Глава 7

Дронго читал документы, всматривался в лица людей, находившихся в тот роковой день в самолете. Экипаж состоял из шести человек. Командир экипажа – опытный летчик, получивший разрешение на самостоятельные полеты еще десять лет назад в Советском Союзе. В экипаж входил и не менее опытный штурман, уже однажды летевший по данному маршруту на самолете, зафрахтованном компанией Зильбермана. Очевидно, его взяли в тот рейс специально для того, чтобы он сумел потом вести самолет по этому же маршруту самостоятельно. Дронго отметил этот факт, обратив внимание на то, что в первый раз фрахтовался самолет зарубежной компании. Это косвенно подтверждало слова людей, побывавших у него, об исключительной важности груза, находившегося в самолете. Иначе его не стали бы отправлять в собственном самолете, а доверили бы перевозку иностранцам.

Он внимательно вчитывался в биографии каждого члена экипажа. Две девушки-стюардессы, одна русская, другая местная. У местной брат сидит в заключении за грабеж – это отмечено в ее личном деле. Очевидно, она скрывала этот факт, так как справка была приложена совсем недавно. Он вчитывался в строчки их биографий с интересом, отмечая, какую колоссальную работу провели правоохранительные органы республики с момента пропажи самолета. Только теперь он осознал масштабы того механизма, который был запущен, чтобы отыскать исчезнувший самолет. Похоже, в республике, откуда вылетел самолет, сделали все, что было можно. Проверка была проведена с максимальной тщательностью.

Среди пассажиров были три офицера Министерства национальной безопасности. Их подробные досье также были приложены к материалам дела. Несколько меньше было материалов на полковника Музаффарова, который характеризовался как один из самых лучших офицеров в системе Министерства внутренних дел. И наконец Дронго начал читать досье на бизнесмена Марка Зильбермана, который неоднократно прилетал в страны СНГ. Дронго отметил и тот факт, что в республику уже поступило несколько запросов из Швейцарии относительно судьбы бизнесмена. Была приложена и переписка местных властей с швейцарским банком и МИДом Швейцарии, интересовавшимся, куда делся гражданин их страны.

В деле не было лишь никаких документов на Бахрама Саидова, собственно и возглавлявшего эту экспедицию. Дронго отметил это удивительное обстоятельство. Очевидно, родственник президента, как жена Цезаря, был вне подозрений. Но тем не менее все остальные были проверены тщательно и всесторонне. Отмечались даже незначительные связи того или иного лица либо его дальнего родственника с криминальным миром. Особенно тщательно проверяли летчиков, которые могли отключить систему оповещения и приземлиться на каком-нибудь заранее оговоренном аэродроме. Дронго читал переданный ему пакет материалов всю ночь. Утром он позвонил гостям, передавшим ему документы.

– Можете приехать за своими документами, – сухо сказал он. – Желательно, чтобы вы приехали сами, так как мне придется задать вам еще несколько вопросов.

– Вам что-то непонятно? – удивился заместитель министра иностранных дел.

– Только несколько вопросов. Но мне нужно, чтобы вы приехали вдвоем, именно вдвоем. Вы меня понимаете?

– Хорошо, – удивился дипломат, – мы приедем.

Заместителем министра иностранных дел этот человек стал не в силу каких-то своих особых талантов, а только потому, что долгие годы был помощником брата президента и соответственно доверенным лицом семейного клана главы государства.

Само понятие такого государства, как Советский Союз, включало в себя три региональных пласта, как бы существовавших совместно в пределах одного материка. Республики Прибалтики и часть Западной Украины всегда считались чем-то западным, более связанным с Европой, чем с самой геосистемой, называемой Россией или Советским Союзом. Даже актеров на роль иностранцев в советские фильмы набирали из прибалтийских республик, словно они были чем-то инородным, не характерным для общей системы координат.

Основу системы составляли собственно Россия, Украина, Белоруссия, отчасти Молдавия. И, наконец, существовали республики Средней Азии и Закавказья, которые развивались по собственным законам феодально-патриархального социализма. На словах здесь все были за социализм, а на деле в каждой республике был самый настоящий феодализм с его четкой системой координат. Правитель назначался из столицы империи и обязательно должен был быть из местных руководителей. К нему в помощь всегда высылался советник из центра. Он строго следил за действиями первого лица в республике. А уже все остальное было обычной феодальной системой. Назначенный главой республики человек подбирал по собственному усмотрению и с учетом интересов своего клана руководителей в районы и области. А те сами подбирали местных руководителей точно таким же образом.

Разумеется, все это маскировалось словами о социализме, о качественном подборе кадров, о принципах ротации. На деле же это был феодальный социализм, который отчетливо проявлялся по мере того, как необходимость в маскировке своих действий отпадала. В течение нескольких лет государства стремительно отделились друг от друга и оказались там, где, собственно, и должны были находиться. В государствах Средней Азии и Закавказья установилась система собственных патриархальных ценностей, замешенных немного на религии, немного на национализме, очень сильно на клановости, почти всегда на исключительности персоны первого лица в республике и почти везде на полном бесправии народа.

В некоторых государствах Средней Азии даже установили пожизненные посты для их лидеров, нимало не смущаясь тем очевидным обстоятельством, что даже при социализме иногда бывали перемещения, а подобные назначения больше походили на феодальные времена, когда один более хитрый и сильный правитель захватывал власть либо до очередного переворота, либо до своей смерти, после которой его родственников или его клан изгоняли из страны, а другой правитель, как всегда более мудрый и более справедливый, раздавал «хлебные» места представителям своего клана.

Именно по такому принципу молодой человек стал заместителем министра иностранных дел, а заместителем министра национальной безопасности стал брат жены президента. Самим министром был, конечно, доверенный человек президента. Дронго было очень важно задать несколько вопросов именно в присутствии обоих гостей, так как по их реакции друг на друга он мог сделать определенные выводы. Гости не заставили себя долго ждать и вскоре были снова в его квартире.

Генерал пришел к человеку, смертный приговор которому он с такой легкостью объявил своему напарнику, нимало не смущаясь, тогда как более молодой дипломат явно нервничал, досадуя, что вновь попал к человеку, приговоренному к смерти при любом исходе дела.

– Я прочитал ваши досье, – показал на документы Дронго. – Должен признаться, что нашел там много интересного. Поздравляю, генерал, ваши службы провели просто потрясающую работу. Но полагаю, что мне все-таки следовало бы для начала приехать к вам в республику.

– Это необязательно, – дернулся генерал. – Вы теряете время. Вам уже нужно выезжать в Дагестан. Мы дадим вам толкового помощника.

– Не сомневаюсь, – усмехнулся Дронго. – Но мне кажется, что вы несколько переоцениваете усилия ваших служб. Может, мне удастся выяснить еще некоторые подробности, которые ускользнули от внимания ваших работников, генерал.

Генерал недовольно взглянул на сидевшего рядом с ним дипломата. Даже если он больше ничего не скажет, то этот взгляд уже объяснил многое. Это было «семейное дело» президента, о котором в республике не должно было знать слишком много людей. Отчасти генерал подтвердил его наблюдения.

– В нашей стране мы сами разберемся со своими проблемами, – твердо заявил он, – а вы займитесь поисками самолета. Вы теряете время, Дронго. Кстати, почему вам нравится, когда вас так называют? У вас же есть нормальные имя и фамилия?

– Привычка, – улыбнулся Дронго. – Значит, вы считаете, что не стоит лететь в вашу страну?

– Конечно, не стоит, – не колеблясь, ответил генерал, – это только лишняя трата времени. Собственно, у меня нет сомнений, что это Россия перехватила наш самолет и вынудила его пойти на посадку. Думаю, что наших людей и экипаж самолета уже перебили, а наше золото просто захватили. Это позор на весь мир. Конечно, они очень не хотят, чтобы их уличили в этом.

Дронго слушал генерала, глядя в лицо сидевшего рядом с ним дипломата. Тот внешне ничем не выдавал своих чувств, но было видно, что он нервничал.

– Вы пойдете на разрыв дипломатических отношений? – спросил он у дипломата.

– Мы вынуждены, – пожал тот плечами, – речь идет о нашем золотом запасе. Это будет скандал на весь мир. Если они его захватили…

– А вы сомневаетесь? – быстро уточнил Дронго.

– Н-нет, – испуганно ответил дипломат.

– Куда иначе он мог деться? – зло спросил генерал. – Вам не кажется, что вы теряете время?

– Я выезжаю сегодня, – строго сказал Дронго. – Где ваш помощник? Надеюсь, он будет при мне, а не наоборот. Или я должен ему помогать?

– Он будет вас охранять, – нервно ответил генерал, – кроме того, мы передадим специальное сообщение в Дагестан, что туда прибывает наш представитель. Там уже несколько дней находится наш консул, который прилетел в Махачкалу в составе поисковой группы. Один из членов группы – подполковник Низаметдинов из нашей службы безопасности, можете обговаривать с ним любые вопросы. Мы дадим вам командировочное удостоверение на любую фамилию, какую вы укажете. В Махачкале создан специальный штаб по розыску исчезнувшего самолета. В него входят представители нашего посольства, сотрудники ФСБ, МВД, МЧС, пограничной охраны России. Группу по розыску возглавляет генерал МЧС Синицкий. Когда вы сможете быть в Махачкале?

– Поезда уже ходят, – посмотрел на часы Дронго. – Сегодня ночью. Но вы правы. Я думаю, мне нужно будет сначала осмотреться.

– У вас есть еще вопросы? – спросил генерал.

– Только один. Вы не допускаете мысли, что самолет могли похитить его же пассажиры? Такой вариант вы полностью исключаете? Вы помните французскую пословицу о том, что предают только свои?

– До свидания, – стремительно поднялся генерал.

Дипломат пожал плечами, поднимаясь следом за ним.

– Ваш помощник сидит в машине, – сказал он. – Хотите, чтобы он поднялся к вам?

– Если можно, – улыбнулся Дронго. – И не забудьте взять документы.

Когда гости вышли из квартиры, он прошел в кабинет, включил аппаратуру. В кабине лифта генерал зло говорил своему напарнику:

– Я вообще жалею, что мы поручили это дело такому наглецу. Как он мог такое даже подумать!..

– Конечно, – уныло поддакнул дипломат, – такого просто не может быть.

Через минуту в дверь постучали. Именно постучали, а не позвонили. Дронго прошел к двери, посмотрел в глазок и улыбнулся. На пороге стоял молодой человек с покатым лбом и перебитыми боксерскими ушами. Он был одет в широкую дубленку, темную водолазку, темный костюм. Из такого мог бы получиться хороший швейцар-вышибала, подумал Дронго.

– Идиоты, – пробормотал он, – нашли кого ко мне приставить.

Он открыл дверь и улыбаясь сказал:

– Входите, мой Вергилий. Хотя скорее я буду твоим Вергилием. И вряд ли ты вообще знаешь, кто такой Данте. Хотя боюсь, что нам все-таки придется путешествовать в местах не очень приятных. Как тебя зовут?

– Исмаил, – прохрипел «вышибала».

– «Зовите меня Измаил»^[1], – процитировал Дронго. – Впрочем, думаю, что про капитана Ахава ты тоже ничего не знаешь и Мелвилла вряд ли читал. Входи, Исмаил. У нас с тобой впереди трудный путь.