Глава вторая

Третьим человеком должен был лететь Эдгар Вейдеманис. Два года назад Дронго фактически спас ему жизнь. Тогда, в Париже, мафия хотела уничтожить Вейдеманиса. Если учесть, что к этому времени у Эдгара прогрессировал рак правого легкого, то шансов выжить у него практически не было. Но Дронго не просто вернул Вейдеманиса в Москву, он оплатил операцию, которая спасла ему жизнь. И хотя Эдгар лишился одного легкого и теперь говорил с трудом, свистящим шепотом, тем не менее, он остался жив и по взаимной договоренности помогал Дронго в его расследованиях. Эдгар Вейдеманис был бывшим офицером КГБ, и его знания и опыт очень помогали им обоим. Кроме того, в отличие от эмоционального Дронго, прибалт Вейдеманис был довольно спокойным человеком, склонным к хладнокровным поступкам.

Дронго позвонил ему сразу после ухода гостя:

– Кажется, мой вылет в Рим несколько откладывается, – сообщил Дронго.

– Джил уже знает? – спросил Вейдеманис.

– Пока нет. И боюсь ей звонить. Но я твердо намерен попасть в Рим уже на следующей неделе.

– Что случилось? Ты остаешься в Москве?

– Нет, мы с тобой летим в Баку. Только, как обычно, через Франкфурт.

– Понятно, – пробормотал Вейдеманис, – опять что-нибудь случилось?

– Роковые события, – усмехнулся Дронго, – какая-та непонятная история с маньяком.

– В каком смысле?

– Все как обычно. Появился какой-то идиот, который убивает своих одноклассников в день встречи выпускников. Убил уже троих. Полиция и прокуратура считают, что это просто совпадение.

– А ты не веришь в совпадения?

– Дело не во мне. Дело в том, что в подобные совпадения не верят остальные. Поэтому один из них прилетел ко мне с просьбой разобраться.

– Когда у них день встречи?

– Через три дня. В первую субботу февраля.

– И ты хочешь поехать? – не поверил Вейдеманис. – Тебе действительно нечем заняться? Давай договоримся так. Ты летишь в Рим, а я вместо тебя – в Баку. Постараюсь разобраться с этим маньяком, если он действительно существует.

– Нет. Я хочу сделать это сам. В конце-концов, они просят приехать именно меня. Я забыл тебе сказать самое главное. Это школа, в которой я сам учился. Ты меня понимаешь? Я не могу им отказать.

– Тогда понятно, – вздохнул Вейдеманис, – когда мы летим?

– Я хотел завтра, но завтра нет рейсов на Баку. Придется лететь в пятницу утром. Мы вылетим в семь утра во Франкфурт, а оттуда в два часа дня – в Баку.

– Может быть, полетим прямым рейсом? Неужели действительно так важно лететь через Франкфурт?

– Мне нужен один день, чтобы закончить свои дела, – сообщил Дронго, – а в пятницу рано утром мы вылетим. Я скажу водителю, чтобы он заехал сначала за тобой. В пять часов утра. Не проспишь?

– Постараюсь не проспать. А ты как всегда не будешь спать до утра?

– Ты же все знаешь, – пробормотал Дронго, возвращаясь наконец к своему компьютеру.

И, тем не менее, в этот день он постоянно вспоминал о своем разговоре с Раисом Аббасовым. Тот сказал, что их было двенадцать человек. Старик-водитель не в счет, он не поднимался с ними в горы, не мог столкнуть несчастного Рауфа. Но кто тогда это сделал? Аббасов не уверен, что Владимира Габышева, поссорившегося перед восхождением с Рауфом, не было рядом с ним в момент падения. Двое других убитых из группы, которая три года назад была в горах, – Олег Ларченко и Эльмира Рамазанова. Осталось восемь человек. Восемь вместе с Аббасовым. Вполне возможно, что он и есть убийца. И именно поэтому приехал сюда, чтобы опередить своих друзей и отвести от себя подозрения.

На сегодняшний день из той группы в живых осталось восемь человек. Три женщины и пятеро мужчин. Восемь человек, из которых один может быть убийцей. Но если это маньяк, то кто из них? Сам Аббасов? Он бизнесмен и, судя по тому, что готов оплатить билеты через Франкфурт, – бизнесмен удачливый. И не бедный, если в его фирме есть автобусы. Бизнесмен, ставший маньяком? Не похоже. Там был еще какой-то Керимов. Он, кажется, сотрудник прокуратуры. И он дал ложные показания, чтобы выгородить Габышева. Соврав раз, может соврать и другой. Но зачем преуспевающему молодому сотруднику прокуратуры, уже ставшему начальником отдела, убивать? Здесь должна быть некая закономерность, а она не просматривается. Кто тогда? Там было еще двое мужчин – Альтман и Магеррамов. Первый из них – врач и до сих пор не женат, как сказал Аббасов. Кажется он добавил, что Альтман был влюблен в Светлану Кирсанову, из-за которой до сих пор так и не женился. А погибший Рауф поспорил с Габышевым именно из-за этой молодой женщины. Что если Альтман слышал этот спор? Или он произошел именно из-за него? Тогда сам Альтман и решил отомстить. Он мог убить и Ларченко, ведь врач точно знает, куда нужно нанести смертельный удар.

Хотя убийцей не обязательно должен быть мужчина. Ведь женщину убили, предварительно оглушив ее. Зачем мужчине идти на такой риск? Он мог бы спокойно наброситься на Рамазанову сзади и задушить ее. Если это ее знакомый, он мог подойти к ней совсем близко. Но он предпочел сначала ударить женщину, а затем удушить ее. В таком случае убийцей могла быть женщина, не уверенная в своих силах.

В пятницу утром Дронго и Вейдеманис выехали в аэропорт, чтобы встретиться с Аббасовым, который должен был лететь вместе с ними во Франкфурт. VIP-салон аэропорта Шереметьево-2 находился на втором этаже. Когда они приехали в аэропорт, Раис Аббасов уже ждал их, успев зарегистрировать три билета бизнес-класса.

– Не понимаю, почему вы летите таким странным образом, – сказал Аббасов, – мы могли бы вылететь сразу в Баку.

– У каждого свои странности, – заметил Дронго, – считайте, что мне больше нравится летать самолетами немецкой авиакомпании.

– Как хотите, – Аббасов взял у них паспорта, чтобы сдать пограничникам.

Дронго заметил, что Вейдеманис прихрамывает.

– Эдгар, что случилось? – спросил он, – у тебя болят ноги?

– Нет, – улыбнулся Вейдеманис, – я купил новую обувь и еще не успел ее разносить.

– У тебя типично советские привычки, – заметил Дронго, – обувь не нужно «разнашивать». Покупать нужно такую обувь, которая доставляла бы тебе удовольствие.

– Знаю, знаю, – ворчливо сказал Вейдеманис, – если послушать тебя, то нет ничего лучше фирмы «Балли». Считаю, они должны выплачивать тебе проценты за такое постоянство. У тебя, кажется, даже тапочки этой фирмы?

– Поэтому я никогда не хромаю, – заметил Дронго.

Они еще успели подняться наверх и выпить по чашке чая. Вернее, чай пили Дронго и Аббасов. Эдгар Вейдеманис предпочитал кофе. В самолет они прошли за двадцать минут до посадки. Когда они уже пристегнули ремни, Аббасов удивленно взглянул на Дронго, но промолчал. Пока самолет не начал выруливать на летное поле, он молчал, но затем, не выдержав, спросил:

– Вы не хотите ничего у меня спросить?

– Хочу, – кивнул Дронго, – но момент взлета самый неприятный. Пусть самолет взлетит, и мы начнем нашу беседу.

Самолет, набирая скорость, помчался по летному полю, легко оторвался от земли. Дронго закрыл глаза. Он ненавидел летать самолетами. Вейдеманис, сидевший рядом, понимающе усмехнулся. Он знал эту особенность характера своего друга.

Когда самолет набрал высоту и огни, призывающие пассажиров сидеть в креслах при застегнутых ремнях, погасли, Аббасов уточнил:

– Теперь я могу рассказывать?

– Можете, – согласился Дронго, – но с одним условием. Если начнется сильная качка, вы сразу умолкаете, чтобы дать мне возможность собраться с мыслями.

– Вы так боитесь самолетов? – изумился Аббасов.

– Я их просто обожаю, – мрачно пошутил Дронго. – Итак, вас осталось восемь человек.

– Почему восемь? – обиделся Аббасов, – если не считать меня, то нас всего семь человек. А если серьезно, то трех женщин я исключаю. И остается всего четверо мужчин. Хотя всех четверых я бы тоже исключил.

– И в таком случае убийца не из вашей группы? – спросил Дронго.

– В том-то все и дело, – уныло заметил Аббасов, – тогда, в горах, рядом с нами не было никого. Наш водитель остался внизу и видел, как мы поднимались. Там действительно никого не было. Нас было одиннадцать человек, а осталось только восемь.

– Давайте начнем с мужчин, – предложил Дронго, – кажется, наш самолет не трясет, и мы можем нормально поговорить.

Стюардесса принесла горячие салфетки, после чего начала разносить различные напитки. Дронго попросил принести французского красного вина и приготовился слушать Раиса Аббасова.

– С кого начать? – пожал плечами Аббасов, – я думаю, с Габышева, потому что в прокуратуре подозревали именно его. Кто-то рассказал, что Вова и Рауф поспорили перед восхождением в горы.

– Двайте подробнее, – когда самолет летел нормально, у Дронго было хорошее настроение.

– Мы не думали, что все так получится. Вова всегда нравился женщинам. Сейчас он живет в Москве, и редко появляется в Баку. Но в субботу он обязательно прилетит, такой у него характер. Мама у него армянка, а отец русский. Он чем-то похож на актера Грегори Пека, конечно, на молодого. Вова всегда нравился нашим девочкам. Он был дважды женат, и обе его жены были красавицами. В классе он сидел со Светой. По-моему, у них даже был роман.

– Почему они не поженились?

– Этого я сам не понимаю. Света всегда была сложным человеком, а Вова после окончания института улетел в Москву. Не знаю, почему они с Рауфом начали спорить. Рауф был в общем-то спокойным человеком. Он редко ссорился с ребятами, тем более с Вовой, который был спортсменом. Но они серьезно поспорили, и Игорю даже пришлось их разнимать.

– Значит, Габышев работает в Москве? А вы уверены, что он прилетит в Баку на встречу со своими одноклассниками? В его положении лучше остаться в Москве и не рисковать.

– Он уже прилетел, еще несколько дней назад. Вова не такой парень, чтобы отказаться от встречи с друзьями.

– Странное постоянство, – пробормотал Дронго. – Вы не находите?

– Нет. Он всегда был таким.

– Он дважды женился? И оба раза разводился?

– К сожалению. Ему не везет, так же как и Свете.

– Может, поговорим немного о Светлане Кирсановой? Из ваших слов я понял, что она была «роковой красавицей» вашего класса.

– Она была красивой женщиной, – согласился Аббасов, – вернее сначала красивой девушкой. Она всем нравилась. Но многие боялись даже подойти к ней. Кроме Вовы, она дружила только с Игорем. Но это были просто хорошие отношения. Они были соседями, жили в одном доме.

– Игорь Керимов, который работает в прокуратуре?

– Да. Он всегда был очень целеустремленным человеком. С детства хотел стать юристом. Отец у него был известным человеком в городе – главный врач республиканской больницы. Игорь поступил на юридический, женился. Детей у них нет, они женаты только три года. Говорят, что он очень хороший прокурор, коллеги его уважают, очень ценят. Игорь был самым сильным парнем в нашем классе. Мы всегда выставляли его во время наших разборок.

– Там были еще двое парней, – напомнил Дронго.

– Но эти двое вообще не способны на убийство, – пробормотал Аббасов.

Стюардесса разносила обед, приветливо улыбаясь, подавала подносы пассажирам. Дронго раскрыл пакет, достал вилку, нож, ложку.

– Почему не способны? – спросил он, отламывая кусочек хлеба.

– Вы видели еврея, способного на убийство? – улыбнулся Аббасов. – Наш Альтман врач, а не убийца. Хотя я думаю, что скоро он эмигрирует в Америку. Кажется, он уже прошел собеседование в американском посольстве и получил въездную визу. У него дядя живет в Балтиморе.

– Между прочим, я работал с агентами МОССАДа, – невозмутимо сообщил Дронго, – это самые лучшие профессионалы, в том числе и ликвидаторы. Национальная принадлежность даже к такому народу не дает алиби автоматически.

– Конечно. Я понимаю. Он врач. Все говорят, что очень хороший врач. Его отец руководил шахматной школой в Баку. Вы знаете, какая у нас была шахматная школа? Лучшая в мире. И даже Каспаров некоторое время учился у Альтмана-старшего. Отец умер три года назад, и мы всем классом были на его похоронах.

– Остается четвертый. Кажется, Фазиль Магеррамов.

– Да, наш Фазик. Он маленького роста, такой заводной. Он всегда был у нас заводилой, таким мотором, который нас всех объединял. Очень хороший парень. Всегда всем помогает. Его дом был рядом со школой, и мы столько раз убегали с уроков, чтобы посмотреть у них дома видеомагнитофон. Его отец работал водителем в местном отделении «Совтрансавто» и привез тогда видеомагнитофон. В начале восьмидесятых это было большой редкостью. У Фазика была коллекция кассет. В основном порнуха, но был даже «Крестный отец». Все три серии. И, конечно, «Омен». Нам так нравился этот фильм.

– Кому именно нравился? – вдруг вмешался в разговор Вейдеманис, сидевший у окна рядом с Дронго. Он внимательно слушал рассказ Аббасова.

– Всем, – чуть смутился Раис, – всем нравился. Мы смотрели до ночи. Пока нас не выгоняли домой. Даже младшая сестра Фазика смотрела фильмы вместе с нами.

– Вы говорили о Светлане Кирсановой, – напомнил Дронго, – и почти ничего не сказали о других женщинах, которые были с вами во время этого злосчастного похода в горы.

– Я вам про них рассказывал, – возразил Аббасов.

В этот момент самолет довольно сильно подбросило, после чего лайнер начало сильно трясти. Капитан корабля включил огни, призывавшие пассажиров занять свои места, и извинился за причиненные неудобства.

– Я вам расскажу, – предложил Аббасов, не обративший внимание на качку самолета, но Дронго сделал отрицательный жест рукой.

– Не нужно ничего рассказывать, – мрачно пробормотал Дронго, – лучше, если вы немного помолчите. Мне нужно отдохнуть.

Он отодвинул поднос с едой и закрыл глаза. Аббасов тревожно взглянул на Дронго.

– Вам плохо? – участливо спросил он.

– Да, – открыл глаза Дронго, – мне очень плохо. Если самолет будет трясти еще минут десять, я боюсь, что вместо вашей школы окажусь в реанимации.

Командир экипажа, словно услышавший недовольство пассажира, резко поднял авиалайнер, стремясь поскорее миновать зону турбулентности.

– Я потому и летаю самолетами «Люфтганзы», – вздохнул Дронго, – что они хотя бы пытаются что-то сделать для пассажиров.

Он снова закрыл глаза. Через несколько минут тряска прекратилась. Стюардесса убрала подносы с остатками еды. Дронго открыл глаза и обратился к Аббасову.

– Теперь можете рассказать о ваших женщинах. Про Кирсанову я уже слышал. Давайте про остальных.

– Ольга Рабиева, я уже говорил, что она была…

– Вашим комсоргом, это я помню. Кто с ней сидел за партой? Вы можете вспомнить, кто именно с ней сидел?

– Нет… Сейчас вспомню. Да, вспомнил. Рядом сидела Таня Гюльбекян. Она уехала в Армению. Да, именно Таня.

– Ольга была вместе со своей семьей в Таджикистане. Вы говорили мне, что они уехали из-за начавшейся гражданской войны. Чем занимался ее муж? Может, он сбежал не только из-за войны, но и опасаясь мести возможных обидчиков?

– Не знаю. Он занимался торговлей. Я не узнавал таких подробностей.

– А вторая? Лейла Алиева? С кем она сидела?

– Кажется, с Леней Альтманом. Да, в десятом классе они сидели рядом, за первой партой.

– Кто ее муж?

– Тоже врач. Хороший парень. Он приходил за женой. Они дружат с Альтманом.

– Кто она по специальности?

– Офтальмолог.

– А ее муж?

– Кажется, сексопатолог.

– А чем сейчас занимается бывший муж Светланы Кирсановой?

– Что? – вздрогнул Аббасов.

– Я спросил, чем сейчас занимается бывший муж Кирсановой. Вы сказали, что он был режиссером ТЮЗа, но потом бросил и эту работу. Чем он сейчас занимается?

– Да, да, – кивнул Аббасов нахмурившись, – вы знаете, я сейчас вспомнил, что когда наш автобус должен был утром выехать в горы, я увидел, как Света разговаривала со своим бывшим мужем. Три года назад я не придал этому никакого значения.

– Чем он занимается?

– Не знаю точно. Кажется, служит в налоговой полиции.

– Он больше не появлялся на ваших встречах?

– Нет, не появлялся. Но я вспомнил, что именно он тогда пришел проводить наш автобус. Мы еще шутили над Светой, что она второй раз собирается замуж за своего первого мужа. Дурацкие шутки, конечно.

Самолет опять слегка тряхнуло, и Дронго снова закрыл глаза. Вейдеманис усмехнулся. Его не беспокоили подобные вещи. Аббасов непонимающе посмотрел на Эдгара, но тот лишь пожал плечами. Нужно было немного подождать. Через несколько минут, когда полет несколько стабилизировался, Дронго взглянул на Аббасова.

– Вы пошли в горы, когда вас было одиннадцать человек, – сказал он, – одиннадцать человек, которых вы знаете много лет. Скажите мне честно, кого именно вы подозреваете?

– Никого, – ответил Аббасов, – я много раз задавал себе этот вопрос. Я знаю всех много лет. Только Леня Альтман пришел к нам в третьем классе, остальных я знаю с первого класса. Я никого не могу подозревать. Никого.

Дронго молчал. Он вновь закрыл глаза, словно пытаясь что-то осмыслить. На этот раз не было никакой тряски. Аббасов взглянул на Вейдеманиса. Тот приложил палец к губам. Лучше дать возможность Дронго подумать, понял Аббасов. Через некоторое время объявили, что самолет идет на посадку. Дронго пристегнул ремни и задал Аббасову последний вопрос:

– Ваша встреча в субботу обязательно состоится?

– Да, – кивнул Аббасов, – мы решили снова собраться. Ребята не верят в версию о маньяке. Никто не верит. Игорь Керимов обещал проверить всех на детекторе и доказать, что два убийства – лишь случайные совпадения, а Рауф сорвался со скалы сам.

– Посмотрим, – сказал Дронго.