© Silvia Horwitz, Minnesota, 2017

©Tsippi (Zipora) Rainey, ציפורה כוכבי – רייני

©Эфраим Баух, перевод на русский язык, 2017

* * *

Сыну моему Йони (Йоханану) Рейни и всем моим ученикам

ציפורה כוכבי-רייני

מלכת הקונכייה

סיפור חייה הסוערים של ועמי פרנקל

Действующие лица

Наоми Френкель, член кибуца, писатель. Израиль Розенцвайг, ее возлюбленный, затем муж, член кибуца, литературный критик и публицист.

Авраам Шленский, писатель, переводчик, издатель.

Жаль-Поль Сартр и Симона де Бувуар. На заднем плане встречающие их Авраам Шленский и Лея Голдберг.

Лея Гольдберг, поэт.

Гершом Шалом, философ, историк.

Шай Агнон, писатель, нобелевский лауреат.

Давид Бен-Гурион, политик, премьер-министр Израиля.

Залман Шазар, писатель, политик, Президент Израиля.

Леви Эшколь, политик, премьер-министр Израиля. Мирьям Эшколь, жена Леви Эшколя.

Пинхас Розен, политик, министр Юстиции Израиля.

Меир Яари, политик, лидер левого крыла сионизма и кибуцного движения.

Хью Тревор-Ропер, барон Дейкр Глантонский, лорд, историк, разведчик.

Меир Хар Цион, капитан, Герой Израиля, стоит первый слева. Арик Шарон, генерал, стоит второй слева. Моше Даян, генерал, стоит третий слева.

Молодые репатрианты с Генриетой Сольд, 1937.

Семья Френкель, 1921.

Братья и сестры Наоми Френкель, дочери Наоми Френкель, члены кибуца, арабские крестьяне, жители Иерусалима, политики, писатели, артисты, художники, их мужья, жены, любовники и любовницы, немцы в Германии, участники подполья в Италии, бойцы ХАГАНы и ЭЦЕЛ, солдаты и офицеры ЦАХАЛ и другие.

Предостережение Королевы

Беззаботное детство в большой, богатой, просвещенной, ассимилированной еврейской семье в благополучном Берлине… Неординарная девочка, живущая напряженной духовной жизнью, постигающая мир. Тридцатые годы. Нацизм. Крах надежд, потеря родины. Отъезд в Палестину – Эрец Израэль, Страну Израиля. Надежды и разочарования, одиночество, борьба за выживание…

Романы Наоми Френкель “Ваш друг и дядя Соломон”, “Дикий цветок”, “Саул и Иоанна” были переведены на русский язык писателем Эфраимом Баухом. А подруга и биограф знаменитой в Израиле писательницы-классика профессор Ципора Кохави-Рейни только что издала (также в переводе на русский) биографический роман о полной драматических событий жизни писательницы.

В этих книгах описана жизнь богатой еврейской семьи в Германии 1930–1933 годов. Затем репатриация и жизнь героини в Израиле. Это история типичной еврейской семьи, забывшей свои корни и дорого заплатившей за иллюзию, что удастся остаться среди немцев и избежать трагедии. И только юная героиня решается изменить жизнь, вернуться к корням. Судьба – предостережение. И история Израиля глазами умной, неординарной женщины.

Наоми Френкель сегодня называют “королевой ивритской литературы”. Мы встретились с ее биографом – профессором и писателем Ципорой Кохави-Рейни, автором романа “Королева в раковине” (издательство “Книга-Сефер”, Израиль)

Когда еврейская кровь потечет с наших ножей!..

– Ципора, книги Наоми Френкель имели огромный успех в Израиле, в первые годы существования государства. Чем он объясняется, на ваш взгляд, почему ее произведения стали классикой, ведь до сих пор ее романы изучают в школах?

– Во-первых, драматический сюжет в этих книгах и исторический фон выписаны с большим искусством. Во-вторых, трилогия вышла в период, когда в ивритской прозе вообще отрицалась роль диаспоры на фоне героизма войны за Независимость 1948 года. Френкель вернула читателей в дома, которые они оставили в диаспоре, в европейские семьи, преследуемые нацистами, к ландшафтам и культуре их детства и юношества… Читатели только вернулись с войны, из тяжелых кровопролитных боев за свое еврейское государство, и обнаружили себя без духовного и душевного дома. В те дни было особенно деятельным движение “Ханаанцев”, созданное группой интеллектуалов, которое утверждало, что нет у нас исторической связи с евреями и еврейским народом. Мы – потомки ханаанцев (финикийцев). Идея эта возникла от нежелания иметь хоть что-то общее с евреями диаспоры и Катастрофы. И эти романы позволили израильтянам смягчить свое отношение к галутским евреям и не стесняться тех, кого они иногда называли “скотом, который пошел на заклание”.

– Расскажите о родительском доме, в котором росла Наоми в Берлине. Это ведь была вполне респектабельная семья?

– Наоми Френкель – шестой ребенок из семи братьев и сестер. Она родилась в Германии в 1918 году в известной ассимилированной еврейской семье германских патриотов. Предки их были основателями текстильной промышленности. Но в ответ на призыв премьер-министра Бисмарка – “Кровь и железо”, дед Наоми создал в пригороде Берлина металлургическую фабрику по выплавке железа и стали. Отец ее, офицер германской армии, испытал на себе газовую атаку в бою под Верденом, был отравлен газами и от последствий отравления умер в 1932 году, за год до прихода Гитлера к власти. По сути, их отчий дом был домом интеллектуалов. В нем собиралось общество любителей творчества Гёте, к детям приходили люди богемы, среди которых – Бертольд Брехт, друг ее сестер, известная театральная актриса тех лет Элизабет Бергнер. Мать умерла, когда Наоми было пять лет, а все близкие старшего поколения потом погибли в Катастрофе. Ее братья и сестры рассеялись по всему миру и, таким образом, спаслись.

– Она не просто принимала решение о репатриации и все же уехала в 1934 году. Спасла себе жизнь, но оказалась в очень трудных условиях, непривычных девочке из богатой и образованной семьи…

– Она приехала с группой сионистской молодежи. Прошла подготовку к сельскохозяйственному труду в Иерусалиме, на учебной ферме Янаит Бен-Цви (жены второго президента Израиля Ицхака Бен-Цви). После полутора лет тяжкого труда и учебы поселилась в кибуце. Там жизнь ее была очень тяжелой, она выделялись среди всех слишком острым и независимым умом.

– А оказалась при этом в закрытом обществе кибуца, среди совершенно чужих для нее людей?

– Приехала она туда в возрасте 16 лет, и жизнь ее там была невыносима. Она была бескомпромиссна в сопротивлении однолинейному, насильно навязываемому руководством кибуцев мышлению. Ее обвиняли в том, что она – выкормыш преступной буржуазной культуры. Не терпели ее любви к поэзии Гёте, буржуазного автора, стихи которого она все время цитировала.

В кибуце свирепствовал культ марксизма и беззаветной любви к России и Сталину. Ее же это не интересовало. Главной и мучительной темой ее размышлений был вопрос: “кто такой еврей”. По сути, это была тема всей ее жизни. Она слышала рев голосов нацистов на улицах Берлина – “Когда еврейская кровь потечет с наших ножей, Германия стает свободной”, и спрашивала отца, почему ее хотят убить. Отец отвечал, что еврейство является их внутренним делом, а для общества они – немцы. Что они родились евреями, но прошли крещение. Все это ничего не говорило ее сердцу. Она начала изучать иврит, Тору.

В кибуце же пытались уйти от религии, и первую строку Торы читали так: “В начале были сотворены Небо и Земля”. Кибуц ей виделся как продолжение ассимиляции в семье.