В эпоху Тан (618–907), когда все буддийские секты в Поднебесной империи переживали пору небывалого расцвета, наращивая свое могущество путем строительства храмов и монастырей, секта Чань не слишком активно участвовала в разделе сфер влияния и потому, возможно, меньше пострадала в пору жестоких гонений на буддизм, последовавших в 845 г. Из так называемых Пяти направлений и семи школ Чань, возникших на протяжении VII – ХI вв., особого внимания заслуживает учение Линьцзи (ум. 867), прославившегося прежде всего иконоборческими лозунгами. Отрицая ценность любого церковного ритуала и внешней обрядности, считая, что божественную сущность человек должен искать только в самом себе, в собственной повседневной жизни, Линьцзи выдвинул известную формулу: «Встретишь Будду – убей Будду, встретишь патриарха – убей патриарха!» Как гласит предание, однажды мастера Тан Цзя (738–824) в пути застигла ночь, и он вынужден был искать приюта в придорожном храме. Поскольку было холодно, благочестивый богоискатель растопил костер деревянными статуями Будды и так согревался до утра. Во главу угла Линьцзи и его последователи ставили реалистический подход к действительности и «здравый смысл», отвечая на вопрос о сущности Чань вполне прозаично: «Когда голоден – ем, когда хочу спать – сплю».

Со временем секта Чань все более активно распространяла свое влияние не только на территории сунского Китая, но и за его пределами, особенно в Корее и Японии. Именно в Стране восходящего солнца учению Бодхидхармы суждено было обрести вторую родину.

Буддизм впервые проник в Японию в период правления принца-регента Сётоку (574–622) в форме доктрины секты Санрон (кит. Саньлун, «Три завета»), представляющей собой одно из ответвлений Махаяны. В эпоху Нара (710–794), наряду с Санрон, развивались также секты Юисики («Единого сознания») и Хоссо («Сущности Дхармы»). Позже они были вытеснены сектой Кэгон («Гирлянда цветов»). В IX в. широкое признание получили секты Сингон и Тэндай (см. Комментарий). В конце XII в. их дополнила секта Дзёдо («Чистая земля»), а в XIII в., наряду с прочими, утвердились секты Син и Нитирэн (см. Комментарий).

Что касается Дзэн, то сведения об этом учении, как и о многих других буддийских школах, доходили в Японию уже с VII в., но триумфальное шествие Дзэн по японской земле началось лишь в конце XII – первой половине XIII вв. Пионером внедрения Дзэн был Эйсай (1141–1215). Начав религиозную деятельность в секте эзотерического буддизма Тэндай на горе Хиэй, он дважды побывал на обучении в Китае, откуда и вывез учение Линьцзи (яп. Риндзай). После неудачной попытки утвердиться в императорской столице Киото, Эйсай перенес свои усилия в Камакуру, где нашел полное понимание и поддержку военных правителей из рода Ходзё. Созданная им школа Риндзай утверждала необходимость коанов и признавала полезность динамической практики Дзэн – будь то в сфере воинских искусств, живописи или икэбаны.

Догэн (1200–1253), основатель другой крупнейшей дзэнской школы Сото, напротив, подчеркивал ценность сидячей медитации (дза-дзэн) и пассивной рефлексии. Однако сам процесс медитации он рассматривал как творческое действо, направленное на усовершенствование человеческой личности и осознание «сущности Будды». Впрочем, сам Догэн, натура темпераментная, независимая и обуреваемая земными страстями, был далек от идеала «недеяния». Влияние его незаурядной личности сказалось на всем дальнейшем развитии Дзэн в Японии.

Все зрелое и позднее японское средневековье отмечено неуклонным возрастанием роли Дзэн-буддизма сначала в жизни самурайства, а затем и других городских сословий – прежде всего купцов и ремесленников. Сохраняя сугубо религиозный характер в стенах многочисленных монастырей и храмов, Дзэн, в отличие от всех остальных буддийских сект, подвергся тотальному освобождению от церковных влияний и уже в XV–XVI вв. превратился для широких народных масс во всеобъемлющую жизненную философию (ars vitae). Признание незаменимости личного опыта и собственных усилий на пути самосовершенствования, примата интуиции и спонтанности прозрения, пусть в упрощенном виде, вполне устраивало приверженцев самых различных учений, а дзэнская методика психической саморегуляции верой и правдой служила всем профессиям – от монахов и воинов до поэтов и мастеров чайной церемонии. Не случайно владетельные феодалы-даймё и сами могущественные сёгуны, полновластные правители Японии, обращались за наставлениями к дзэнским мастерам.

Декларируемое дзэнской доктриной единство мироздания, органическая связь человека с природой, его включенность в круговорот вселенских метаморфоз – все это апеллировало к сознанию любого японца, не мыслящего себя в отрыве от сезонной игры стихий. Может быть, поэтому общие для всех направлений буддизма идеи бренности мира, всеобщей сопричастности и сострадания всему живому с необычайной яркостью проявились именно в дзэнской литературе, дзэнском садово-парковом искусстве и искусстве аранжировки цветов, в дзэнской чайной церемонии. Конечно, в других буддийских сектах и в светских школах были свои монохромные рисунки тушью суми-э, свои направления икэбаны, свои принципы устройства «сухих» садов из камней и песка, но все они в большей или меньшей степени были проникнуты духом Дзэн. Вершинами дзэнской эстетики стали сложенные на китайском языке стихи монахов Пяти гор (ХIV – ХVI вв., см. Комментарий), пьесы театра Но ёкёку и трактаты по театральному искусству Дзэами (1363–1445), пейзажная живопись Сэссю (1420–1506) и Кано Танъю (1602–1674), культ чая и искусство аранжировки цветов, созданные Сэн Рикю (1520–1591), хайку Басё (1644–1694), Бусона (1716–1783) и Исса (1763–1827), вака Рёкана (1758–1831). Однако не случайно Д. Т. Судзуки ставит в тот же ряд и пятистишия Сайгё, сложенные в XII в., еще до воцарения Дзэн на Японских островах, – ведь для того чтобы творить в духе Дзэн, не обязательно знать доктрину Дзэн. Вот почему современные исследователи нередко причисляют к дзэнской традиции произведения, созданные совершенно в ином религиозно-культурном ареале людьми, никогда не знавшими о существовании Дзэн, – Шелли, Китсом, Вордсвортом, Рембрандтом, Пьеро Делла Франческа и многими другими. Дзэн универсален, он заключает в себе космическую реальность бытия и вечное одиночество человека во Вселенной. Вопрос лишь в степени типологического сходства того или иного произведения с базовыми принципами дзэнской «теории отражения».

XX в. стал веком Дзэн. Удивительная способность этой философской системы адаптироваться к социально-политическим условиям и этнографическим особенностям разных стран привела к широчайшему распространению дзэнских идей в западном мире на различных уровнях – от коммун хиппи до психоаналитических трудов Эриха Фромма и романов Германа Гессе, от создания дзэнского монастыря в Калифорнии до открытия сотен кружков икэбаны, дзэнской кулинарии, клубов и секций фехтования кэн-до, каратэ, дзю-до, айки-до. Дзэн давно стал неотъемлемой частью западной культуры. Его триумфальное шествие было в основном подготовлено усилиями выдающегося философа и неутомимого пропагандиста Дайсэцу Тэйтаро Судзуки (1870–1966).

Юность Судзуки совпала с эпохой величайших преобразований в политической, экономической и культурной жизни Японии после реставрации Мэйдзи (1868). Человек новой формации, он получил великолепное классическое образование. В его работах мы встретим отсылки к палийским и санскритским текстам, к китайским авторитетам и средневековым японским источникам, к романам, повестям, стихам европейских и американских писателей. Многие труды самого Судзуки, долгое время жившего в Англии и читавшего лекции в британских университетах, написаны на английском языке, как и предлагаемая вашему вниманию книга «Дзэн-буддизм в японской культуре» (полное название «Дзэн-буддизм и его влияние на японскую культуру»), впервые опубликованная в 1938 г.

Миссионерская деятельность Судзуки, приобщившего людей Запада к религиозно-философскому наследию Востока, началась в 1920-е гг. и вылилась в создание многих томов сочинений, которые с завидным постоянством переиздаются вот уже более полувека и давно уже переведены на большинство европейских языков. Здесь в первую очередь следует упомянуть такие фундаментальные труды, как «Очерки по Дзэн-буддизму» (в трех томах); «Учебник Дзэн-буддизма» (антология дзэнских текстов); «Подготовка дзэнского монаха»; «Жить по Дзэн». Как отмечает российский востоковед Н. В. Абаев, «успех интерпретаторской и популяризаторской деятельности Судзуки был во многом обусловлен тем, что ему удалось осуществить перевод этого “эзотерического” языка на язык, в принципе, доступный для любого “непосвященного” читателя (причем без длительного вживания в реалии иной культуры и эпохи) и дающий достаточно целостное представление об основополагающих принципах теории и практики Дзэн-буддизма».

Идеи Дзэн, подхваченные и развитые западными исследователями Э. Уоттсом, Э. Херригелем, Р. Блайсом и многими другими, нашли мгновенный отклик в сердцах философов и писателей по обе стороны Атлантики. Гессе, Хаксли, Сэлинджер, Керуак, Гинзберг, Снайдер, Рексрот – вот далеко не полный список имен авторов, усвоивших «дух Дзэн».

Как философия жизни, противопоставившая самоценную личность постылому истеблишменту, Дзэн был взят на вооружение битниками, хиппи, интеллектуальной богемой, а также широкими кругами фрондирующей западной интеллигенции. В то же время дзэнские методики психотренинга прочно укоренились в медицинских учреждениях Запада, в спорте и военном деле. В Японии, в Киото, в крупнейшем дзэнском монастыре Дайтоку-дзи был открыт специальный центр по подготовке западных адептов. Принимать послушников из Америки и Европы стали и другие дзэнские обители.

В нашей стране острый интерес к Дзэн-буддизму до недавнего времени удовлетворялся лишь самиздатовскими перепечатками да случайными журнальными публикациями. Лишь в последние годы стали появляться исследования и переводы, имеющие прямое отношение к Дзэн, в основном в китайской его ипостаси. Нужен ли нам Дзэн? Найдется ли место этому восточному учению в нашей стране на крутом повороте истории? «Праздный вопрос!» – сказал бы профессор Судзуки. Никто не может испытывать нужду в Дзэн. Ведь Дзэн есть всюду, он наполняет и пронизывает наше существование, а наша задача – постараться постичь самих себя, слиться воедино с окружающей нас природой и тем самым ощутить дух Дзэн.