Цитаты из книги «Образы души. Шаманизм и системные расстановки»

Существуют и такие ритуалы исцеления, где люди страдают за других, но к ним нельзя применить ни одну из обеих метафор: ни вытаскивание из проблем, ни расчистку пути. В этих ритуалах исцеление – результат непосредственного вмешательства духов-помощников. В таком случае, как правило, невозможно сказать, какая динамика способствовала процессу исцеления.

Мать соединилась со страданием дочери и с помощью молитв привнесла дополнительную силу. Дочь смогла принять предложенную ей силу и благодаря этому преодолеть препятствие. Кроме того, этот пример показывает, что такой вид помощи – это лишь возможность для исцеления или решения проблемы. Даже если путь будет свободен, от дочери зависит, поступит ли она мудро, избежав повторения старых ошибок, или нет.

Как я описывал в предыдущих главах, многие виды шаманских исцелений становятся возможны благодаря изменениям позиций людей и сил в духовном пространстве. Это можно наблюдать и в только что приведенном примере: один человек страдает, другой символически стоит рядом с ним – они связаны друг с другом и объединены в страдании. Когда доброволец уходит, у того, кто изначально страдал, тоже есть шанс покинуть место страдания.

Брать на себя чужие страдания нездоро́во, если это происходит из бессознательных побуждений. Если же это делается с полным сознанием и в определенных, ясных рамках, это может очень помочь. Тогда страдание подобно спасению утопающего. Это можно представить себе как расчистку дороги – необходимую, чтобы освободить застрявшего на ней человека. Когда кто-то тонет, другой без раздумий бросается в воду и вытаскивает его. То есть спасающий должен сам прыгнуть в воду и вымокнуть, иначе утопающего не спасти. Только потом, когда ситуация успокоится, можно начать учить его плавать. Учить плавать утопающего, когда он в панике или едва может дышать, очевидным образом не имеет смысла.

Поскольку дочь отвергала все попытки сближения, мать бессознательно была на грани того, чтобы от отчаяния снова вернуться к проституции, – в ту исходную точку, где она была еще не так давно, – только потому, что хотела быть рядом с дочерью и надеялась таким образом ей помочь. Поскольку ради сближения с дочерью мать могла вернуться к проституции, от которой она отошла, теперь дочь с силой отталкивала мать, чтобы ее защитить. Границы между жизнями обеих все больше стирались, а динамика взятия на себя чужого страдания совершенно не осознавалась. Я предложил матери простой ритуал. Ей нужно было представить себе, что дочь стоит перед ней и она обращается к ее душе. Я пригласил ее из глубины ее собственной души сказать: «Я покончила с этим, я ушла с этого места. Ты тоже можешь уйти. Ты теперь свободна, тебе больше не нужно делать это ради меня».

Это был классический пример того, как люди бессознательно берут на себя страдания, чтобы помочь другому: сначала мать была проституткой и ненавидела это. Она не хотела, чтобы ее дочь испытала все те проблемы, с которыми пришлось столкнуться ей самой. Дочь, которая хотела быть рядом с матерью и помочь ей, чувствовала, что та держалась от нее на определенной дистанции, и воспринимала это как отвержение. Тогда дочь бессознательно взяла на себя роль проститутки, поскольку для нее это была единственная возможность чувствовать свою близость с матерью. В то время, когда дочь начала заниматься проституцией, мать как раз направила свою жизнь в новое русло и теперь, к своему ужасу, была вынуждена наблюдать, что стало с ее дочерью. Они поменялись ролями. Теперь мать хотела помочь дочери.

В западной цивилизации мало или совсем нет целенаправленных ритуалов, в которых люди страдали бы за других, но бессознательно многие все же это делают. Как правило, это приводит только к еще большему хаосу и болезням, а не к исцелению.

Если человек действует из места силы, то благодаря добровольному страданию сила может быть перенесена на клиента. Но если в основе его действий переплетение и бегство, то добровольное страдание лишает его силы.

Во втором случае человек, берущий на себя страдания другого, идентифицируется с позицией того, кто нуждается в помощи. Удивительным образом он делает чужие страдания своими. Если посмотреть на это с другой точки зрения, то можно сказать, что он выталкивает другого с его законного места. Он отказывает больному в его собственной судьбе, как бы тяжела они ни была. Так они оба теряют свою индивидуальную силу, и из-за этого слияния ситуация становится неясной.

В первом случае доброволец сознательно видит себя самостоятельной личностью и стоит рядом с нуждающимся в помощи человеком. Он не пытается занять его место, но хочет быть рядом с ним, чтобы таким образом дать ему поддержку. Он хочет помочь другому нести его бремя. Но когда ритуал закончен, он снова обращается к собственной жизни и своим обязанностям.