Его хвост прильнул к ногам Джиад слишком тесно, чтобы это было случайностью. Джиад попыталась осторожно отодвинуться, но рыжий, не глядя на нее, вильнул хвостом и бесцеремонно уложил его поверх коленей Джиад, а потом еще и хвостовой плавник подсунул с другой стороны, обвив ноги жрицы. И все это с таким невозмутимым и рассеянным видом, словно сам не замечал!

– Маритэль меня предупредила, – спокойно ответил Эргиан, пересыпая камешки из ладони в ладонь плавными отточенными движениями. – Ее никто не принимал в расчет, все видели в ней лишь очаровательную глупышку, не способную ни на что сложнее, чем заплести красивую косу. Но она услышала случайную обмолвку одного из придворных и поняла, чем мне грозит эта охота. Она очень рисковала, предупреждая меня… Если бы я все-таки погиб, а ее участие стало известно, ей бы тоже не поздоровилось. Она же всего лишь младшая принцесса от наложницы, таких у нас даже не дюжина, а больше. Но она рискнула – и мне пришлось выжить ради нас обоих. А для этого – убить своего старшего брата Эриалла.

Алестар резко вздохнул, и его хвост сильнее сжал ноги Джиад. Это было бы неприятно, но Джиад вдруг поняла, что рыжий в самом деле не замечает, что делает. Он просто потянулся к Джиад, как делал это раньше – еще при запечатлении. Но почему?! Привычка? Или что-то пошло неверно и ритуал не сработал?!

– Но раз уж вы здесь… – сказал Алестар хмуро, – все получилось?

– Да, – кивнул Эргиан. – Я знал, что даже если чудом убью Эриалла в поединке, меня прикончит его свита. В лучшем случае. В худшем – побоятся взять на себя убийство принца и бросят где-нибудь в скалах без туарры, раненого и беспомощного. И я подготовился. Зная, куда примерно мы поплывем охотиться, я заранее отправил туда двоих своих друзей с запасом туарры, лекарствами и оружием. Я, глупый мальчишка, надеялся драться честно, мне только нужна была возможность ускользнуть потом. Почти так и получилось. Эриалл не собирался устраивать дуэль по всем правилам, он выбрал удачный момент – и ударил. Но я был настороже и смог ответить.

Он снова помолчал, потом продолжил, с пугающим спокойствием отмеряя слова:

– Вот тогда это стало настоящей дуэлью. Я обратился к Матери Море и Бездне – и никто из прихвостней Эриалла не посмел вмешаться в поединок. А когда мой брат получил острие лоура в сердце – я сбежал. Забился в скалы, в самую глубину. Преследователи решили, что я все равно погибну. Не от раны, так от маару, которых привлечет моя кровь… Но в скалах меня отыскали Даголар с Регом. Единственные, кому я рискнул довериться, – и не прогадал. Когда я вернулся домой, отец… – Эргиан криво усмехнулся. – Знаете, я ожидал чего угодно. Гнева, наказания… Приготовился оправдываться. Но не понадобилось. Отец сказал, что Эриалл сам виноват в своей смерти. Принц Карианда должен быть сильным и умным, если хочет выжить. А дуракам – прямой путь в Бездну. Я запомнил урок.

– А что же другой ваш брат? – нарушила Джиад молчание, когда оно стало невыносимо тяжелым. – Тот, что натравил на вас… этого?

– Ничего, – пожал плечами Эргиан, снова усмехнувшись. – Я понял урок по-настоящему хорошо и больше не пытался превзойти старших братьев ни в чем, серьезнее игры в тосу. Поэтому мне милостиво позволили не охотиться в их компании. А когда стало известно, что к Маритэль посватался наследник Акаланте, я попросил отца отправить меня сюда. Посол при чужом дворе – хорошая должность для того, кому лучше держаться подальше от любящих родичей. Кто же знал, что у вас творится такое? Ну что, ваше величество, – вернулся он к прежнему насмешливому тону, – вы все еще хотите иметь братьев и сестер?

– Сестра спасла вам жизнь, – парировал Алестар.

– О да, которую хотел отнять брат. Вы всегда видите в других самое лучшее?

Улыбка Эргиана показалась Джиад напряженной, но, пожалуй, не фальшивой. Принц позволил камешкам тосу просыпаться сквозь пальцы, не сводя с Алестара странно тоскливого взгляда, и это было так не похоже на вечно язвительного и уверенного в себе кариандца, что Джиад охватил холодный ужас. Бывают мгновения, которые решают судьбу на много лет вперед, если не навсегда. Те, что вскрывают душу до глубин более темных, чем подводная Бездна. И чудовища там таятся такие же страшные.

Ей подумалось, что на месте старших братьев Эргиана она бы не так снисходительно отнеслась к успехам принца в игре. Риши, что здесь зовут тосу, – игра полководцев и жрецов, мудрецов и правителей. Тот, кто знает в ней толк, опасен остро отточенным умом не менее, чем клинком. Эргиан смотрел на Алестара, явно что-то решая, и было понятно, что все их встречи на Арене, в Совете и у вулканов – все они вели к этому мгновению, как долгий поединок ведет к единственному завершающему удару. Или к опущенному мечу, щадящему противника. И к тому, что начинается потом, – к последствиям этого выбора.

– Я стараюсь, – тихо сказал Алестар, отвечая глубиннику таким же болезненно открытым взглядом. – Мой отец всю жизнь считал лучшим другом того, кто его убил. Наверное, я никогда не смогу об этом забыть. Но это не причина, чтобы отказываться от дружбы. Вы правы, Эргиан, брат может предать, как любой другой. Ему даже проще это сделать. И удар в спину от того, кому веришь, во сто крат больнее. Но если не верить никому, кто прикроет твою спину, когда это понадобится? Я очень плохой игрок в тосу, зато неплохо понимаю в гонках. Там всегда остается только один победитель. Случается, один наездник помогает другому против третьего, но лишь до тех пор, пока Арена не столкнет их между собой. И я не хочу жить, как в Гонках. Я знаю вкус победы, она того не стоит.

– Вкус победы… – протянул Эргиан, словно смакуя каждое слово. – На что он похож? На власть? На счастье?

– Он горький, – с застывшим, как камень, лицом еще тише сказал Алестар. – Сначала кажется, что ничего слаще ты не ведал, что ради этого можно отдать все, совершить что угодно… А потом понимаешь, что отдал как раз то, что имело настоящую цену. Я дюжину с лишним лет брал главные призы, думая, что это делает меня лучше остальных. Верил, что победить можно честно… А сегодня утром я убил своего врага, не прикоснувшись к нему ни пальцем, ни лоуром. Убил несколькими словами, натравив на него его же свиту. Он думал, что мы играем в тосу, и выиграет умнейший. А я знал, что мы на Арене, и одного ума мало. Нужны еще хитрость, подлость и готовность победить любой ценой. Вы выбрались из скал, Эргиан, а я… кажется, я остался там. В тех скалах, куда сам себя загнал своей победой. Мне ли осуждать других, если мои руки в крови? И чего теперь стоит мое слово?

– Думаю, – еле слышно ответил Эргиан, – оно, как и прежде, честь всего моря. Иначе вас не заботила бы кровь на руках. Ее так легко смыть… Поверьте тому, кто знает в этом толк. Мы с Эриаллом были не только единокровными братьями, но и единоутробными. Нет родства ближе… Но моя верность принадлежит Маритэль, единственной, кого при дворе Карианда я считаю сестрой. И ради нее я пойду на что угодно, а чем придется за это платить – знает Мать Море, ей и взвешивать мои слова и поступки. Вы сказали, что постараетесь ее найти – этого довольно, чтобы я был вам благодарен. И верен – насколько смогу. Но, умоляю, пока я принадлежу Карианду, не поворачивайтесь ко мне спиной, тир-на. У моего отца слишком много сыновей, чтобы ценить одного из них выше, чем надежду заполучить Акаланте.

Улыбка давно исчезла с его лица, перестав скрывать истинные чувства, и глубинный принц смотрел в лицо Алестару прямо и с какой-то безнадежной гордостью. Так смотрят воины, зная, что приказ полководца оставил их умирать. Джиад оценила – и содрогнулась от сочувствия умному и порядочному юноше, ставшему разменной фишкой в играх королей. Камешком, которым так легко пожертвуют ради выигрыша, ни на мгновение даже не задумавшись о его чувствах и чести.

– Я запомню, – кивнул Алестар и протянул глубиннику руку.

Тот глянул с изумлением, потом подал свою и осторожно пожал пальцы рыжего.

– Вы невозможны, тир-на, – сказал он, криво усмехнувшись и забрав руку. – Просто невозможны. Я буду молиться Троим, которые так любят Акаланте, чтоб они позволили мне увидеть, чем все это закончится…

Стук в дверь прервал его. Оба иреназе, как по команде, вскинулись, и Джиад тоже невольно напряглась – возможно, стало что-то известно о караване? Но за медленно открывшейся дверью оказался молоденький целитель из подручных Невиса, который поклонился королю и сконфуженно произнес:

– Прошу прощения, тир-на, вы велели вас позвать, когда…

– Да, я плыву, – оборвал его Алестар и поспешно оттолкнулся хвостом от ложа.

Всплыв наверх, он обернулся к Джиад и Эргиану.

– Если появятся новости о пропавших, вас известят так же, как меня самого – я распорядился. Простите, у меня неотложное дело.

– Разумеется, тир-на.

Кариандец вежливо поклонился, Джиад тоже склонила голову, молча гадая, что за дела у Алестара с целителями. Впрочем, её это не касается. «Меня теперь не касается ничто, происходящее здесь, – нужно почаще себе об этом напоминать», – подумала Джиад с внезапным раздражением.

– Простите, – негромко сказал Эргиан, впервые за долгое время обратившись к ней, когда за Алестаром закрылась тяжелая дверь спальни. – Вам, должно быть, очень нелегко посреди наших придворных штормов. Я сгораю от любопытства, что же произошло сегодня утром, но, конечно, не вправе вас расспрашивать…

Он принялся собирать камешки тосу, рассыпанные по постели, складывая их в коробку. И Джиад, глядя, как смешиваются черные и белые фишки, глубоко вздохнула. В самом деле, ведь Эргиан очень быстро обо всем узнает. Он вообще знает чересчур много для чужака при дворе Акаланте. Как там сказал Алестар про чересчур умного посла? Иногда рыжий попадает словами точнее, чем лоуром.

– Вопрос за вопрос? – предложила она кариандцу. – Я не обещаю, что отвечу на любой, но вы и сами это понимаете.

– Более того, я на это и не рассчитываю, – весело блеснул глазами Эргиан, окончательно вернув себе маску насмешника и хитреца. – Извольте, каи-на. Хм… что бы такое у вас спросить… Кто сегодня поплатился жизнью, проиграв его величеству Алестару гонку, я и так догадался. Ведь это же король прибрежного королевства, так? Торвальд Аусдранг, ваш бывший… наниматель.

Джиад с усмешкой кивнула, оценив деликатность кариандца.

– А Сердце моря, которое досталось вам, оказалось очередной фальшивкой, – азартно продолжил Эргиан.

Джиад снова кивнула – в этом уже признался сам Алестар. Ей было интересно, о чем же спросит глубинный принц, но тот не торопился. Все камешки уже отправились в коробку, уложенные столь аккуратно, словно это было важнейшим делом. Эргиан погладил их кончиками пальцев, полюбовался и, подняв глаза на Джиад, сообщил:

– А знаете, я, пожалуй, уступлю вам первый вопрос. Всегда любил ходить вторым.

– Понимаю, – улыбнулась Джиад. – У нас в Храме говорят, что первым поднявший меч, поражает самого себя. Но пусть будет по-вашему. У меня очень простой вопрос, ваше высочество. Зачем вы так настойчиво внушаете тир-на Алестару мысль оставить меня в Акаланте?

– Именно в Акаланте? – поднял бровь Эргиан в явно притворном недоумении. – Вообще-то, я рассуждал исключительно об охране моего отца, повелителя Карианда.

– Вы даже Алестара этим не обманули, – не без злорадства сообщила Джиад. – Все-таки он действительно хорош в гонках и знает, что салту не всегда плывет в ту сторону, куда виляет его хвост.

– О, да вы становитесь настоящей иреназе! – восхитился глубинный мерзавец и от души рассмеялся. – Ну, положим, в хвостах салту я действительно не разбираюсь… Кстати, вы еще обещали рассказать мне о своем питомце – жду с нетерпением. Да-да, простите, вопрос… Ответ будет еще проще, пожалуй. Потому что я действительно хочу, чтобы вы остались здесь.

– Зачем? – вырвалось у Джиад. – Вам-то это зачем? Ведь ваша сестра выйдет за него замуж! Зачем вам, чтобы я… То есть чтобы Алестар…

– Вы удивительно ему подходите, – без улыбки и со спокойной грустью сказал кариандец. – Именно потому, что вы с ним такие разные. Как вода и скалы, что не могут друг без друга. Я не слепой, каи-на Джиад. Я вижу любовь в его глазах и смятение – в ваших. Пока еще смятение. Но уже не ненависть. А смятение лучше мертвого покоя, как волна – лучше штиля, это известно и людям, не правда ли? Я люблю мою сестричку Маритэль всей душой. И понимаю, что они с тир-на Алестаром не будут счастливы. Да, запечатление сгладит острые кромки и подарит им взаимное наслаждение тел. И Маритэль будет прекрасной супругой короля: верной, нежной, покладистой. Но тир-на Алестару не нужен мягкий мох, ему нужна скала, о которую будут биться его волны…

– Продолжайте, – мрачно сказала Джиад. – Я слушаю. Скала, значит?

– И мох тоже, – пожал плечами кариандец, – почему нет? Он ведь прекрасно растет на скалах. Каи-на, я не знаю, какие традиции у вас на родине, но короли иреназе часто имеют наложниц. Запечатление этому совершенно не мешает! Маритэль могла бы стать душой своего супруга, но она никогда не станет его рассудком и удилами, как это удается вам. А любовь… о, ее у тир-на Алестара хватит на двоих, я полагаю.

– Вы так великолепно все рассчитали, – выдавила Джиад, не зная, смеяться или возмущаться. – Маритэль – законная супруга, я – наложница. Ну и страж… Об этом вы ведь тоже думали, верно?

Эргиан кивнул, опять блеснув глазами.

– А меня вы не забыли спросить? – все-таки возмутилась Джиад. – Да, я храмовый страж, чье предназначение – служить. Но я еще и человек. Провести в море всю жизнь – это не та судьба, о которой я прошу своего бога! Мне здесь не место! У меня ноги, а не хвост, я дышу только благодаря амулету, мне уже во сне снятся лепешки и жареное мясо, а не ваша рыба с водорослями. Думаете, это ничего не значит?!

– Я думаю, – с подозрительной серьезностью сообщил Эргиан, – что богам виднее. Не поверите, но я тоже никогда не мечтал о судьбе советника при короле, который приводит меня в непрерывное изумление половиной слов и поступков, а второй половиной заставляет то восхищаться, то ужасаться. Но, кажется, если боги уготовили мне именно такую участь, я должен их поблагодарить – другая могла бы оказаться хуже. Не такой интересной, во всяком случае. Я понимаю вас, каи-на. Поверьте, действительно понимаю. И никто не станет держать вас тут силой. Уж точно не тир-на Алестар, насколько я мог убедиться. Просто подумайте об этом, прошу. Что ждет вас наверху? Новая служба неизвестно у кого? И так – долгие годы? Одиночество, случайные любовники, верность тому, кто купил вас как вещь? Стоит ли это привычных блюд и возможности дышать воздухом вместо воды? Решать, конечно, вам.

– Я здесь оказалась не по своей воле, – привычно огрызнулась Джиад, а в памяти всплыл голос Малкависа, говорящего о свободе почти то же самое, что сейчас было так неприятно и почти страшно слышать от глубинного принца.

Эргиан смотрел на нее с сочувствием, и под мягким спокойным взглядом серых глаз терялись гневные слова, таяло возмущение, уходя, как вода в песок. Остаться в море? Глупость какая. Невозможная, полная, непревзойденная глупость. Да понимает ли кариандец, какой тугой узел ненависти и боли связывает Джиад с Алестаром? То есть связывал еще совсем недавно… Неважно! Остаться – невозможно.

– Это невозможно, – повторила она вслух, всей душой чувствуя уверенность в собственной правоте. – Я понимаю вас, тир-на Эргиан, вы выросли в семье, где подобное – дело обычное… Но это не для меня.

– Вы хотите стать не наложницей, а законной супругой? – все так же спокойно поинтересовался кариандец.

– Да нет же! – выдохнула Джиад. – Нет! Это… ничего не изменит. Я просто хочу наверх! К солнцу, воздуху… К своей собственной жизни, понимаете? Я храмовый страж, я человек! Моя судьба – там!

– Хорошо, я понял, – слегка улыбнулся Эргиан. – Простите, если был слишком… настойчив. И вы позволите оставить мне мой вопрос на будущее? Думаю, хватит на сегодня разговоров, которые сдирают чешую с сердца.

– Да, конечно, – с облегчением кивнула Джиад, чувствуя, как наваливается усталость.

Провожая взглядом уплывающего кариандского принца, она честно попыталась представить, что вот такой и была бы отныне ее жизнь. Под водой – навсегда. Та же служба, только у всех вместо ног – хвосты. Еда непривычная и не слишком вкусная… Хотя старшие стражи рассказывали, чем иной раз приходится питаться, если занесет далеко на восток. Там тоже любят водоросли и рыбу, а еще жареную саранчу, улиток, вяленых червей, бараньи яички и выдержанные несколько лет в глине яйца… Да нет же, глупость. Совсем не о том следует думать. Как только Лилайн выздоровеет, они смогут подняться наверх и… отправиться куда-то вместе? Разойтись навсегда?

Джиад мысленно застонала. Проклятый кариандец несколькими словами разбил ее привычный мир на кусочки, а потом раскидал их, как камешки для игры, сложив что-то свое, странное, непонятное и пугающее. Глупости это все. Следует положиться на волю Малкависа и выполнять долг стража – и все пойдет как надо. Благодарение всем богам, что Алестар действительно держит слово, и можно не бояться, что Джиад оставят здесь силой. Ведь не оставят же? Слово короля – честь всего моря. Но куда же он уплыл?

Несколько минут Джиад уговаривала себя, что мало ли, какие дела у рыжего могут быть с целителями? И что это неприлично, в конце концов! Но в мысли упорно лезло, что раненый, возле которого она видела именно этого парнишку-лекаря, поблизости только один. И… в этом ведь нет ничего такого, если она просто спросит? Может, ей нужно поговорить с Алестаром. И ведь в самом деле нужно! Например, о дурацком плане некоего глубинника, который явно не собирается от него отказываться. И пока Эргиан не придумал что-то, способное склонить волю богов на его сторону, Алестара следует остеречь.

Убедив себя, что думает только об этом, Джиад дернула рычаг вызова прислуги и попросила приплывшего юного слугу разыскать его величество. Нет, звать сюда не надо! И передавать ничего – тоже. Только узнать, где он сейчас.

– Так я вам и так это скажу, каи-на, – радостно сообщил мальчишка и покосился на Жи, принявшегося восторженно рваться из клетки, думая, что его отведут на прогулку. – Его величество с целителем Ирвайном к двуногому поплыли. Ой, простите, к человеку, – смутился мальчишка. – Ну, то есть к тому, которого сегодня принесли. Я как раз у него в комнате туарру кормил, так мне велели уплыть и не беспокоить.

– Вот как… – медленно сказала Джиад, про себя лихорадочно пытаясь сообразить, что это означает и почему Алестар отправился к Лилайну сам.

Ну хорошо, с целителем. Но не с ней! Он сказал, что Лилайну не причинят вреда. Слово короля – честь моря. Не забыть бы об этом… Но почему?! И что случится, если эти двое…

Джиад едва не застонала, разом представив себе, что могут натворить вспыльчивый иреназе и искренне ненавидящий его наемник. Малкавис, за что? И что делать? Торопиться разнимать? Подождать? Аккуратно послать туда кого-нибудь?

«Мало мне было забот с одним, – безнадежно подумала она. – Вот теперь, чувствую, разом станет куда веселее».