукой – это невозможно.

Поняв, что Риф опять все утро без устали носился со «своей малышкой», доведя всех окружающих до белого каления, Зак сердито пнул носком безукоризненно вычищенного ботинка стоявший на дороге стул, на что тот коварно подпрыгнул и со снайперской точностью опустился на пальцы его ноги. Тонкая кожа итальянского ботинка не спасла от ушиба, и Зак зашипел от боли, с трудом удержавшись, чтобы не заскакать на одной ноге. Немного помедлил, чтобы прошла боль, и корректно постучал в дверь мисс Маллен, изобразив широкую приветственную улыбку.

Тори сидела к нему спиной, уткнувшись в монитор. У Зака перехватило дух от ее вида – на ней была белая полупрозрачная блузка с просвечивавшим через тонкую ткань скромным белым лифчиком. Ему захотелось схватить девушку и почувствовать все ее нежное тело, но он с трудом сдержался, негодуя на невесть откуда прорезавшийся африканский темперамент.

Чтобы отвлечься, Зак посмотрел по сторонам. Ничего из того, что он ожидал увидеть – ни маникюрного салона, ни просмотра слезливой мелодрамы – не было. Тори, похоже, и впрямь усиленно трудилась. Во всяком случае, на ее мониторе высвечивалась какая-то сложная разноцветная диаграмма, и он поневоле заинтересовался.

– Здравствуйте, Тори! Что это вы делаете?

Приветственно кивнув, она сохранила файл, оторвалась от экрана и развернула кресло к посетителю.

– Извините, Зак, я слишком увлеклась. Готовлю для Рифа очередную презентацию. Он хочет сделать сравнительный анализ нашей продукции с аналогами других фирм, а я дополняю его зрительным рядом.

Зак не поверил и своего скепсиса скрыть не смог.

– Но ведь для этого нужно знать все характеристики и нашей продукции, и конкурирующих фирм!

Тори удивилась. Она не понимала, в чем тут сложность.

– Все характеристики есть в Интернете. Достаточно открыть нужные сайты.

Расселу пришлось признать, что Тори не такой уж безмозглый мотылек, которым он ее считал.

– Прекрасно! Но я здесь не для этого. Риф сказал, что не сможет пойти с вами на ланч. Если вы не против, то я мог бы его заменить. – В его голове тотчас мелькнуло: во всех позициях, но вслух он скромно добавил: – Надеюсь, вас устроит итальянский ресторан напротив? У них весьма неплохая паста с морепродуктами. Рекомендую.

Тори озабоченно посмотрела на него, не понимая подобного рвения.

– А мне Риф ничего не сказал.

Зак в ответ лишь небрежно пожал широкими плечами.

– Мне он тоже позвонил в последнюю минуту. Видимо, возникло какое-то важное дело.

Тори не спешила закрывать компьютерную программу, чему-то недоуменно хмурясь.

– Но я вполне могу сходить в ресторан и одна. Это Риф выдумал, что я какая-то наивная беспомощная особа. Я самостоятельный взрослый человек и вполне обхожусь без поводырей и нянек разного рода.

Зак почувствовал острое сожаление. Неужто она не пойдет?

– Я в этом и не сомневаюсь. Просто мне тоже будет очень приятно видеть вас в своей компании. Но если я вам не по душе… – Зак замер, ожидая ответа.

Тори молчала, чувствуя себя не в своей тарелке. Ей нравился этот высокий ироничный мужчина, но предубеждение мешало ей относиться к нему благожелательно. Она вообще не привыкла доверять мужчинам, хотя осознавала, что это следствие жизни в неполной семье. Стараясь составить непредвзятое мнение, она оценивающе посмотрела на него. Зак стоял перед ней с необычной грустью в глазах, неосознанно теребя ремень великолепно сидевших на нем брюк, и ей вдруг стало стыдно. Это же друг Рифа, и, следовательно, опасаться его ей нечего. Тем более что Риф сам попросил его об этом чепуховом одолжении.

Решившись, Тори сняла пиджак со спинки кресла и надела его. От этого движения на ее высокой груди натянулась блузка и сквозь лифчик проступили темные ореолы сосков, что заставило Зака ощутить потрясенное сердцебиение.

– Хорошо, я с удовольствием принимаю ваше приглашение, Зак.

Рассел не сразу пришел в себя после столь сногсшибательного зрелища, хотя и длившегося всего-то несколько опустошительных мгновений. Немного опомнившись, он невольно отметил, что слышать свое имя, слетевшее с ее губ, ему удивительно приятно. Он даже хотел попросить ее повторить его еще раз, но удержался, обозвав себя идиотом.

В небольшом семейном ресторанчике «У Марио», стилизованном под средиземноморский, было прохладно и тихо. Желто-голубой интерьер создавал ощущение покоя и простора. Почти все столики были заняты сотрудниками их фирмы. Стоило Заку вместе с Тори появиться в зале, как к ним повернулись головы с заинтересованно заблестевшими глазами и по залу пронесся взволнованный шепоток. Но Зак обвел зал властным взглядом, и все любопытствующие, почувствовав недовольство босса, послушно уткнулись носами в тарелки.

Они устроились за уютным столиком у окна, прикрытым пестрыми жалюзи, и Тори, нервно усмехаясь, заметила:

– Вот так фокус! Один ваш взгляд, и все всё поняли! Сразу видно, кто в вашем доме хозяин! У Рифа так никогда бы не получилось!

Рассел и сам считал, что Бакстер то панибратствует с подчиненными, то ни с того ни с сего устраивает им выволочку, но дух товарищества заставил его вступиться за друга:

– Риф просто не придает значения такой ерунде. И почему вы считаете, что его меньше уважают? Его, по-моему, даже боятся.

Тори скептически хмыкнула.

– Вы это правильно заметили – вас ваши работники уважают, а его боятся. Причем он с ними то сюсюкает, то орет, если вдруг они подвернутся ему под горячую руку. Худший тип руководителя, надо заметить. Хотя у него есть, конечно, и определенные достоинства.

Рассел счел это объективное высказывание комплиментом в свой адрес и тут же принялся вычислять, для чего Тори это сказала. Это намек на возможность более близких отношений? Или нет? Не попасть бы впросак и не испортить бы их такое хрупкое взаимопонимание кавалеристским наскоком. И что это за определенные достоинства, имеющиеся у Рифа? Не в постели ли он их проявляет? Эта мысль ему не понравилась, и он непроизвольно нахмурился, тупо уставившись в лист меню.

Тори тоже исподволь рассматривала сидевшего перед ней Рассела. Ее удивила столь резкая смена настроения у такого уверенного в себе на первый взгляд мужчины. Вот мгновение назад он улыбался и шутил, а сейчас с сердитым видом смотрит куда угодно, только не на нее.

Воспользовавшись тем, что он отвлекся, Тори еще раз с удовольствием окинула его быстрым взглядом. Если бы она не знала, что Зак совладелец огромной компании, по сути ее мозг, и у него два диплома магистра наук, то решила бы, что перед ней фермер. Высокий, сильный и очень привлекательный, с большими руками и ногами, из тех, что крепко стоят на земле. Не удержавшись, она спросила:

– Риф говорил, что вы из Небраски. У вас там ферма?

Зак поднял голову и ответил с мягким смешком:

– Да, у нас там семейная ферма. Вернее, не у меня, а у родителей.

– А как они обходятся без вас?

– Очень просто. В семье кроме меня еще три сына и две дочери. Так что я им вовсе не нужен. У нас не такая уж и большая ферма – всего-то четыре сотни акров.

Тори тихонько ахнула.

– И это вы называете небольшой?

– Конечно. У некоторых наших соседей фермы за тысячу акров.

Тори даже представить себе не могла столь огромные пространства.

– В Европе некоторые государства расположены на меньшей площади!

Зака не волновали европейские государства, а уж тем более их площади. Его гораздо больше тревожила сидевшая напротив девушка. В ней было неистребимое чувство собственного достоинства и внутренняя строгость, не позволявшие не то что фамильярности, но даже не допускавшие о ней дурных мыслей. Зак в очередной раз удивился обманчивости женской наружности – при такой внешней недоступности такая внутренняя распущенность. Глядя на нее, можно и впрямь поверить, что она ничего дурного и в мыслях не имеет. Но ее образ жизни говорит сам за себя.

Решив, что долг платежом красен, он спросил:

– А как ваша семья, Тори?

Она враз замкнулась, явно не желая отвечать. Но он упорно ждал, и Тори, поняв, что не ответить будет просто невежливо, произнесла пару общих фраз:

– У меня есть мама. Она живет в Солсбери. – И быстро перевела разговор на другое: – Ой, смотрите, нам уже несут горячее! Как быстро! А с Рифом всегда приходится ждать по полчаса, хотя он постоянно торопит персонал. Вы просто волшебник!

Рассел не захотел присваивать себе чужие лавры.

– Просто Риф всегда заказывает нечто эксклюзивное, а я из стандартного набора, из того, что всегда есть в наличии. Вот и весь секрет. – Это было правдой: Бакстер всегда изображал из себя этакого великосветского денди с барскими замашками, тогда как Зак подобной ерунде никогда значения не придавал.

Но Тори все равно продолжала смотреть на него с искренним восхищением. Заку это было очень приятно, хотя он и понимал, что это всего лишь один из приемчиков опытной обольстительницы.

Чтобы подобраться к ней поближе, он осторожно спросил:

– Как вам живется вместе с Рифом? Он порой бывает, как бы это помягче сказать, очень требовательным… – Зак надеялся, что Тори поймет его намек на требовательность Рифа в постели. До него доходили слухи, вернее жалобы прежних подруг Бакстера, о его любви к различным экстравагантным позициям.