Мужчина тоже пристально уставился на него, что-то припоминая. Одно это подсказало Риккардо, что это иностранец, у англичан не принято столь бесцеремонно пялиться на людей. Внезапно мужчина расплылся в широкой белозубой улыбке и поспешил ему навстречу. Экспансивно ухватил за руку и энергично потряс.

– Сантос? Риккардо Сантос? – он был и в самом деле рад. – Не помнишь меня? Ты был слишком мал, чтобы меня запомнить, так что я не в обиде. Я Курт Адамс.

Риккардо моментально вспомнил жалобы бабки, сетующей на неразумность младшей дочери. Да это же упущенный американский жених, миллиардер! Бенита, младшая сестра отца, отказалась стать его женой, выбрав простого испанского инженера, что уронило ее в глазах семьи до невозможно низкой отметки. Отец не дал за ней приданого, заявив, что жене простого работяги оно ни к чему. Муж Бениты умер несколько лет назад, оставив безутешную вдову без гроша в кармане.

Риккардо улыбнулся в ответ, столь же энергично отвечая на рукопожатие. Адамс выглядел довольно молодо, по-американски поджаро и улыбчиво. Если бы не густая седина на висках, можно было бы подумать, что с момента его неудачного сватовства к Бените прошло не пятнадцать, а пять лет.

Адамс хотел что-то сказать, но посмотрел на часы и поморщился.

– Давай встретимся вечером, если ты свободен?

Риккардо был не свободен, но решил, что назначенную встречу вполне можно перенести без ущерба для бизнеса.

– О’кей! Где и во сколько?

Адамс, не колеблясь, предложил:

– «Petrus». В восемь устроит?

Риккардо согласился. Еще раз пожав ему руку, Адамс быстрыми шагами удалился, а Риккардо отправился на встречу. Он знал, что в «Petrus» нужно записываться заранее, но был уверен, что Адамс об этом прекрасно знает. Значит, возможность посетить модный ресторан без предварительной записи у него есть.

День промелькнул так же быстро, как и предыдущие. Сеньора Пепита, которой он велел пересмотреть его завтрашнее расписание и освободить три часа днем, кивнула головой. Ей ужасно хотелось спросить, куда же босс направляется в рабочее время, когда его день расписан по минутам, но она не посмела, вид у него был к откровениям не располагающий. Но донье Аделине о своих сомнениях доложила. Та величественно поблагодарила ее за старание и попросила при случае выяснить, куда же повадился ее внук.

После этого разговора Пепита обнаружила на своем счету перевод на две сотни евро, и укоризненно покачала головой. Скупится старая донья, скупиться! Она может ей ничего и не рассказывать, просто дает себя знать старая привычка. В свое время донья Аделина часто навещала ее семью, ее отец был арендатором в поместье Сантос. И когда она закончила колледж Святой Марии в Мадриде, пристроила ее в секретарши к своему внуку с условием рассказывать ей все, что с ним происходит.

Пепита понимала, что ее поставили шпионить за маркизом, но перечить старой донье не посмела. Отец так и работает в поместье, как бы ее непослушание не вышло ему боком. А до пенсии ему еще целых пять лет.

Порой ей хотелось во всем признаться Сантосу, но она боялась. А вдруг он ее просто-напросто уволит? Да еще с плохими рекомендациями? Нет, так рисковать она не будет. К тому же она докладывает донье Аделине очень аккуратно. Маркиз до сих пор ни о чем не догадался.

Ровно в восемь вечера Риккардо подошел к одному из самых модных в Лондоне ресторанов. К нему тотчас вышел швейцар и с поклоном осведомился:

– Мистер Сантос? Вас ждет мистер Адамс! – и повел его внутрь здания.

Риккардо пошел за ним. Он не раз бывал здесь, и ему импонировало продуманное оформление ресторана. В холле его с поклоном передали в руки метрдотеля, и тот проводил его до столика, за которым уже сидел Адамс. Завидев Риккардо, он вскочил и радостно похлопал своего гостя по плечу. На этот раз он был одет в соответствии с последней модой: строгий серый костюм с легкой искрой, на шее элегантно повязан темно-серый галстук с серебристой вышивкой. Костюм сидел на нем прекрасно, но чувствовалось, что Адамсу было куда комфортнее в джинсах и футболке.

– Рад, очень рад! Что будешь заказывать? Учти, я тебя пригласил, я и плачу!

За спиной уже вырос услужливый официант с развернутым меню, и Риккардо, не желая спорить на глазах у обслуживающего персонала, коротко произнес:

– Благодарю. – И устроился в свободном кресле приглушенного черного цвета.

Адамс плюхнулся напротив и заверил:

– Мне это очень приятно, дружище! Сам понимаешь, мы почти что родственники. Несостоявшиеся, к сожалению.

В его голосе прозвучала скрытая печаль, и Риккардо чуть слышно вздохнул. В его семье все были в курсе неудачной любви американца к Бените. У бабушки до сих пор в голове не укладывалось, как ее дочь могла предпочесть нищего инженера мультимиллионеру. Но у Бениты на этот счет было другое мнение.

Риккардо сочувствовал Бените. После смерти мужа он предлагал ей приличное содержание, но она, видимо, еще не придя в себя, заявила, что это все ей в наказание, и что она должна добросовестно искупить перед Господом и людьми свою вину. Она говорила так сумбурно, что Риккардо ничего не понял. Какую вину она собралась искупать и перед кем? Женщины в их семье вообще были очень набожны, как и положено истым католичкам, но порой он их совсем не понимал.

Он посмотрел вокруг. Он не раз уже бывал в «Petrus», но его всегда поражал интерьер. Маленький банкетный зал Pomerol Room – царство черного бархата и хрустальных канделябров. Использовать бархат в интерьере – смелая затея, ведь бархат поглощает и отражает свет пятнами. Но подсветка, направленная вверх, оказалась потрясающим решением, и мягкий свет рассеивался равномерно, словно аромат из курильниц. Бликующий хрусталь придавал интерьеру нереальность, даже фантастичность. Некоторая официальность, на взгляд Риккардо, все же присутствовала, но это не мешало, а, скорее, помогало сосредоточиться на вкуснейшей еде.

– Гордон Рамзи, владелец этого великолепия, наверное, твой друг? А то с чего бы ты так быстро получил доступ в это святая святых?

Адамс тряхнул головой.

– Что ты! Таких друзей, как я, у него тысячи. Просто я когда-то вложил в его дело несколько миллионов, и теперь у меня солидный пакет акций. Так что можешь рассматривать меня как совладельца.

Они заказали еду, главным образом фирменные блюда французского происхождения: грибной жюльен, нежнейшего кролика, королевских креветок, на десерт шоколадно-миндальные пирожные.

За ужином небрежно болтали о всякой ерунде. О погоде, политике, вине, главным образом испанском, которое Адамс считал лучшим в мире. Сантос понимал, что он говорит это исключительно для того, чтобы сделать приятное ему, ведь Сантосы испокон веку занимались виноделием, а в последнее время и продажей своего вина, и он вполне оценил его деликатность.

Риккардо терпеливо ждал главного. Он догадывался, о чем Адамс будет говорить. По сути, его интересовала только одна тема: Бенита. Но Адамс медлил, и Риккардо решил, что ничего страшного не произойдет, если он первым узнает о его семье.

– Курт, а как твои дела? В смысле, как семья?

Тот легкомысленно передернул плечами.

– Я был дважды женат. Но теперь в разводе. Сложно встретить ту единственную, ради которой стоит терпеть семейные ограничения.

Сантос очень хотел спросить, не повлияла ли на его разводы любовь к Бените, но промолчал. Не стоило лезть в чужую душу. Нужно будет, Адамс все скажет сам.

Но вот время пришло. Отпив из хрустального бокала глоток шампанского, Курт скованно признался:

– Думаю, ты понимаешь, для чего я тебя пригласил?

Риккардо кивнул. Таиться не было смысла.

– Как поживает Бенита? Как ее муж, Эдуардо Диес, кажется?

Риккардо грустно ответил:

– Эдуардо уже нет. Бенита вдова. Уже давно.

Адамс потрясенно смотрел на него, не замечая, что из склоненного бокала ему на колено льется шампанское. Наконец он опомнился и осторожно поставил почти пустой бокал на стол. Приложил салфетку к пятну, явно тяня время, чтобы прийти в себя.

– Вдова? Я такое себе даже и представить не мог. А что с ним случилось? Несчастный случай?

Риккардо коротко ответил:

– Рак. Три года назад.

Адамс недоуменно переспросил:

– Рак? Но ведь он был так молод…

– Да, всего тридцать пять. Но, как оказалось, в его роду это не редкость.

Курт с силой потер рукой лоб. На среднем пальце сверкнул аляповатый желтый бриллиант непомерных размеров. Риккардо подумал, что американцы в большинстве своем не обладают ни чувством стиля, ни чувством меры. И Адамс в этом ряду не исключение.

– Они прожили вместе всего десять лет. А как дети?

– Детей нет. – Заметив, что Адамс готовится задать новый вопрос, Риккардо протестующее вскинул руки. – Почему, не знаю. – И поспешно добавил: – А у тебя дети есть?

Думая о своем, Адамс машинально переложил вилку с одной стороны тарелки на другую.

– Есть, как же не быть. Сын и сын. – Спохватившись, уточнил: – Я хотел сказать, сыновья от разных жен.

Риккардо мягко заметил:

– Ты, наверное, ими гордишься?

Помахав в воздухе рукой, будто посылая кому-то привет, Адамс квело подтвердил:

– Естественно. Они хорошие парни. Но вот если бы они были детьми любимой женщины, они были бы мне гораздо дороже. – И сконфуженно признался: – Я всю свою жизнь любил только Бениту. Наверное, я однолюб. Я люблю ее до сих пор.

Риккардо скептически подумал, что это не помешало Курту дважды жениться. А сколько одноразовых подружек побывало в его постели? По внешнему виду он на верного мужа не походил. Возможно, Бенита единственная ему отказала, и именно поэтому у него о ней столь ностальгические воспоминания? Попытался спустить его с небес на грешную землю.

– После смерти мужа Бенита сильно постарела, и теперь ничем не напоминает ту сексапильную красотку, в которую ты влюбился пятнадцать лет назад.

Адамс кивнул.

– Южные женщины вообще очень рано стареют, я знаю. Но в моей душе она навсегда останется самой прелестной девушкой, какую я знал в жизни.

Он оглянулся, призывая взглядом официанта. Тот появился тут же, бесшумно подав счет. Оплатив его, Адамс поднялся из-за стола. Выглядел он мрачновато. Уже прощаясь, пробормотал, поджав губы:

– Сколько ошибок мы делаем только потому, что не знаем, что ждет нас в будущем!

Риккардо был полностью согласен с этой прописной истиной, но Адамс, не дожидаясь ответа на это чисто риторическое восклицание, спросил:

– Ты на машине? – услышав, что нет, предложил: – Подвезти?

Риккардо отказался. Ему нужно было все обдумать. Слишком много в голове вертелось вопросов, на которые не было ответов.

– Спасибо, но я лучше пройдусь. Вечер хороший, да и желудок перегружен едой. Нужно размяться перед сном.

– Ладно, тогда давай хотя бы обменяемся визитками. Возможно, еще встретимся.

Они обменялись визитками. Вышли из ресторана на небольшую площадку, вдоль которой тянулись цветочные розетки с пряно махнувшими цветами. Крепко пожав на прощанье Риккардо руку, Адамс нырнул в подошедший сверкающий Ягуар, и Риккардо остался один.

Вокруг сиял разноцветными огнями вечерний Лондон, создавая сцену из сюрреалистической картины будущего. Риккардо шел по просторной авеню, не глядя по сторонам. Всюду слышалась иноязычная речь, Лондон давно превратился в космополита. Периодически слышался и испанский, но Риккардо даже не смотрел в сторону говорящих.

Торопливость Курта Адамса говорила о многом. Похоже, он поедет к Бените. Но вряд ли она оправдает его ожидания. Она и в самом деле сильно изменилась, постарела и даже как-то высохла. Да и черные балахоны, в которые она обрядилась после смерти мужа, ее вовсе не красят. Так что скорее всего они обменяются парой вежливых фраз и разойдутся. Курт убедится, что в одну реку дважды войти невозможно, только и всего.

В отеле посмотрел вокруг. Удобное, рационально организованное жизненное пространство. Но ему надоело жить в отелях. Он хочет иметь свой угол. По сути, у него нет ничего своего, личного. В доме деда, в котором он вырос, у него есть личные апартаменты, но сейчас дом принадлежит отцу, и часто появляться там он не будет. Уж лучше останавливаться в мадридских гостиницах, хотя это и вызовет очередные нарекания его родных и недоумение обслуги.

Больше всех недовольна будет донья Аделина, но теперь она и сама в палаццо на птичьих правах. Интересно, переедет ли она во вдовий дом? Риккардо никогда во вдовьем доме не был, возможно, это и удобный для жилья дом, но уж очень у него неприятное название. Ему казалось, что донья Аделина будет сопротивляться переезду изо всех сил. В конце концов, она прожила в палаццо всю свою сознательную жизнь и много сделала для его процветания.

Но как отнесется отец к постоянному присутствию матери в своем доме? Между ними такие натянутые отношения. Впрочем, у отца ни с кем нет не то что дружеских, а просто нормальных отношений.

Итак, решено, он купит жилье в Англии. Возможно, хорошую квартиру в Лондоне, в приличном районе, или такой же почтенный дом, как у матери в пригороде. Он представил себе удобный и просторный дом, наполненный дорогими ему вещами, и у него потеплело на сердце. Возможно, в этом доме будет и хозяйка. Воображение тут же подсунуло ему образ улыбающейся Дженни с пухлым карапузом на руках, и он невольно засмеялся.

Что это с ним? Он совершенно ее не знает, возможно, у нее дурной характер или она хитрая расчетливая особа, живущая за счет мужчин. А может, она прикидывается наивной и невинной, чтобы заарканить богатого мужа? Все может быть. Поэтому нужно выкинуть ее из головы и заняться делом, сегодня у него целый вечер ушел впустую. Конечно, встреча с Адамсом может быть полезной в плане бизнеса, но в долгосрочной перспективе.

Неохотно включил мощный компьютер с огромным монитором, на котором можно было запустить сразу несколько программ и выполнять одновременно три-четыре задачи. На экране высветилось время – одиннадцать часов. До сна еще далеко. Он никогда не ложился раньше часа ночи, а вставал в семь утра. Шести часов ему вполне хватало для полноценного сна.

Во время учебы в университете он зачастую ложился под утро, но тогда накапливалась усталость, и в выходные приходилось отсыпаться. Теперь он старался придерживаться постоянного режима, ведь от состояния его головы зависело слишком многое. Он предпочитал все ответственные договоры прорабатывать сам, не надеясь на юристов фирмы. К тому же на нем лежала вся организаторская работа, не говоря уже о поисках новых рынков сбыта и перспективном маркетинге.

Проработав до часу, совершил обычные гигиенические процедуры и улегся в постель, скомкав подушку и уткнувшись в нее носом, как ребенок. Вспомнив о предстоящем визите к матери, тепло улыбнулся. В полусонном мозгу мелькнула заманчивая мысль: вполне возможно, он вновь увидит Дженни. И стрелой неприятная опаска: а вдруг у нее кто-то есть? Эта мысль не понравилась ему настолько, что он растерял весь сон.

Оставив попытки уснуть, повернулся на спину и уставился в потолок. Нет, этого не может быть. Ведь бросала же она исподтишка на него любопытные взгляды, не померещилось же ему это? И, противореча себе, подумал: не может она быть хитрой расчетливой стервой, или он совершенно не разбирается в людях. В ней присутствовала какая-то неискушенность, что-то наивное и доверчивое, то, что и привлекло его к ней. И это «что-то» подлинное, как говорит ему интуиция. А может, сердце?

Решил сдаться на милость судьбы и проверить свои ощущения, снова встретившись с ней.