Глава 5
Злись, рыжуля, злись!

Если и существует на свете что-то, что я ненавижу больше, чем бег, то это бег с препятствиями.

Мышцы сводило от усталости, пот заливал глаза и раз за разом заставлял отросшую чёлку прилипать ко лбу и щекам, перекрывая обзор, пальцы соскальзывали с влажных досок, не в силах удержать на весу мою, казалось бы, не слишком упитанную тушку.

Рок оседлал высокий забор и болел за подопечную, активно его раскачивая:

– Давай, кири! Пожалей бедного монстрика! Если он тебя сожрёт, как пить дать намучается с несварением!

Я тяжело дышала, почти готовая смириться с безвременной кончиной.

– Если ещё когда-нибудь скажу, что твоя идея хороша, лучше сразу дай мне подзатыльник!

Но сожаление о былых ошибках не помогало перескочить ограждение в два человеческих роста, а голодная пасть приближалась.

Хотя, наверное, стоит вернуться к самому началу.

Мы с фамильяром решили отдохнуть.

Склочные соседи, шумно трагично вздыхающая матушка, Антуан, которого уже дважды пришлось турнуть из нашего двора, – всё это настолько надоело и мне, и демону, что поездка за город стала скорее необходимостью, чем случайным развлечением.

– Свежий воздух, кири, – соблазнял Рок. – Ты представить себе не можешь, какая это роскошь!

Я кивала, связывая в маленькие букеты свежий сбор. Оформлять полагалось так, чтобы каждый пучок внушал уважение и не допускал мысли о завышенных (хотя именно таковыми они и являлись) ценах, но при этом не оказался слишком щедрым.

– И не говори, роскошь. Некоторым из нас приходится работать, чтобы другие нашли что положить на хлеб.

Рок снял с последнего бутерброда на тарелке кусочек колбасы и отправил в рот. Его совершенно не волновало, кто и каким образом заработал на еду. Проигнорировал тоскливый взгляд Вениамина, проводивший мясной пластик в последний путь, но, сжалившись, кинул коту крошечку хлеба. Веня ожидаемо начихал на угощение и демонстративно повернулся к демону хвостом. Едва когтем у виска не покрутил.

– Не проще ли наслать на жителей Ниволи простуду? За пару дней окупишь работу целого сезона.

Я вдохнула сладковатый медовый аромат и уложила последний букетик в коробку.

– А чего её насылать? Это же простуда. Через месяц сама явится.

– Ну так через месяц и займёшься своим травоведением.

– А сейчас?

– А сейчас, – демон пнул ящик ногой, загоняя под кровать, – практика в полевых условиях.

Кто бы догадался, что, когда Рок говорил о полевых условиях, он в прямом смысле имел в виду поля. Нет, я ничуть не избалованный городской житель, не способный отличить корову от петуха. Я точно знаю, что первая не кукарекает и, кажется, не слишком высоко летает. Но и особой любви к деревенской жизни, не предназначенной для каблуков и корсетов, не питала. Однако экипаж привёз нас именно в такое место.

Рок спрыгнул со ступеньки прямо в лужу, разметав во все стороны грязные брызги, и ударил себя в грудь, словно единолично создал зеленеющие холмы, пятнистое от туч небо и ощерившийся тёмными макушками лес на горизонте.

– Ну? Красота же!

Я осторожно опустила ногу на ступень, потом, предварительно ощупав носком туфельки выглядящую крайне жидкой грязь, на землю.

– Забрать через часок? – понимающе подмигнул возница. Я открыла рот возмутиться, но ветер так рьяно принялся развевать юбки, что, во-первых, пришлось срочно их придерживать, а во-вторых, всем вдруг стало ясно, что никакое интимное уединение парочке в такую погоду не понадобится.

– Да нет, сами доберёмся, – опрометчиво ляпнул Рок, и, прежде чем я вставила хоть слово, экипаж умчался вдаль, попеременно подпрыгивая на кочках и проваливаясь в ямы.

– А в городе теплее, – вздохнула я, кутаясь в захваченную лёгкую шаль.

Демон упёр руки в бёдра:

– А здесь свежее!

– И грязнее.

– И воздух чище.

– И морось.

– О, кири, – он показушно расстегнул кожаную куртку и потрепал меня по щёчке, – учись смотреть шире. Мир не ограничивается дорогой от дома до лавки. Сидя в уютном уголке, не научишься ничему новому. Пошли.

Я вовремя отдёрнула руку, не давая поймать себя в ловушку:

– Куда это? Тут тоже воздуха достаточно. Я сейчас немного ещё подышу и как раз дождусь какого-нибудь транспорта.

– Рыжуля, не рассчитывай отделаться так просто! Если история с обителью Лунной жрицы чему меня и научила, так это тому, что без мотивации тебя не заставить колдовать. Поэтому бери свой подтянутый зад в свои же маленькие ручки и шагай.

– Куда? Вокруг поля да холмы!

– Как куда? За приключениями!

Знать бы сразу, что под приключениями он имел в виду неприятности…

Любой нормальный человек назвал бы погоду отвратительной. Рок же с наслаждением подставлял лицо мелким редким каплям, приносимым ветром, а когда думал, что я не вижу, ещё и по-мальчишески ловил их языком. Куртку тем не менее всё-таки застегнул. Наслаждаться видами, ковыляя на каблуках по свежевспаханным полям и кутаясь в мгновенно отсыревшую шаль, было куда проблематичнее.

– Ну разве не здорово?

Я в ответ простучала зубами нечто явственно отрицательное.

– Ты всегда можешь согреться с помощью магии, – напомнил демон.

Пришлось ещё плотнее запахнуться в мокрую тряпку, чтобы руки сами собой не тянулись к его шее.

– А если совсем плохо, – добил демон, – перенестись домой. Хотя это довольно опасное заклинание. Куда проще полететь на метле.

– Да ты издеваешься!

Нет, я, конечно, догадывалась о таком положении вещей. Рок ведь демон, глумиться над замёрзшими несчастными женщинами – их излюбленное хобби. Но озарение снизошло далеко не сразу: конечно, издевается! Сообразил, что ученица у него не из талантливых, и привёз её к демону на пироги в эдакую мерзопакость: либо научится колдовать, либо убьётся. И ещё неизвестно, какой из вариантов более приемлем.

– Угробить меня решил? – Я топнула ногой, угодила аккурат в наполненную жидкой грязью лунку и насквозь промочила туфельку. Новую, между прочим, зелёненькую, купленную на радостях от победы над Антуаном.

Рок приподнял бровь и ухмыльнулся, предоставляя мне самой решать.

– Не дождёшься!

Я стащила с ноги туфлю и попыталась её отжать. Нет, безнадёжно испорчена. Скажете, сама виновата? Отправилась на пешую прогулку в новой обуви? Могу ответить тем же, чем ответила демону: запустила сначала одним, а потом вторым башмачком в его наглую довольную физиономию. Пойду босиком, простужусь и умру. И пусть этот поганец устыдится.

– Если ты надеешься простудиться и умереть, – заблаговременно предупредил Рок, – контракт автоматически продлится, как необходимость для спасения жизни ведьмы. И это значит, кири, что в любом случае от меня не отделаешься.

Запустить бы в него ещё чем-нибудь…

Когда мелкая редкая морось переросла в уверенный тягомотный дождик, я готовилась смиренно принять свою участь. Не простужусь, так утону, не утону, так погибну в неравном бою в попытке придушить исчадье Подземья. Но спасение замаячило на самой кромке поля, казавшегося бескрайним. Я припустила так, что даже демон, которому всё с большим трудом удавалось получать удовольствие от вылазки, нагнал не сразу.

Маленький домик, на поверку оказавшийся сарайчиком для сельскохозяйственной утвари, вряд ли мог называться достойным завершением променада. Но лично мне показался самым чудесным, уютным, а, главное, сухим местом в мире.

Благо владельцы сей недвижимости не посчитали нужным запирать на замок ворох прошлогоднего сена, две лопаты и грабли. В противном случае они рисковали лишиться двери, а я – самоуважения в попытке её выбить.

Я с наслаждением плюхнулась на импровизированный лежачок, уже в полёте сообразив, что деревенские могли припрятать в ворохе сена серпы или косы. Однако в этот раз повезло.

Шорох дождя снаружи резво перетекал в мерный стук, Рок, упорно пытающийся наслаждаться видом в приоткрытую створку, всё сильнее её притворял, пока не оставил крохотную щель и, смирившись, устроился рядом со мной.

– Роскошь, значит? – с садистским упоением протянула я, пытаясь придумать, как бы высушить шаль, не снимая.

Демон заложил руки за голову и откинулся на спину, задумчиво, словно пытался что-то припомнить, рассматривая дощатый потолок.

– А скажешь нет?

– Скажу! – с готовностью подтвердила я.

Он перевернулся на бок и, отбирая, потянул на себя мокрую накидку. Ткань нехотя, прилипая к коже, соскользнула с плеч, а Рок ловко скомкал и отбросил её в сторону.

– Иди согрею, и подобреешь, – осклабился он.

Я упрямо шмыгнула мокрым носом: вот ещё!

– Трусиха.

– Кто трусиха? Я трусиха?!

– Ну не я же.

Внезапно стало жарко: да как он смеет?! Я смелая! Самая смелая из всех, кого знаю! Я… я… я вызвала демона и учусь колдовать! Да, получается не очень хорошо, но это же не моя вина! Это учитель плохой попался!

– Неправда!

– Правда, кири, правда. – Он медленно стянул куртку и отправил к шали, рубашка последовала за ними. К неудовольствию, удивившему меня саму, оставил только кожаные штаны: чтобы намочить их, меленького дождика недостаточно. – Ты ведь всю жизнь провела в городе, да? Боишься нового, даже просто выехать за его границы. Небось только с Брид за травами ходила, да и то не слишком далеко. Что уж говорить о твоих собственных границах. О тех самых, которые мешают магии вырваться наружу. О тех, которые до сих пор заставляют верить, что есть люди хорошие, а есть плохие. О тех, которые не дают понять, что иногда, чтобы сделать что-то хорошее, нужно позволить себе немножечко плохого. Трусиха. Боишься стать ведьмой, боишься послать в бездну навязанные правила!

Он говорил правильно. Красиво, искренне, горячо. Хотелось верить. Хотелось забыть про осуждающие взгляды, въевшуюся с детства истину о добре и зле. Хотелось стащить сырое платье и прижаться к его горячему боку, от жара которого воздух начинал дрожать. Но я не сделала ничего из этого. Я пнула его, опрокидывая на спину, и нависла сверху:

– Кто трусиха? Я трусиха? Да я… Я тебя сейчас…

Он скептически хмыкнул:

– Что? Убьёшь? Поцелуешь? Превратишь в лягушку? Рыжуля, не пытайся угрожать, если нечего противопоставить оппоненту.

Как я оказалась снизу, не пойму до сих пор. Но внезапно стало ясно, что мне и правда нечего ему противопоставить: обездвиженная, с зафиксированными над головой руками… ведьма. Тоже мне, ведьма!

– Пусти! – Грудь вздымалась так часто и беспокойно, что это уже становилось неприличным.

– Или что?

– Или я разозлюсь.

Он наклонился, касаясь кончиком носа моего виска.

– С чего ты взяла, что я добиваюсь не этого? Ты же сама хочешь.

И он добился. Вот правда, на самом деле добился. Я многое могла стерпеть, вынести с достоинством… Ну ладно, предположим, о достоинстве в моём бедственном положении мокрой мыши речи не шло. Многое могла вынести, но не это. Мужчина больше не властен решать, чего я хочу.

Демона отбросило к стене с такой силой, что я всерьёз испугалась за сохранность хлипкого домика. О сохранности костей Рока побеспокоиться как-то не получилось.

– Надолго меня такими темпами не хватит. – Пока я горела от негодования, демон с довольным видом потирал ушибленные места. – Как ощущения, рыжуля?

– Убила бы, – честно сказала я, пытаясь отряхнуть руки: пальцы всё ещё саднило. Плевать, что думает их обладательница, руки жаждали драки.

– Я знал, что найду к тебе подход!

– Ты сделал это нарочно?

Он склонил голову, готовый к овациям. Вот только аплодисментов не последовало. В прошлый раз, когда я дала ему пощёчину, дело закончилось плохо.

– Гадёныш! – Кулаки сжались вхолостую.

– О да! – Он, словно в танце, поднял руки и крутанулся.

– Мерзавец и лгун!

– Снова в яблочко, кири! – Рок двинул бёдрами, продолжая наслаждаться собственным великолепием.

– Хитрый, самовлюблённый, беспринципный…