Эксперты правы, подумал он. Венеция уходит под воду. Весь город медленно умирает. Настанет день, когда туристы будут приезжать сюда на лодках и, вглядываясь в глубину, далеко-далеко под собой увидят пилястры, колонны, мрамор; на краткие мгновения ил и грязь откроют для них мертвый мраморный мир.

Их каблуки громко стучали по тротуару, дождь хлестал из водосточных труб. Отличный конец для вечера, который начался с такой отважной надежды, с такой беззаботности!

Когда они пришли в отель, Лора сразу направилась к лифту, а Джон свернул к конторке портье взять у ночного дежурного ключ. Вместе с ключом тот протянул ему телеграмму. Какое-то мгновение он тупо смотрел на нее. Лора уже вошла в лифт. Он вскрыл конверт и прочел телеграмму. Она была от директора начальной школы, в которой учился Джонни.

Джонни городской больнице подозрением аппендицит. Никакой опасности, но просил вам сообщить. Чарльз Хилл.

Он дважды прочел телеграмму, после чего пошел к лифту, где ждала Лора. Он протянул ей телеграмму.

– Пришла, пока нас не было, – сказал он. – Не слишком хорошие новости.

Он нажал кнопку лифта, жена прочла телеграмму. Лифт остановился на третьем этаже, и они вышли.

– Ну что же, это все решает, не так ли? – сказала она. – Вот и доказательство. Мы должны покинуть Венецию, поскольку нам нужно домой. Опасность угрожает Джонни, а вовсе не нам. Это Кристина и старалась донести до сестер.

На следующее утро Джон первым делом заказал разговор с директором школы. Затем сообщил управляющему об отъезде. В ожидании телефонного звонка они стали упаковывать вещи. Ни один из них не упоминал о событиях минувшего дня, в этом не было необходимости. Джон твердо знал, что телеграмма и предчувствие опасности сестрами не более чем совпадение, но не видел смысла затевать спор. Лора была уверена в обратном, но интуиция подсказывала ей, что лучше держать свое мнение при себе. За завтраком они обсуждали, как лучше возвращаться домой. Поскольку туристический сезон только начинался, можно было бы взять билеты и вместе с машиной погрузиться на поезд со специальным вагоном-автовозом, который шел из Милана через Кале. Время терпит, директор школы не случайно написал, что никакой срочности нет.

Из Англии позвонили, когда Джон был в ванной. Трубку сняла Лора. Он вошел в спальню через несколько минут. Она еще разговаривала, но по выражению ее глаз Джон понял, что жена очень встревожена.

– Это миссис Хилл, – сказала она, – мистер Хилл в классе. Она говорит, из больницы сообщили, что Джонни провел беспокойную ночь, возможно, потребуется операция, хотя хирург пойдет на это только в случае крайней необходимости. Они сделали рентгеновский снимок, им не нравится, как расположен аппендикс, короче говоря, я ничего не понимаю.

– Дай мне трубку, – сказал он.

До него долетел успокаивающий, но слегка настороженный голос жены директора школы.

– Мне жаль, если это нарушает ваши планы, – сказала она, – но мы с Чарльзом решили, что надо вам сообщить. Наверное, рядом с ним вы бы не так волновались. Джонни отлично держится, хотя, конечно, у него небольшой жар. Хирург говорит, что в этом нет ничего необычного, правда, иногда аппендикс смещается, и тогда все несколько сложнее. Относительно операции он решит сегодня вечером.

– Да, разумеется, мы понимаем, – сказал Джон.

– Пожалуйста, обязательно скажите жене, чтобы она не слишком волновалась, – продолжала она. – Больница прекрасная, доброжелательный персонал, и мы полностью доверяем хирургу.

– Да, – сказал Джон, – да, понятно. – Он прервался, увидев, что Лора делает ему какие-то знаки.

– Если нам не достанутся билеты на этот поезд, я могу вылететь самолетом, – сказала она. – Мне наверняка найдут билет. Тогда хотя бы один из нас сегодня же вечером будет дома.

Он кивнул в знак согласия.

– Благодарю вас, миссис Хилл, – сказал он. – Мы непременно вернемся. Да, я уверен, что Джонни в хороших руках. Поблагодарите за нас вашего мужа. До свидания.

Он положил трубку и огляделся: неубранные кровати, чемоданы на полу, разбросанная оберточная бумага. Корзины, карты, книги, плащи, пиджаки, куртки – все, что они привезли с собой в машине.

– О господи, – сказал он, – какой беспорядок, сколько барахла!

Снова зазвонил телефон. Это был портье, который сообщил, что ему удалось заказать спальные места для них обоих и место для машины на поезд, отбывающий завтра вечером.

– Послушайте, – сказала Лора, которая схватила трубку, – а вы не можете заказать для меня одно место на самолет, вылетающий сегодня днем из Венеции в Лондон? Мой муж с машиной может поехать завтра.

– Стой, положи трубку, – сказал Джон. – К чему такая паника? Одни сутки ничего не решают.

Беспокойство согнало краску с ее лица. Она в смятении повернулась к нему.

– Для тебя – возможно, но для меня решают, – сказала она. – Я уже потеряла одного ребенка и не собираюсь терять второго.

– Хорошо, дорогая, как скажешь…

Он протянул к ней руку, но она нетерпеливо отбросила ее и продолжила давать указания портье. Он снова принялся упаковывать вещи. Говорить что бы то ни было совершенно бесполезно. Пусть будет так, как она хочет. Конечно, они могли бы лететь вместе, а потом, когда с Джонни все образуется, он мог бы вернуться за машиной и отправиться домой через Францию, как они и собирались. Правда, это еще хлопотнее, да и расходов уйма. Но все-таки плохо, что Лора летит самолетом, а он с машиной потащится поездом из Милана.

– Если хочешь, можем лететь вместе, – задумчиво начал он, объясняя внезапно пришедшую ему в голову мысль, но она и слушать не стала.

– Вот это было бы действительно нелепо, – нетерпеливо сказала она. – Важно лишь то, что я буду там сегодня вечером, а ты приедешь следом. Кроме того, машина нам понадобится, чтобы ездить в больницу. А наш багаж? Мы ведь не можем все здесь бросить и уехать.

Разумеется, нет, – он принял ее доводы. Глупая идея. Она пришла ему в голову только потому, что он не меньше ее беспокоился за Джонни, хоть и не говорил этого.

– Спущусь вниз и потороплю портье, – сказала Лора. – От них больше толку, когда над ними стоишь. Все, что мне понадобится вечером, уже уложено. Я возьму с собой только свой чемодан. Остальное ты привезешь в машине.

После ее ухода не прошло и пяти минут, как снова зазвонил телефон. Это была Лора.

– Дорогой, – сказала она, – все получилось как нельзя лучше. Портье достал мне билет на чартерный рейс, самолет вылетает из Венеции меньше чем через час. Специальный катер минут через десять прямо от Сан-Марко. Какой-то пассажир отказался от билета. Меньше чем через четыре часа я буду в Гатвике^[10].

– Сейчас я спущусь, – сказал он ей.

Он застал ее у конторки портье. Она уже не выглядела такой встревоженной и была полна решимости. Джон по-прежнему предпочел бы уехать вместе с ней. Ему было нестерпимо тяжело оставаться одному в Венеции, к тому же сама мысль о том, что предстоит доехать на машине до Милана, провести там безотрадную ночь в гостинице, весь следующий день слоняться по городу, а всю следующую ночь трястись в вагоне поезда, наводила на него тоску, – не говоря уже о беспокойстве за Джонни. Они пошли к причалу у Сан-Марко. Моло сверкал после дождя, дул легкий бриз, почтовые открытки, шарфы и прочие туристские сувениры покачивались над прилавками киосков, но туристы прогуливались, как всегда, с довольным видом, уверенные, что впереди их ждет счастливый день.

– Я позвоню тебе завтра вечером из Милана, – сказал он ей. – Думаю, Хиллы пустят тебя переночевать. А если ты будешь в это время в больнице, то сообщат мне последние новости. Это, наверно, и есть твоя чартерная группа. Добро пожаловать к ним!

Пассажиры, спускавшиеся с причала в ожидающий катер, несли ручной багаж, помеченный бирками с британским флагом. Группа состояла в основном из пожилых людей, и похоже, возглавляли ее два методистских священника. Один из них подошел к Лоре, протянул ей руку и, улыбнувшись, обнажил два сияющих ряда вставных зубов.

– Наверное, вы и есть та дама, которая присоединяется к нам, чтобы вернуться домой, – сказал он. – Добро пожаловать на борт и в наш братский союз. Все мы очень рады с вами познакомиться. Сожалеем, что не нашлось места и для вашего муженька.

Лора быстро повернулась и поцеловала Джона, дрожащие уголки ее губ выдавали сдерживаемый смех.

– Думаешь, они затянут гимн? – шепотом сказала она. – Будь осторожен, муженек. Завтра позвони мне.

Капитан дал странный отрывистый гудок, и через мгновение Лора уже стояла в толпе пассажиров и махала рукой. Ее красный плащ веселой заплатой выделялся на фоне более спокойных одежд ее спутников. Катер дал еще один гудок и отвалил от причала, а Джон смотрел, как он отплывает, и сердце ему сжало ощущение огромной утраты. Потом он отвернулся и пошел обратно в отель, яркий день опустел и погас для него.

Нет ничего более грустного, подумал он, оглядывая гостиничный номер, чем пустая комната, особенно когда еще заметны следы недавнего в ней пребывания. На кровати чемоданы Лоры и еще один плащ, который она не взяла с собой. На туалетном столике следы пудры. Брошенный в корзину обрывок бумажной салфетки, испачканный губной помадой. Старый тюбик засохшей зубной пасты на стеклянной полке над раковиной. В открытое окно доносился непрерывный шум движения по Большому каналу, но Лоры уже нет здесь – она больше не слышит его, не посмотрит вниз с маленького балкона. Ушло удовольствие. Ушло чувство.

Джон закончил укладывать вещи и спустился оплатить счет. Портье принимал вновь прибывших постояльцев. На террасе, с которой открывался вид на канал, сидели люди с проспектами в руках, строя планы, как наиболее приятно провести день.

Джон решил, что закусит перед дорогой прямо здесь, на террасе, в знакомой обстановке, потом распорядится, чтобы носильщик отнес его багаж на один из паромов, которые ходят между Сан-Марко и Порта Рома, где в гараже стояла его машина. Со вчерашнего неудачного ужина у него было пусто в желудке, и, когда около полудня к нему подкатили тележку с закусками, он жадно на них набросился. Однако даже здесь были перемены. Старший официант, их добрый знакомый, работал в другую смену, а столик, за которым они обычно сидели, заняли новые постояльцы – молодожены, проводящие здесь медовый месяц. Везет же людям, ворчливо заметил он про себя, глянув на их счастливые лица, пока его вели к столику на одного в дальнем углу, за кадкой с цветами.

Сейчас она в воздухе, подумал Джон, она уже в пути, и попытался представить себе, как Лора сидит между двумя методистскими священниками и, вне всякого сомнения, рассказывает им о Джонни – о том, что он в больнице, и бог весть о чем еще. Ну что же, сестры-близнецы могут теперь вкушать мир и покой. Их желания исполнились.

Закончив ланч, не имело смысла задерживаться на террасе за чашкой кофе. Он хотел как можно скорее уехать, взять машину и двигаться к Милану. Он простился с управляющим и портье и в сопровождении носильщика вновь направился к причалу на площади Сан-Марко. Когда он ступил на vaporetto^[11], где вокруг него шумела и толкалась толпа пассажиров, и кое-как нашел место для себя и груды своего багажа, его на какое-то мгновение пронзила острая боль от расставания с Венецией. Когда еще, подумал он, они вновь приедут сюда, да и приедут ли… Через год… через три… Первые мимолетные, обрывочные впечатления во время их медового месяца почти десять лет назад, второй визит en passant^[12], перед круизом, и наконец эти скомканные десять дней, оборвавшиеся так внезапно.

Вода сверкала на солнце, здания сияли, туристы в темных очках с важным видом ходили по быстро удаляющемуся Моло; с того места, где сейчас паром пенил воды Большого канала, уже не видна была терраса их отеля. Сколько впечатлений надо увезти с собой и сохранить в памяти: знакомые, уже любимые фасады, балконы, окна, вода, плещущаяся о ступени подвалов ветшающих дворцов, маленький красный домик с садом, где жил Д’Аннунцио^[13], – наш дом, называла его Лора, представляя себе, будто дом действительно их, – и уже скоро, досадно скоро vaporetto повернет налево и прямым ходом двинется к Пьяццале Рома^[14], пропустив лучшую часть канала, Риальто^[15], дальние дворцы…

Им навстречу вниз по течению шел другой vaporetto, переполненный пассажирами, и на мгновение у него мелькнула глупая мысль, что хорошо бы поменяться с ними местами, вновь оказаться среди веселых, счастливых туристов, направляющихся в Венецию, ко всему тому, что осталось у него за спиной… И тут он увидел ее, Лору, в красном плаще! С ней рядом – сестры-близнецы: деятельная сестра, держа Лору за локоть, что-то ей говорит, словно увещевает, а сама Лора с развевающимися на ветру волосами жестикулирует, и лицо ее искажено страданием. Он смотрел во все глаза, застыв от изумления, – изумление его было столь велико, что он не мог ни крикнуть, ни махнуть рукой, да они бы и не услышали, vaporetti уже разошлись и двигались противоположными курсами.

Что, черт возьми, происходит? Должно быть, чартерный рейс задержали и самолет не взлетел, но почему в таком случае Лора не позвонила ему в отель? И что там делают эти проклятые сестры? Неужели она столкнулась с ними в аэропорту? Странное совпадение – а если не просто совпадение? И чем она так взволнована? Он не мог придумать никакого объяснения. Возможно, рейс отменили и Лора поехала прямо в отель, рассчитывая застать его там и вместе с ним отправиться на машине в Милан, а завтра вечером сесть в поезд. Ему оставалось одно – как только паром причалит у Пьяццале Рома, позвонить в отель, сказать ей, чтобы она спокойно его ждала, – он вернется и заберет ее. А что до этих проклятых сестер, то пропади они пропадом!..

Когда vaporetto подошел к причалу, началась обычная сутолока. Ему пришлось искать носильщика, чтобы забрать багаж, затем терять драгоценное время в поисках телефона. Возня с мелочью, поиск нужного номера отняли еще несколько мгновений. Наконец ему удалось дозвониться, и знакомый портье, к счастью, еще был на месте.

– Послушайте, вышла полнейшая неразбериха, – начал он и объяснил, что Лора в это самое время возвращается в отель – он видел ее с двумя приятельницами на vaporetto. He попросит ли портье, чтобы она его дождалась? Он вернется на ближайшем пароме и заберет ее. – Так или иначе, задержите ее, – сказал он. – Я постараюсь вернуться как можно скорее.

Портье все прекрасно понял, и Джон повесил трубку.

Слава богу, Лора не появилась в отеле прежде, чем он сумел туда дозвониться, иначе ей тотчас сказали бы, что он уже на пути в Милан. Носильщик по-прежнему ждал с багажом, и самым простым представлялось дойти с ним до гаража, передать вещи малому, который там распоряжается, и попросить его подержать все у себя примерно с час, пока он не вернется с женой и не заберет свою машину. Потом он снова пошел к причалу и стал дожидаться следующего парома в Венецию. Минуты тянулись мучительно медленно, и все это время он изводил себя вопросом – что же стряслось в аэропорту и почему, ради всего святого, Лора не позвонила ему. Что толку строить догадки. В отеле она ему все расскажет. Одно он знал совершенно определенно: он не позволит сестрам вертеть ими и впутывать их в свои делишки. Он так и слышал, как Лора говорит ему, что старушки тоже пропустили рейс и надо бы подвезти их до Милана.

Наконец vaporetto, вспенивая воду, подошел к причалу, и он поднялся на борт. Какая скука плыть в обратном направлении, мимо тех самых знакомых достопримечательностей, которым он совсем недавно сказал ностальгическое последнее прости! На этот раз он даже не смотрел на них, он был поглощен одной мыслью – поскорее добраться до места. На Сан-Марко народу было много как никогда, в толпе люди двигались плечом к плечу, и каждый пребывал в состоянии приятного возбуждения.

Проходя через вращающиеся двери отеля, он ожидал увидеть Лору, а возможно, и сестер в холле слева от входа. Жены там не было. Он направился к конторке. Портье, с которым он говорил по телефону, беседовал с управляющим.

– Моя жена приехала? – спросил Джон.

– Нет, сэр, еще нет.

– Как странно. Вы уверены?

– Абсолютно уверен, сэр. Я не отходил отсюда с тех самых пор, как вы позвонили мне без четверти два. Я все время был на месте.

– Ничего не понимаю. Она была на vaporetto, когда он проходил мимо Академии. Минут через пять она должна была сойти на Сан-Марко и прийти сюда.

– Не знаю, что и сказать. Вы говорили, синьора была с друзьями?

Вид у портье был совершенно невозмутимый.

– Да, точнее, со знакомыми. С двумя дамами, которых мы встретили вчера на Торчелло. Я очень удивился, увидев ее с ними на vaporetto, и предположил, что рейс отменили, они случайно столкнулись в аэропорту и она решила вернуться вместе с ними, рассчитывая застать меня, пока я не уехал.

Дьявольщина, где же Лора? Что она делает? Уже четвертый час. От Сан-Марко до отеля минута ходьбы.

– Может быть, синьора пошла со своими друзьями в их гостиницу? Вы знаете, где они остановились?

– Нет, – сказал Джон, – не имею ни малейшего представления. Более того, я не знаю даже имен этих двух дам. Они сестры, близнецы, похожи как две капли воды. Но зачем же идти в их гостиницу, а не сюда?

Вращающаяся дверь закрутилась, но это была не Лора. Какие-то два постояльца.

В разговор вмешался управляющий.

– Вот что я предлагаю, – сказал он. – Давайте я позвоню в аэропорт и выясню относительно рейса. Тогда, по крайней мере, нам хоть что-то будет известно. – Он виновато улыбнулся. Такие накладки – большая редкость, обычно у клиентов нет повода для беспокойства.

– Да, позвоните, – сказал Джон. – Выясним, что там случилось.

Он закурил сигарету и стал мерить шагами холл. Что за чертовщина. И как непохоже на Лору, ведь она знала, что сразу после ланча он выезжает в Милан, – вернее, она могла предполагать, что он уедет еще до ланча. Но в таком случае, прибыв в аэропорт и узнав, что рейс отменен, она наверняка первым делом ему бы позвонила.

Управляющий целую вечность куда-то дозванивался, потом ждал, когда его переключат на другую линию, к тому же он так быстро говорил по-итальянски, что Джон не мог следить за разговором. Наконец он положил трубку.

– Все стало еще более таинственным, чем прежде, сэр. Чартерный рейс никуда не переносили, самолет взлетел по расписанию с полным комплектом пассажиров. По всей видимости, не было никаких задержек и сбоев. Должно быть, синьора просто передумала. – Его улыбка стала еще более виноватой.

– Передумала, – машинально повторил Джон. – Но почему, черт побери? Она так рвалась быть дома сегодня вечером.

Управляющий пожал плечами:

– Вы же знаете женщин, сэр. Ваша жена могла вдруг решить, что, в конце концов, ей лучше сесть вместе с вами на поезд в Милане. Хотя, уверяю вас, в этой чартерной группе публика чрезвычайно респектабельная, а «Каравеллы» – совершенно безопасные самолеты.

– Да-да, – нетерпеливо сказал Джон. – Вы все сделали правильно, я вас нисколько не виню. Просто я не могу понять, что заставило ее передумать, разве только встреча с теми двумя дамами.

Управляющий промолчал. Он не знал, что сказать. Портье тоже проявлял сочувственную озабоченность.

– Возможно, – отважился он, – вы обознались и на vaporetto видели вовсе не синьору?

– Да нет, – ответил Джон, – я не мог обознаться. Она была в красном плаще и без шляпы – точно в таком виде, как вышла отсюда. Я видел ее так же ясно, как вижу вас. Готов поклясться перед судом.

– К несчастью, – сказал управляющий, – мы не знаем имен тех двух дам, не знаем, в каком отеле они останавливались. Вы говорите, что встречались с ними вчера на Торчелло?

– Да… но лишь мельком. И гостиница их не там. Это я по крайней мере знаю наверняка. Вышло так, что позднее мы встретили их за ужином в Венеции.

– Прошу прощения…

К портье подошли зарегистрироваться вновь прибывшие постояльцы, и ему пришлось заняться ими. Джон в отчаянии повернулся к управляющему:

– Как вы думаете, может быть, имеет смысл позвонить в отель на Торчелло – вдруг там кто-нибудь знает имена этих дам или где они останавливались в Венеции?

– Можно попробовать, – ответил управляющий. – Надежды мало, но давайте попробуем.

Джон вновь принялся вышагивать по холлу, не спуская глаз с вращающейся двери, молясь и надеясь, что сейчас мелькнет знакомый красный плащ и Лора войдет в отель. Вновь последовали нескончаемые телефонные переговоры управляющего с кем-то из служащих отеля на Торчелло.

– Скажите им, две сестры, – напомнил Джон, – две пожилые дамы, одетые в серое, очень похожие. Одна из них слепая, – добавил он.

Управляющий кивнул. Было понятно, что он дает подробное описание. И все же, положив трубку, он покачал головой.