Глава 1

Это была красивая свадьба. Мы ехали в открытой карете, запряженной четверкой белоснежных лошадей, улыбались и махали людям, стоящим за оцеплением. Мало кто из них задумывался, что по всему маршруту движения кортежа на крышах сидели снайперы, а подходы были заблокированы усиленными нарядами полиции и армии. Все ради безопасности королевской семьи.

Впереди и сзади ехали шестерки полицейских мотоциклистов в парадной форме, но имеющие вовсе не представительскую функцию. Бронежилеты и оружие у них было настоящие.

Все эти несколько километров Вильям держался напряженно. Он старался этого не выдавать, но я заметила и тоже не могла расслабиться. Перед глазами все время стояла известная сцена полувековой давности. Покушение, убийство президента другой страны. Гнать от себя подобные мысли оказалось сложнее всего. Уж лучше бы нам дали закрытый лимузин, да только не положено. Народ должен видеть своих монархов, а монархи обязаны показать, что не боятся подданных.

Но рано или поздно все заканчивается, и мы без приключений доехали до цели. Венчание происходило в домашнем соборе Йорков, в Йоркширском аббатстве.

И опять огромная толпа, размахивающая флагами, приветствующая нас криками и восторженным визгом. Да, в Ангиаре это любят, особенно в последние лет десять. Королевская семья вызывает почти священный трепет. Ее обожают, ею восхищаются, ей сочувствуют.

Я говорила главные в своей жизни слова, глядя в безразличные глаза Его королевского высочества принца Вильяма, а саму почти выворачивало наизнанку. Не от волнения, от мысли, что я совершаю грандиозную ошибку, которая скажется на всей моей дальнейшей жизни. Я улыбалась, кивала в такт бубнежу священника, подала чуть дрожащую руку, на которую надели кольцо, потом то же самое сделала сама. В слова клятвы принца даже не вслушивалась, незачем.

В голове настойчиво стучали две мысли: я должна справиться, я к этому готовилась последние полгода, так что не имею права подвести саму себя, и только бы не наступить на шлейф. Да, это шестиметровое полотнище, тянущееся за свадебным нарядом, было настоящей гордостью кутюрье, но у меня лично вызывало трепет на грани между восхищением и отвращением.

“Белое платье!” – я даже фыркнула про себя. Нашли девицу! Но традиции есть традиции. Не важно, сколько мужчин побывало в постели принцессы Ангиарской, но при венчании нужно соблюдать все приличия. Это в двадцать первом веке-то!

Не то чтобы у меня было много любовников – на это всегда не хватало времени, учеба и злобный родитель его съедали без остатка. Но и девственицей я не была уже очень давно, лет этак с девятнадцати, насколько помню.

Мне не повезло, наличие невинности не было требованием Его королевского высочества. Вот знатность, здоровье, ум и деньги были, а все остальное его не волновало. Жаль, это была бы чудесная возможность сойти с дистанции в забеге претенденток. Впрочем, я и так особо не напрягалась, он выбрал сам. Ну или папочка чуть помог – уже неважно.

После венчания состоялся сначала торжественный бал, потом, на следующий день, дипломатический прием, следом посещение самых крупных городов страны. Надо же показать гражданам новую принцессу!

Вот тогда-то я в полной мере осознала, как будет тяжела моя дальнейшая жизнь. Нет, стоять и улыбаться я умею, нельзя только отходить от выбранного образа и вставлять меткие и колкие комментарии, даже когда очень хочется.

Особенно это касается поведения новоиспеченного мужа. Он по-прежнему отстранен, слегка холоден и, кажется, считает меня чем-то из интерьера, предметом мебели. Неудобным, но необходимым.

Это невыносимо приятно – осознавать себя мебелью, ага! Настолько невыносимо, что иногда хочется ударить или сказать что-нибудь злое, обидное и разрыдаться, как маленькая девочка. Но нельзя. Ее королевское высочество принцесса Ангиарская Эмма так поступать не должна, это ниже ее достоинства. Так ведь?

И меня бы может это не остановило, но… не возымело бы никакого действия на мужа. Уж я-то знаю, ведь с момента свадьбы уже прошел ровно месяц, но за это время ничего не изменилось. Он все так же холоден, занят и относится ко мне как к кукле. Того и гляди удивится, что я еще и разговариваю.

Из раздумий и воспоминаний меня вырвал стук в дверь и просунувшаяся в щель голова моей фрейлины и подруги Жаклин.

– Можно?

– Заходи, – я кивнула, отошла от окна и уселась на жесткий, вычурный диванчик. Это страшная и непонятная тайна, но почему-то вся мягкая мебель во дворце очень жесткая. Про кричащие красно-золотые расцветки я и не говорю, уже почти с умилением вспоминаю приглушенную гамму своих старых апартаментов в семейном поместье.

В кабинет вплыла высокая жгучая брюнетка с ногами от ушей и великолепной фигурой фотомодели. Несмотря на графский титул, подруга изредка подрабатывала на фотосессиях и показах. Впрочем, ее мать не возражала – хоть какое-то подспорье в их обедневшей семье.

Я даже завидовала иногда ее красоте. Мои каштановые волосы и вполовину не были так ярки, черты выразительны, а ноги длинны. Я самая обычная девушка, симпатичная. Мне говорили, что у меня красивые глаза, карие с зелеными крапинками, а роскошные ресницы придают взгляду загадочность. Да, еще неплохая фигурка на фоне свинофермы знатных девиц. И нет, я не преувеличиваю, большинству молодых аристократок нужно лечиться от ожирения и алкоголизма.

Может, именно поэтому он меня и выбрал? В скандалах не замечена, языком не мелю, пьяная не пытаюсь вскочить на скаковую лошадь во время забега. Да, да, был такой случай пару лет назад. Удивляюсь, как Марту тогда не затоптали, ведь скачки довольно опасный вид спорта, особенно если пытаться соревноваться в скорости с лошадью.

– Опять в облаках витаешь? – в очередной раз вырвала меня из раздумий Жаклин. – Что на этот раз?

– О чем ты? – нахмурилась я.

– Ой, перестань! Ты в последнее время сама на себя не похожа. Где твоя деятельная натура? Только сидишь и жалуешься на мужа. То он холодный, то внимания не обращает. Надоела! Занялась бы лучше делом. Вон Ее величество королева Анастасия сама готовит прием по случаю Дня своего рождения, могла бы предложить помощь.

– Ну это же ее праздник, – буркнула я про себя, но Жаклин все равно услышала.

– Ты стала несносной! Его высочество принц Вильям выбрал тебя, но ты не желаешь оправдывать его доверие и соответствовать своему новому статусу.

Кто сказал, что на правду не обижаются? Мне вот стало очень обидно, тем более, что это все высказывает лучшая и почти единственная подруга. Но ведь я действительно не желала этой свадьбы и статус мне тоже был даром не нужен. С другой стороны, у меня есть план и чтобы ему следовать нужно вести себя совершенно определенным образом. Точнее, вся подготовка уже проведена и пора уже начинать действовать.

– Наверное, ты права, – беспечно ответила я, сделав вид, что пропустила колкость мимо ушей. “Ну это я тебе еще припомню, подруженька, а то что-то ты в последнее время стала слишком много не себя брать”. – Ее королевскому величеству нужно помочь. Меня просто немного все это выбило из колеи, ты ведь понимаешь?

– Конечно, – тут же натянула приветливую мину Жаклин, – не каждый же день становишься принцессой! Тебе очень, просто невероятно повезло. Многие девушки мечтали бы оказаться на твоем месте.

– Ты так говоришь, как будто королевская семья несет что-то кроме представительских функций, – пожала плечами я и отвернулась.

Мне очень хотелось сейчас видеть лицо подруги, но я постаралась оставаться равнодушной и незаинтересованной.

За эти полгода до свадьбы я изучила очень много материалов, документов, отчетов и мое образование позволило мне сделать вывод, что в последнее десятилетие власть опять стала уходит от парламента и офиса премьер-министра в руки королевы. Медленно, буквально по шажочку, но неуклонно. Теперь большинство важнейших решений принималось в Линдорском дворце, а не в резиденции премьер-министра.

– Ты не права, – с жаром начала спорить Жанклин, заглотив наживку. – Йорки сейчас особенно сильны, и народ их любит и поддерживает. Гораздо больше, между прочим, чем этого тюфяка премьер-министра.

– Ну, тебе виднее. Наверное, такие вещи могут оценить только профессионалы. – Подруга не была политологом или аналитиком, но она училась на пиаре и считала, что хорошо разбирается в политической кухне и в людях. В политике – может быть, но не заметить, что твоя лучшая подруга стала вдруг дурочкой – это надо на самом деле постараться. Поныть-то я и раньше любила, на папочку вечно жаловалась, но вот с мозгами у меня всегда все было в порядке.

Впрочем, на то и был рассчет, Жаклин кроме себя и тряпок мало что замечает.

– Вот именно! – Жаклин вздернула нос и победно усмехнулась. – Так что завязывай дуться и пошли приведем себя в порядок. А то тебе Ее величество еще в прошлый раз высказала, что ты теперь не имеешь права ходить как какая-то деревенская девка в кроссовках, джинсах, без прически и маникюра.

Видимо, подруге нравилось смаковать подробности того скандала, точнее гневного монолога королевы Анастасии. Я его тогда смиренно выслушала, конечно, но первой мыслью было проигнорировать. Впрочем, так сделала бы старая я, у новой не было такого простора для маневра. Предмет мебели должен быть красивым, приветливо улыбаться и держать язык за зубами, чтобы не сойти, не дай Бог, за умную.

Скрепя сердце, я согласилась, что придется пойти на поводу у Жаклин, этой ненормальной фанатки шопинга и всяких косметических процедур. Я этого всего не то что не люблю, но не в таких объемах.

– Я позвоню охране, предупрежу, что мы едем за покупками, – ответила я, мысленно призывая всю свою силу воли. Она мне сегодня точно понадобится.

Тем более, что после всех косметических процедур можно будет попробовать заслужить одобрение мужа и начать действовать по плану. Не то чтобы это важно лично мне… Хотя вру, конечно важно.

Глава 2

Кто бы знал, как выматывает шопинг и салон красоты. Особенно последний. Мне не хотелось ничего делать, даже двигаться, но я уже долго откладывала реализацию своего плана и пора было действовать.

Первым пунктом у меня значился серьезный разговор с мужем.

Я нашла его в кабинете, примыкающем к спальне. Его спальне. Мы живем в разных апартаментах. За этот месяц мы ни разу не спали вместе, он лишь приходил и уходил, будто я… а, ладно! Что теперь об этом думать?

– Милый! – я впорхнула в обставленный тяжелой темной мебелью кабинет Его королевского высочества принца Вильяма и остановилась у двери. – Не отвлекаю?

На его вечно холодном лице промелькнуло что-то типа досады, но он справился с собой.

– Ты что-то хотела? – спросил подчеркнуто равнодушно.

– Да, можно к тебе?

– Зачем?

– Ты совсем не уделяешь мне внимания! – Я притопнула ножкой и выпятила губки. Заплакать бы не заплакала, не умею по заказу, тем более, что хотелось смеяться. Истерически…

– Я занят, Эмма, – строго сказал он и перевел взгляд на дверь. – Тем более, что ты и так сегодня отлично развлеклась и уделила пристальное внимание нашему счету.

Это он что, меня за купленные шмотки и маникюр попрекает? И не так уж много я потратила, кстати.

– Но это же все ради тебя! Я хочу быть красивой только для тебя и больше никого. Ты же мой муж.

– Я знаю, кто я.

– Правда? – вырвалось у меня, но я постаралась улыбнуться, чтобы сгладить резкость. – Ну так что, может проведем вечер вместе?

– Эмма, я же говорю, занят, – мужчина встал во весь свой немалый рост, расправил плечи, посмотрел так холодно, что захотелось сжаться. – Прошу тебя, уйди, дай мне закончить.

– Вот всегда так! – Я шмыгнула носом, сделав вид, что сейчас заплачу, хотя глаза и так предательски защипало. – У нас молодая семья, а у тебя все нет на меня времени. Даже узнать друг друга получше и то…

По щеке скользнула слезинка, потом вторая. Теперь я шмыгала уже по-настоящему. Все же в любом пренебрежении и унижении есть грань, за которой уже невозможно сдержаться.

– Эмма, прекрати! – брезгливо бросил муж. – Выкладывай, чего ты хочешь и уходи.

Чего я хочу? А правда, чего я хочу? Ну во-первых, съездить со всей силы по этому великолепному, строгому и холодному как лед лицу. Чтобы обязательно остался красный отпечаток моей ладони, чтобы голова как следует мотнулась.

Даже рука зачесалась от желания воплотить эту фантазию в жизнь.

А еще я хочу, чтобы муж проявил ко мне хоть капельку уважения. Но это уже фантастика. И может я бы сменила тактику своего поведения, стала ему опорой и поддержкой, а не пятым колесом, но это ведь не изменит его.

Нужно признаться себе честно, принцу Вильяму Ангиарскому плевать на свою жену. Да и на всех вокруг, если честно, тоже. Уж я-то знаю, успела сделать кое-какие выводы. Единственный человек, к которому он относится с некоторым почтение – его мать.

– Вильям, я уже сказала, – еще раз шмыгнув носом, произнесла я, – что хочу провести с тобой вечер, узнать получше. Ну сколько можно меня игнорировать?

Мужчина склонил голову набок, его взгляд стал еще более цепким и пристальным.

– Если я подпишу для твоего отца разрешение на разработку пятой части шельфа в Северном море, я могу надеяться, что ты не будешь в ближайшее время отвлекать меня от дел?

Я даже замерла на секунду под его насмешливым взглядом. Неужели догадался?

– А как же супружеский долг? – ляпнула, до конца не обдумав ситуацию.

– Я сам буду решать, когда ты его исполнишь, и оповещу об этом заранее. Сегодня мне некогда. Так что если ты согласна, не смею задерживать, – отчеканил он, сел и вернулся к бумагам, более на меня не глядя.

Я вылетела за дверь и прислонилась к стене рядом. Руки тряслись, где-то в груди стоял ком, мешающий дышать, ноги подгибались. Перед глазами плясали разноцветные веселые блики, как бы насмехаясь надо мной своим радостным мельтешением. Пол грозил уйти из-под ног.

Отстраненно подумала, как будет смотреться, если меня вывернет прямо здесь? Наверное, все спишут на несвежие креветки или еще что-то подобное. Не может же у принцессы Ангиарской случилась натуральная истерика с нервным срывом после общения с ее благоверным.

Так меня еще не оскорбляли ни разу в жизни!

Одно дело, если меня считают глупой куклой, бессловесной мебелью, другое, продажной девкой, готовой терпеть любые унижения за подачки Его высочества.

Да, изначально план был такой: я улучшу отношения с мужем, а потом попрошу за отца. Но ведь я правда хотела достигнуть хоть какого-то понимания между нами. А меня макнули лицом в грязь.

“Я сам буду решать, когда ты его исполнишь”, – сказал мой муж и кинул кость в виде части шельфа. Мог бы еще пару сотенных бумажек оставить на тумбочке, эффект был бы тот же.

Я сказала, что он может вообще не приходить и хлопнула дверью. Я порушила весь план отцу и себе. Я не добилась ничего и потеряла остатки самоуважения.

Очень хотелось сесть на корточки и разрыдаться, но я собрала последние силы – на сегодня с меня унижения достаточно – и аккуратно, держась за стену, пошла в свои покои. Нужно будет не забыть запереть дверь, а то с мужа станется меня добить. Если он сегодня вечером придет, я не знаю, что я сделаю.