– Вам не просто бросили вызов, – негромко произнес он, – кто-то собирается переиграть вас на вашем же поле, что до недавнего времени было практически невозможно. Я почти уверен – этот человек имеет отношение к руководству вашего клуба.

– Браво! – удовлетворенно проговорил Генри. – Но для чего одному из руководителей нашего клуба так нерационально себя вести, выдавая себя и противопоставляя всем остальным членам клуба?

– Он действовал не в интересах клуба, – пояснил Дронго, – скорее в собственных интересах или в интересах некой могущественной организации, которая решила бросить вам вызов, имея свой интерес на мировых финансовых рынках. Поэтому я сожалел, что меня отстранили от расследования. Дело представлялось мне исключительно интересным и, возможно, самым сложным в моей практике, – он замолчал на несколько секунд, потом добавил: – Мне показалось странным, что синьор Альдини, которого мне выдали за врага, мог учиться вместе с синьором Локателли. Ведь банкиру только пятьдесят девять, а Альдини старше его минимум лет на десять. Просто мне выдали первую попавшуюся информацию, даже не подумав о деталях. Ведь, проводя расследование, я внимательно проверил биографии всех потенциальных кандидатов и точно знал, что Локателли пятьдесят девять, хотя выглядит он гораздо старше.

– Вы были коммунистом? – неожиданно спросил Генри.

– В нашей бывшей стране нельзя было остаться в стороне, – ответил Дронго, – но я вступал не потому, что нужно, скорее по убеждениям.

– Честный ответ. И работали офицером КГБ?

– Нет. Экспертом Интерпола и специального комитета экспертов ООН. Их называли «Голубыми ангелами», по цвету флага ООН. Но с КГБ мы тесно сотрудничали.

– Все порядочные люди должны работать на правоохранительные органы своей страны, – нравоучительно заметил американец. – Я однажды сидел в машине с господином Путиным, и он сообщил мне, что работал в КГБ. Тогда я сказал ему эти слова. По-моему, он согласился.

Дронго подумал, что его собеседник сейчас представляет удобную мишень для шутки. Значит, он сотрудничал и с американскими спецслужбами, и, возможно, с израильскими. Но шутить на подобную тему с человеком, который был старше его почти вдвое, он не имел права. Сказывались незыблемые устои воспитания.

– Вы поняли, зачем я вас пригласил? – спросил Генри.

– Продолжить расследование?

– Верно. Только не под эгидой нашего клуба. Частное расследование для старого друга. В данном случае – для меня. Хотя вы можете и не считать меня своим другом.

– И снова семь подозреваемых? Это уже сакральная цифра. Хотя их осталось только – пятеро.

– Больше. И все гораздо хуже. Теперь стало девять. И пятеро из них – члены нашего Совета, которых нельзя допрашивать или что-то уточнять. Один сидит перед вами. Как видите, я предельно откровенен. Я подумал, что будет лучше, если такой эксперт, как вы, узнает всю правду, чем сто человек получат по крупице правды и в результате ничего не смогут найти.

– Кто остальные четверо? – деловито спросил Дронго. – Я имею в виду девятку.

– Альдини, на которого вам уже указали. Начальник службы безопасности Шефер. Его помощник госпожа Манчини и известный вам профессор Лоусон. Кроме членов Совета, о вашем расследовании знали и эти четверо. Но дело в том, что ваша задача усложняется невероятно. Я предложил нашему другу проверить всех четверых на детекторах лжи, но с условием, что каждому введут сначала это лекарство из натрия, которое называют «сывороткой правды». Лгать будет практически невозможно. И мы попытаемся узнать, кто из четверых мог сдать нас другой организации.

– Никто, – уверенно произнес Дронго.

Сидевший напротив него человек не сумел скрыть своего изумления. Он поправил очки, достал носовой платок, вытер лицо и спросил:

– Почему вы в этом уверены?

– Такую игру не смог бы начать обычный чиновник в вашем клубе. Речь идет о ком-то из членов Совета.

– Предположение на первый взгляд безумное, – вздохнул Генри, – но я привык выслушивать и самые безумные мысли. Вы знаете, кто является членами нашего Совета?

– Некоторых знаю, о других догадываюсь. Хотя это и не самый большой секрет. В последние годы о Бильдербергском клубе пишут слишком часто и охотно. Выходят книги, публикуются журналистские разоблачения. Возможно, кто-то из вас решил, что клуб стал слишком известен. Такая версия тоже имеет право на существование. Но информацию должен был давать только очень осведомленный человек.

– В таком случае я вам скажу, что это невозможно, – мрачно произнес Генри. – В пятерку входит основатель нашего клуба. Ему девяносто восемь лет, а в этом возрасте не интригуют против своего любимого детища, не говоря уже о том, что он считает клуб своим лучшим порождением за все годы своей деятельности. Вы знаете, о ком я говорю. Наш самый молодой коллега, Джордж, с которым вы знакомы, полон амбициозных планов и горит нетерпением начать перестройку всего нашего клуба. Поэтому он самый консервативный среди нас, самый упертый и одновременно самый нетерпеливый. Он не остановится ни перед чем для укрепления престижа клуба, в который попал в таком молодом возрасте.

Остаются двое – ее величество и его превосходительство, каждый из которых слишком горд и слишком известен, чтобы играть в подобные игры. И слишком самолюбив. Единственный подходящий кандидат для такой игры сидит перед вами. Циничный политик, мастер интриг мирового масштаба, как меня иногда называли в леворадикальных изданиях, и не только там. Можно даже подвести некую солидную базу под эти рассуждения. Ведь именно я настаивал на приглашении эксперта вашего уровня. И теперь, после всего случившегося, именно я прошу вас продолжить частное расследование уже в моих личных интересах. Тогда выходит, что самое заинтересованное лицо в этой компании именно я. Не говоря уже о том, что остальные четверо на несколько порядков богаче меня. Интересный расклад?

– Да, – задумчиво ответил Дронго, – психологически все оправданно. Джордж хочет продолжить финансовое правление в этом беспокойном мире, а ваш основатель не хочет разрушения своего клуба. Двое других членов Совета слишком известные люди со своими понятиями чести. Остаетесь вы…

– Не очень известный и совсем бесчестный? – пошутил Генри, но глаза у него оставались строгими и внимательными. Это были глаза политика, много знавшего и много повидавшего.

– Вы – самый известный политик в этой пятерке, да и во всем мире, – почти искренне ответил Дронго, – но именно поэтому вы наиболее вероятный кандидат на роль разрушителя традиций. И мое присутствие здесь только подтверждает эту теорию, если согласиться с вашей версией. Вы решили подстраховаться и, понимая, что Джордж вызовет самых лучших специалистов, подключит самых испытанных профессионалов, вернули меня, чтобы я провел собственное расследование по вашему личному заказу. Это почти признание вашей вины.

– Тогда получается, что именно я заказал убийство двух банкиров и этого брокера? – насмешливо спросил Генри. – Интересно, что именно мешает вам принять именно эту версию за основу?

– Нет, – покачал головой Дронго. – Если бы это были вы, я бы никогда сюда не вернулся. Вы – один из самых умных политиков прошлого века и четко понимаете, что мое присутствие здесь может помочь выявить утечку информации. А если это были вы, то подобная игра с огнем просто чревата непредсказуемыми последствиями.

– Прошлого века, – повторил политик, – спасибо и за этот комплимент. Версия хорошая, но я действительно не собирался торпедировать наш клуб, хотя признаю, что в последнее время мы стали менее внимательны ко многим проблемам, стоящим перед нами, и несколько небрежны, учитывая наше влияние и возможности. Что дальше?

– Буду проводить расследование с учетом нашего разговора, – сказал Дронго.

– И тогда мне остается поверить, что кто-то из оставшихся четверых начал свою безумную игру, – подвел неутешительный итог американский политик.

– В любом случае нужно будет все проверить. Пока это только мои предположения.

– Я могу вам поклясться, что не имею отношения к этим убийствам, хотя вы вряд ли поверите в мои клятвы. Как и я сам. Никогда не верил людям, которые пытались таким образом доказать свою непричастность. В каждом слове есть некая уловка. Мне нравилась известная фраза Ришелье. Он говорил, что если ему дадут пять или шесть строчек, написанных самым честным и порядочным человеком, то и тогда он сможет найти нечто предосудительное, за что можно наказать автора этих строк. Ришелье был циником, но настоящим государственным деятелем. Хочу обратить ваше внимание, что финансы никогда не были моей сильной стороной. Политика интересовала меня гораздо больше.

– Это всем известно, – улыбнулся Дронго.

– Что вам нужно, чтобы продолжить расследование? – поинтересовался Генри.

– Только ваше доверие. Мне нужна будет полная информация по каждому из указанных вами персон. И мы сразу договариваемся: либо вы полностью мне доверяете, либо прямо сейчас отправляете домой. Третьего варианта в нашем сотрудничестве не будет.

– Почему-то я вам верю, – кивнул Генри. – Давайте попробуем. Мне самому стало интересно, во что может вылиться ваше расследование. Но прежде я хочу сообщить вам один очень неприятный факт. Кто-то нанял профессионального убийцу для вашего устранения. Боюсь, что это сделал все тот же предатель.

– Мне об этом говорили. Но пока, как видите, я жив.

– Это очень опасный убийца, – настойчиво повторил американец, – и я думаю, что вы должны принять особые меры предосторожности. Не забывайте об этом.

Дронго согласно наклонил голову.

– Я попрошу Мортона предоставить вам всю информацию, которую вы запросите. Но учтите, что это абсолютно конфиденциальная информация, которую никогда и ни при каких обстоятельствах вы не станете разглашать.

– Мне уже об этом говорили, – напомнил Дронго. – Я сыщик, а не болтливый репортер.

– Знаю, – усмехнулся его собеседник. – Морион будет вас охранять. У вас есть какие-нибудь просьбы или пожелания?

– Вы можете выдать оружие мне и моему напарнику?

– Хотите посвятить еще кого-то в наши отношения? По-моему, это неразумно.

– Он сидит в автомобиле Мортона. Я привык полагаться на него. Это самая лучшая страховка для того, чтобы я остался в живых хотя бы до конца расследования. Он профессионал и бывший сотрудник КГБ.

– Тоже коммунист?

– Тогда все офицеры КГБ были коммунистами.

– Слишком много коммунистов и агентов КГБ на одно дело. Но если он сможет обеспечить вашу безопасность… Я прикажу Арчибальду выдать вам оружие. Что-нибудь еще?

– Больше ничего. Но я должен быть уверен, что об этом расследовании будете знать только вы.

– И мой помощник Арчибальд Мортон. Бывший офицер военно-морских сил Соединенных Штатов. На его скромность и умение хранить тайны вы можете полагаться.

Дронго согласно кивнул головой.