– Вот бы сейчас и нам… э-э-э… такую книгу, – прошептал Теодор. – Мы сразу определили бы, кто на нас напал и как с ним…

– Никакой книги не нужно, – перебил его Матиас. – Я ведь сказал, что мне известно, как справиться с Существом!

– Но разве не следует знать, как его зовут? – не сдавался Вэйер. – Билл говорит, что книги указывали… э-э-э… его настоящее имя.

– Да какая разница, Тед? Что это меняет? Тут главное знать, как врага уничтожить!

– Наверное, Гэри прав, – кивнул, соглашаясь с ним, Стерлинг. – Это ведьмам да колдунам нужно было знать имена чудовищ, чтобы их не перепутать.

– О-о-о, – простонал Вэйер. – Я знаю про ведьм и колдунов. Я про них смотрел фильм.

– Да, они в свое время учинили всем множество неприятностей, – Уильям также кивнул и Теодору. – Все, что случалось с людьми плохого, напрямую происходило от этих верных слуг нечистого.

– Но уедь теперь их не остауось? – с надеждой пробормотал Джеки Хьюэтт.

– К сожалению, они живут и по сей день, – ответил Стерлинг. – Правда, ныне их куда меньше. Если честно, то мне самому известен один старик, который собирает травы, и все вокруг считают его колдуном.

– Где? У нас в Юба? – хором воскликнули Хьюэтт и Вэйер.

– Нет, – улыбнулся рассказчик. – Он живет неподалеку от озера Бакс, где у папы загородная вилла. Папа однажды показал мне этого человека, когда мы ездили на озеро удить рыбу, и сказал, что его сильно подозревают в колдовстве.

– Как, ты видел живого колдуна? – рассмеялся Матиас. – Думаешь, я тебе поверю, Билл?

– Я сказал, что его подозревают в колдовстве, потому что он собирает всякие травы, – нахмурился Стерлинг. – Просто я считаю, что если человек странно себя ведет, то его можно подозревать. Дыма, как тебе известно, без огня не бывает.

– И что же, он страшный? – с опаской спросил Теодор. – У него было при себе… э-э-э… какое-нибудь чудовище?

– Да нет, обыкновенный человек, – ответил очевидец. – Выглядит так же, как и мы с тобой. Спокойно ловил рыбу, когда папа с ним поздоровался. Никакого проклятья на меня не наслал. Знаешь, что это такое?

Джеки отрицательно замотал головой.

– Это случается тогда, когда колдун или ведьма проклинают свою жертву – читают заклинания, призывают чудовищ. И человеку, о котором они думают, становится очень плохо: он может заболеть и даже умереть. Наведение проклятия – очень страшная вещь.

– Сказки! – усмехнулся Матиас.

– Нет, не сказки! – возразил Стерлинг. – Если не веришь, почитай старинные книги. Там все написано.

– Может, на нас тоже кто-нибудь навел это… проклятие? – впервые вступил в разговор Мадруга. – Призвал неизвестную тварь из иного мира, которая за нами гонится уже столько времени?

– Не говори ерунды, Джек! – урезонил его Гэри. – Ты ведь всегда был здравомыслящим человеком.

– Я пытаюсь разобраться в том, что с нами приключилось, – спокойно ответил водитель. – Поэтому слушаю и обдумываю все услышанное.

– А вот мне подумалось такое, – вновь заговорил Вэйер. – Что, если эта тварь за облаками не одна? Вдруг их много, очень много? И сейчас они… э-э-э… нападают на людей по всему миру?

– Не может быть, – убежденно возразил Гэри. – Если бы такое случилось, это называлось бы вторжением. Об этом показывали бы по телевизору, говорили бы по радио. Слушай, Джек! – Матиас легонько толкнул сидящего перед ним друга по плечу. – Ну-ка, включи радио! Послушаем, о чем там говорят. Только тихо, чтобы нас не услышал сам знаешь кто.

В течение нескольких минут вся пятерка, слегка наклонившись к панели автомобиля, слушала ничем не примечательные биржевые сводки, какие-то спортивные репортажи и новости ночного времени. Иногда попадалась даже музыка. Поэтому, убедившись, что с миром все в порядке, Мадруга выключил аппаратуру.

– Я же вам говорил! – Гэри ударил кулаком по колену. – Если бы эти летающие твари напали на Землю, то об этом трещали бы все радиоканалы. А все спокойно, как ни в чем не бывало: биржа, музыка… Поверьте мне, в случае вторжения армия США оказала бы непрошеным гостям такой прием, что мало бы не показалось. Мы даже отсюда слышали бы выстрелы танков и грохот ракет. Разве вы что-нибудь слышите?

– Твое возражение очень серьезно, – подвел итог Мадруга. – В случае начала всемирной войны мы обязательно услышали бы ее. Возможно, даже увидели…

– Я, кстати, помню похожую историю по радио, – оживился Матиас, – вернее сказать, не похожую, а совсем наоборот. Много лет назад огромное количество людей тоже слушали радио, по которому рассказывали о вторжении на Землю пришельцев с другой планеты. Так вот, история была настолько правдоподобной, и актеры говорили так убедительно, что множество людей поверили в нее, и в городах начались страшные беспорядки: люди бегали, громили магазины, уезжали прочь, чтобы спастись от зловещих захватчиков.

– Это случилось в Европе? – с широко открытыми глазами спросил Теодор.

– Нет, у нас, в Соединенных Штатах, – ответил Гэри и продолжил: – А потом оказалось, что люди напрасно беспокоились. Никакого захвата Земли не было, а трансляция по радио была обыкновенной постановкой какого-то спектакля! Так что гораздо больше шума было после того, как ситуация разъяснилась.

– Получается, что народ… э-э-э… зря паниковал, – глубоко вздохнув, резюмировал услышанное Вэйер.

– И все равно, это ужасная история, – молвил Стерлинг. – Люди-то были напуганы и пострадали…

– Разве это – пострадали? – Гэри скривил лицо. – Велико ли страдание в том, чтобы носиться в безумии по городу, громя его и грабя магазины? Даже смешно становится: какие-то дураки наслушались радиоспектакля и после этого сами устроили представление. Другое дело – последствия, например, ядерного взрыва, когда на многие мили в живых не остается вообще никого.

– Йадерного узрыуа? – не понял Хьюэтт. – Што это?

– Очень страшная вещь, Джеки, – пояснил ему Мадруга. – Это новое и очень опасное оружие. Подобного еще не было в истории человечества. Оно обладает такой силой, что мгновенно сжигает людей и разрушает здания. Спастись от него почти невозможно. А если кто спасается, то заболевает всякими ужасными болезнями, вызванными радиацией, и в конце концов умирает с жуткими болями. Ты не слышал о Хиросиме или Нагасаки?

Хьюэтт отрицательно замотал головой.

– В принципе, Джек объяснил все правильно, – одобрительно кивнул Матиас. – Атомное оружие страшно не только невероятной разрушительной мощью, но и радиацией: она продолжает добивать тех, кто выжил после взрыва. В сорок пятом году президент Трумэн санкционировал применение ядерного оружия против Японии, с которой Штаты вели войну. Объектом для бомбардировки и послужили упомянутые Джеком города – Хиросима и Нагасаки.

– Я тоже читал об этом, – подтвердил его слова Стерлинг, легко содрогаясь. – Многие люди погибли от ударной волны или лучевой болезни. И были их сотни тысяч!

– Так много? – испугался Хьюэтт.

– Увы, – продолжил Матиас. – Представь, около ста тысяч погибли только от самого́ взрыва. Еще приблизительно около ста пятидесяти тысяч от поражения радиацией и неизвестными болезнями умерли несколько лет спустя. Но самое ужасное, что у матерей, переживших ядерный удар, рождались дети, унаследовавшие на себе последствия облучения и тому подобного. Конечно, они также умирали. Итого, получается… – Гэри произвел в уме недолгий подсчет, – получается больше, чем половина населения Сакраменто, дружище.

– Очень страшное оружие, – пробормотал Джеки, пытаясь представить себе поистине невообразимое. – Даже дети умирауи? Это соусем плохо…

– Куда уж хуже, – согласился Стерлинг. – В мире вообще ничего не может быть хуже, чем гибель младенцев. Но даже когда древний царь Ирод перебил множество детей, чтобы найти меж них Христа…

– Слушай, Билл, давай немного попозже, а? – прервал друга Матиас. – Разве не видишь, что я отвечаю на заданный вопрос?

– Прости, – Уильям безобидно развел руками. – Расскажу как-нибудь в следующий раз.

– Итак, – продолжил повествование Гэри, – все в мире испугались этого оружия, поскольку тогда оно было только у нас. Однако несколько лет спустя подобное изобрели в Советском Союзе. И враждующим сторонам надо было как-нибудь договариваться, поскольку все понимали: если применять ядерные ракеты ежедневно, то от самой Земли вообще ничего не останется. Русские уселись с нами за стол переговоров – так вот и общаемся до сих пор…

– И как? – поинтересовался Вэйер. – До чего-нибудь… э-э-э… договорились? Иначе как-никак планету потеряем…

– Кое-что есть, – ответил Матиас. – Несколько лет назад, если я хорошо запомнил, летом семьдесят четвертого, президент Никсон отправился в Москву, где с президентом русских подписал договор об ограничении подземных ядерных испытаний. По телевизору сказали, что это была самая мирная встреча двух президентов за последние десятилетия.

– Значит, русские… э-э-э… не будут нападать? – обрадовался Теодор.

– Вроде нет, – усмехнулся рассказчик. – Говорят, что этот договор улучшил отношения между двумя самыми могущественными государствами в мире. Правда, Никсон после визита в СССР сразу подал в отставку. И кто знает, что нас всех ждет теперь.

– А как мистер Никсон попау в Соуетский Союз? – спросил Джеки. – Науернае, припуыу на корабуике?

– Да нет, долетел самолетом, – ответил Гэри. – В противном случае, Джеки, ты даже не представляешь, сколько бы ему пришлось потратить времени, чтобы пересечь океан.

– Самауетом, – повторил Хьюэтт, задумываясь. – Никогда не уетау на самауетах.

– О-о-о! – провозгласил Теодор. – Я видел… э-э-э… по телевизору, что это очень опасно. Самолеты часто разбиваются, и все, кто летит в них, погибают.

– Ну не так уж и часто, – поправил говорившего Матиас. – Остынь, дружище Тед.

– Я же сам видел! – стоял на своем Вэйер. – Несколько лет назад в Африке разбился самолет; оказалось, что при этом погибло… э-э-э… около двух сотен человек.

– Знаю, Тед, о чем ты говоришь, – вмешался в разговор владелец «Меркьюри Монтего». – Это случилось в семьдесят пятом в одном из марокканских аэропортов. Я читал, что это была крупнейшая авиакатастрофа года.

– Вот видишь? – Теодор выразительно глянул на Матиаса. – И Джек об этом знает.

– Могу сказать еще больше, – продолжил Мадруга. – Около года назад произошло крушение сразу двух самолетов, один из которых врезался в другой во время взлета. Это случилось в Испании, на острове Тенерифе. От невероятного взрыва, вызванного столкновением здоровенных «Боингов», погибли все пассажиры и персонал обоих самолетов: оказалось, что их было более чем полтысячи человек. Газеты писали, что это крупнейшая авиакатастрофа за всю историю человечества.

– Какой ужас! – Стерлинг охватил ладонями лицо.

– Вот и летай после этого на самолетах, – заявил Вэйер.

– Я запомнил этот случай, потому что всего через полгода, даже меньше, умер мой любимчик Элвис Пресли, – сокрушенно произнес водитель. – Мне очень нравились его песни.

– Конечно, Король очень неплох, – согласился с ним Матиас, – однако мне куда больше нравятся ребята из «The Rolling Stones». Кстати, ты слышал, Джек, что недавно его снова видели – на сей раз в Нью-Йорке? Я смотрел передачу по телевидению, там как раз это обсуждали.

– Ерунда! – поморщился Мадруга. – Дали бы уже человеку спокойно лежать в земле.

– Увы, городские легенды – на то и легенды, чтобы бесконечно множиться, – констатировал Гэри. – Поверь мне, Элвиса еще не скоро оставят в покое – слишком уж известная личность. Кстати, мне тоже пришла на память одна история о крушении, – он внезапно вернулся к прерванной ранее теме. – В семьдесят втором, когда я служил в Германии, там тоже имела место авиакатастрофа. Мы тогда очень бурно ее обсуждали, ведь специалисты назвали ее крупнейшей. Правда, самолет был не наш, а принадлежал «Красной Германии» – так мы с ребятами называли ГДР. Погибло больше ста пятидесяти человек.

– А что там произошло? – спросил Джек.

– Пожар на борту, – ответил Гэри, припоминая детали. – Сперва, кажется, возникли проблемы со стабилизатором, а затем у самолета оторвался хвост. После этого авиалайнер рухнул в леса Бранденбурга, пробыв в воздухе со времени взлета около получаса.

– Видите, сколько всего нехорошего происходит, если летать самолетами! – назидательно сказал Вэйер, поднимая указательный палец. – Лучше уж… э-э-э… путешествовать на автомобилях. Верно, Джек?

– Ты принимаешь за норму единичные случаи, Тед, – покачал головой Матиас. – Впрочем, – он вновь махнул рукой, – что с тобой разговаривать…

– Неужели тебе… э-э-э… совсем не жаль пострадавших? – удивился Теодор. – Хоть это были другие люди.

– Не знаю, как там другие люди, но нам о своем драконе надо думать, – задумчиво произнес Гэри. Внезапно глаза его загорелись, и он без всякого перехода вновь заговорил о своем. – Вот, нашел! Это Существо больше всего похоже на летающего дракона.

– Огнедышащего? – уточнил Уильям.

– Не знаю… Скорее всего, нет, – Матиас сжал виски́, отчаянно думая и сопоставляя вопрос товарища с собственным видением. – Понимаешь, если бы он был огнедышащим, то ему зимний холод был бы нипочем: он всего-навсего развел бы вокруг себя пожар и согрелся. Тем не менее он боится холода.

– Ты в этом действительно уверен? – Стерлинг посмотрел на него долгим взглядом.

– Абсолютно! – выпалил Матиас. – И как раз потому, что у него нет шубы на коже!

Теодор Вэйер кивнул, соглашаясь с подобной аргументацией. Стерлинг наморщил лоб и задумчиво произнес:

– Я знаю, что в мире существует много разных драконов, в книгах о религии я встречал подобные вещи…

– Вот видишь, не все огнедышащие, – воспрял духом Гэри. – Я же тебе говорил!

– Суть не в том, огнедышащие они или нет, а в том, что все они разные. Есть, например, китайские драконы – и они считаются самыми добрыми существами на свете, а европейские – хуже самого Антихриста!

– Разуе дракон может быть добрым, Биу? – спросил Джеки.

– Китайцы верят в это, – безапелляционно ответил Уильям. – Надо думать, что раз все они в том убеждены, значит, было множество случаев в действительности, когда драконы вели себя хорошо.

– Это не доказательство, могли кое-что и придумать, – не согласился Гэри. – Кто из людей не любит хотя бы чуточку приврать? Скажи это гадости, что преследует нас. Можешь даже прочитать проповедь ей о доброте.

– Постой, приятель, я не говорю о Существе, – осадил его Стерлинг. – Я рассказывал о драконах китайских. А все драконы, о которых поговаривают европейцы, – сплошь и рядом чистое зло. Они обманывают, убивают. И, к слову сказать, самый страшный из них – дракон книги Откровения, написанной самим апостолом Иоанном Богословом, любимым учеником Иисуса Христа. А если человек не верит словам его любимого апостола, значит, он самый настоящий богохульник!