День первый. Москва
06 часов 23 минуты
В двадцати пяти километрах от аэропорта Домодедово

Очевидно, оба не любили лишних слов, так как сидели в автомобиле, почти не разговаривая, ожидая, когда наконец появятся нужные им люди. Машина стояла на проселочной дороге, недалеко от леса. Со стороны шоссе ее не было видно, и в предрассветной тишине «Рено» казался лишь деталью пейзажа. В половине седьмого утра, когда солнце уже поднялось над горизонтом, послышался наконец шум подъезжавшей машины и появилась «Волга» белого цвета, в которой, кроме водителя, находились еще два пассажира.

– Они, – сказал сидевший рядом с водителем «Рено» мужчина, кивая в сторону «Волги». Второй, не произнеся ни слова, вышел из автомобиля, ожидая, когда «Волга» приблизится. Она остановилась в двадцати метрах от него, и ее водитель, увидев стоявшего на дороге человека, быстро вышел и поспешил к нему. Незнакомцу на вид было лет сорок пять. Коротко подстриженные седые волосы, резкие черты лица, брезгливое выражение, тонкие губы, проницательные темные, глубоко посаженные глаза, словно сделанные из стекла и существующие как бы сами по себе. Короткая темная куртка, темные брюки, темная рубашка. Если бы приехавшие могли обойти его сзади, то наверняка заметили бы у него пистолет, закрепленный в кобуре под курткой с правой стороны. Пистолет имел непропорционально длинное дуло, и только профессионал мог догадаться, что на него надет глушитель.

Водитель «Волги», подходя к нему, оглянулся на своих пассажиров, оставшихся в машине.

– Приехали, – сообщил он, тяжело дыша, – они немного задержались.

– Где ты их взял?

– У станции метро, как вы говорили.

– Надеюсь, у тебя хватило ума подождать, пока они подойдут к твоей машине?

– Конечно, – выдохнул водитель и торопливо добавил: – Все в порядке, – словно опасался, что ему не поверят. Водителю было лет тридцать пять. На небольшом покатом черепе у него росли редкие волосы. Несмотря на довольно прохладную погоду, он все время потел, словно ему было жарко или же он боялся стоявшего перед ним человека. Второе предположение было, пожалуй, ближе к истине, так как он испуганно следил за выражением лица седовласого. Но тот как-то неопределенно кивнул, сделав знак остальным пассажирам подойти.

Двое подошли молча, лишь кивнув в знак приветствия. Все было обговорено заранее. На обоих были темные костюмы и голубые рубашки. Лица одинаково упрямые, какие бывают у жестоких и недалеких людей. Они подошли и застыли в трех метрах от седовласого незнакомца, которого, очевидно, знали в лицо. Еще они знали, что тот не любит лишних слов.

– У нас все готово, – доложил один, – весь груз в машине. Вчера еще раз все проверили. Он выезжает на работу обычно в половине девятого. В восемь часов мы будем на месте.

– Хорошо, – кивнул седовласый, – но всего один выстрел. И наверняка. Подъедете на своей машине. Потом бросите ее в переулке, как договаривались, а Марек заберет вас на другом конце улицы. У вас будет четыре минуты. Ровно четыре.

– Мы помним, – сказал один из них. У обоих были характерные азиатские лица, широкоскулые, с мешками под узкими глазами.

– Где машина?

– Уже стоит в гараже.

– Сейчас половина седьмого, – посмотрел на часы седовласый, – успеете до восьми?

– Конечно, успеем. До гаража полчаса. Еще полчаса до его дома. У нас в запасе тридцать минут.

– До свидания, – кивнул седовласый, и все трое вернулись к «Волге».

Он смотрел, как они садятся в автомобиль, как автомобиль разворачивается и отъезжает. Подождав еще минуту, пока «Волга» исчезла в утреннем тумане, седовласый пошел к своей машине. Сквозь темные стекла «Рено» никто из приехавших на «Волге» так и не смог увидеть находившегося там пассажира.

– Все в порядке, – бросил седовласый, усаживаясь за руль.

– Вы им доверяете? – спросил пассажир, все время, пока шел разговор, наблюдавший за приехавшими.

– Я никому не доверяю, – хмуро ответил седовласый, – но это лучший материал, который удалось отобрать.

Его собеседнику на вид было не больше пятидесяти: лысоватый, с крупным мясистым носом, полными щеками, маленькими круглыми глазами-буравчиками, спрятанными за большими стеклами очков.

– Разве можно таким типам поручать столь важное дело? – недовольно спросил он. – Конечно, полковник, это ваше личное дело, но лица у них, как у настоящих головорезов.

– Они бывшие уголовники, – небрежно бросил полковник, – их лица меня не особенно интересовали. Я отобрал самых лучших.

– Надеюсь, – кивнул пассажир, – извините, что я вам еще раз напоминаю, полковник, но все нужно решить сегодня. Обязательно сегодня.

– Это вы мне уже говорили.

– Да, да, простите. Но это очень важно.

Полковник кивнул и, оглядевшись, плавно тронул автомобиль с места.

– И еще, – торопливо добавил пассажир, чуть запнувшись, – думаю, вы предусмотрели вариант на случай, если их схватят. Меня они, конечно, не могли видеть, и все-таки… Надеюсь, вы понимаете, как важно их молчание? В ФСБ умеют допрашивать…

– Они справятся, – кивнул полковник, выруливая на дорогу.

– Может, пару выстрелов они и успеют сделать. Но их могут схватить. Что тогда?

– Нет, – ответил полковник, – не могут.

– И не забывайте, что у них есть обратные билеты в Киев. На сегодня. После операции они не должны оставаться в городе. – Пассажир снял очки и протер стекла неизвестно откуда появившимся у него большим носовым платком. – Вы помните все детали операции?

– Не помню, – ответил полковник, – вы сами говорите, что в ФСБ работают не дураки. Думаю, эту парочку нельзя отпускать в Киев, откуда они могут вернуться к себе на родину.

– Что вы хотите этим сказать? – спросил пассажир, торопливо водружая очки на прежнее место.

– Насколько я вас понял, в любом случае все должно быть решено сегодня. Вы не знаете, убить любого человека достаточно легко, – продолжил полковник, – от профессионального убийцы не защитит ни одна охрана в мире, но главное не это. Убить политика не проблема. Убить известного политика тем более не проблема. Важнее другое. Кого подставить в качестве убийцы? Трудно найти убийцу, которого можно было бы подставить и показать обычным людям. Именно это самое сложное в нашем деле.

– Это ваши проблемы, господин Слепнев, – быстро пробормотал пассажир, – мне они неинтересны.

– Конечно, – усмехнулся полковник, – мои. Именно поэтому вам не нужно беспокоиться. Эти двое умеют стрелять. Судя хотя бы по их лицам, которые вам так не понравились. А ничего другого от них и не требуется.

– Извините, – с тревогой произнес собеседник, – но сохранение всей операции в тайне – первейшее условие нашего с вами договора. Вы их предупредили об этом?

– Все сохранится в тайне, – угрюмо ответил полковник. – А кто именно будет стрелять, не так важно. Я искал по всему бывшему Союзу, просил найти двух опытных стрелков, не очень известных в Москве. А насчет тайны не беспокойтесь. Там все будет идти по плану, стрелки и дня не проживут после выполнения задачи.

В салоне наступило молчание. Одна секунда, вторая, третья…

– Что вы сказали? – медленно спросил пассажир.

– Я пошутил, – мрачно ответил полковник, глядя прямо перед собой.

– Да, – быстро кивнул собеседник, – конечно же, пошутили. Теперь я вас понял.

Седовласый вел машину осторожно, не спеша, и мимо поста ГАИ они проехали на скорости семьдесят километров.

– Не опоздаем? – спросил пассажир, взглянув на часы.

– Нет, – ответил полковник, – приедем даже раньше. Билеты уже заказаны, и места в первом ряду гарантированы. Нужно только успеть пересесть в другой автомобиль.

Пассажир нервно дернулся. Он хотел было возразить, но передумал, еще раз взглянул на часы и не произнес больше ни слова. В конце концов, через два часа все будет кончено, и они, видимо, никогда больше не увидятся с полковником.

День первый. Москва
07 часов 35 минут

Он взял свой автомобиль из гаража. Предыдущая работа в банке принесла свои ощутимые плоды не только в виде большой роскошной квартиры в центре города, но и нескольких личных автомобилей, которые он приобрел за последние три года. И если Ханифа ездил на темно-синем «Вольво», то сам Полетаев предпочитал новый «СААБ», серии девять пять. Потрясающая отделка внутреннего салона, изысканный дизайн и новейшие достижения в области безопасности делали эту машину лучшей не только в своей серии, но и вообще в Европе. Особые устройства в спинках сидений обеспечивали подъем подголовников в случае столкновения. На лобовом стекле работали три «дворника», каждый с парой разбрызгивателей. И, наконец, в самом салоне была установлена система вентиляции спинок сиденья. Полетаеву больше других нравились шведские автомобили, потому он и остановил свой выбор на «Вольво» и на «СААБе».

Кроме того, в гараже стояли джип «Чероки» – обязательный атрибут любого богатого человека в Москве – и обычные старые «Жигули» шестой модели, оставшиеся еще от прошлой жизни. Открыв гараж, находившийся во дворе, Полетаев посмотрел на часы. Еще не было семи, когда он выезжал со двора, справедливо решив, что пока рано звонить охраннику или водителю служебной машины, чтобы предупредить о своем отсутствии. «Позвоню попозже», – решил Полетаев, не подозревая, что это станет его роковой ошибкой.

Он знал, в какой стороне находится больница, куда могли отвезти Диму, и, выжимая из своего «СААБа» все, на что была способна эта великолепная машина, старался быстрее попасть за город. Благо в это время суток улицы были еще пустынны. Уже на выезде из города его остановили двое офицеров ГАИ, неизвестно каким образом оказавшиеся в столь раннее утро на трассе. Чертыхнувшись, он мягко затормозил машину.

– Извините, – подошел к нему один из офицеров, – вы нарушили правила. Здесь нельзя ездить на такой скорости.

– Знаю, лейтенант, – кивнул Полетаев, – у меня внук в больнице, я очень спешу.

– Ваши документы, – строго сказал старший лейтенант. Второй офицер предусмотрительно стоял чуть в стороне.

Полетаев достал права, протянул офицеру. Что-то насторожило стража порядка. То ли легкость, с какой Полетаев протянул документы, то ли его непонятное равнодушие к самому факту задержания. Офицер взглянул на права, потом на человека, сидевшего за рулем.

– Я, кажется, вас где-то видел, – нерешительно сказал он.

– Возможно, – улыбнулся Полетаев, – я иногда выступаю по телевизору.

Он действительно только вчера в информационной программе объяснял смысл новых предложений, с которыми должен был выступить через два дня в Государственной Думе.

– Больше не нарушайте, – вернул ему документы офицер.

Когда машина уже отъехала, он сказал своему напарнику:

– Артист попался.

Полетаев, продолжая наращивать скорость, торопился к больнице, когда в салоне раздался вызов его мобильного телефона. Это был Ханифа. Он сообщил, что на даче все в порядке. Полетаев напомнил, чтобы они не спешили в город, и снова увеличил скорость.

Больница находилась в пяти километрах от трассы, и Артем, не заметив указателя, проехал мимо. Сделав круг, он вернулся и проехал к больнице. Ранним утром в кремлевской поликлинике, куда обычно прикрепляли семьи министров, наверняка никого не было, так что жена сделала правильно, решив отвезти ребенка в местную больницу. Или же она отвезла Диму в ближайшее лечебное заведение потому, что ему было совсем плохо? Подумав об этом, Полетаев еще прибавил скорости и через минуту уже тормозил около больницы.

У трехэтажного здания было припарковано всего несколько автомобилей, а также машина «Скорой помощи». Бросившись в здание, Полетаев подскочил к сидевшей за столиком сонной дежурной медсестре.

– Сюда должны были привезти мальчика, – взволнованно обратился он к девушке.

– Какого мальчика? – не поняла она. – При чем тут мальчик?

– К вам должны были привезти мальчика, отравившегося грибами, – разозлился Полетаев, доставая свой мобильный телефон, – может, скажете, куда его направили?

Он уже набирал номер телефона супруги, намереваясь узнать, где она находится, когда дежурная наконец вспомнила.

– Ах, мальчик, – сказала она, – на втором этаже. Он, наверно, у Володи.

– Кто такой Володя? – едва сдерживая ярость, спросил Артем Сергеевич, убирая телефон.

– Дежурный врач, – пояснила она.

Девушка еще что-то говорила, когда он помчался к лестнице. Неужели с ребенком что-то серьезное? На втором этаже в коридорах никого не было. Рывком раскрывая двери, он заглядывал в кабинеты, пока не обнаружил в одном из них молоденькую медсестру, испуганно вскрикнувшую при виде незнакомого человека.

– Извините, – пробормотал Артем Сергеевич, – мне нужен Володя…

– Пойдемте со мной, – сказала девушка.

Она шла, то и дело оглядываясь на Полетаева. Его лицо ей показалось знакомым. «Черт подери, – раздраженно подумал он. – Неужели и она меня узнала?»

Девушка провела его к кабинету в самом конце коридора и открыла дверь. Полетаев вошел и увидел сидевшего за столом молодого врача и свою супругу.

– Люда, что случилось?

Супруга подняла глаза, покачала головой:

– Он еще спрашивает. Ты представляешь, у ребенка отравление, нужно срочно делать промывание желудка.

– А где сам Дима?

– Я здесь, дедушка, – раздался из соседней комнаты Димин голос, и Артем Сергеевич поспешил туда. Дима лежал на кушетке и улыбался. Видимо, ничего страшного с мальчиком не случилось. Супруга зря подняла панику. Полетаев сел рядом с внуком.

– У тебя что-нибудь болит? – спросил.

– Нет, – улыбаясь, ответил Дима, – меня вырвало, а бабушка сказала, что я отравился.

– Ты много грибов съел?

– Нет, только попробовал. Они кислые были, мне не понравились. Я только один гриб съел.

– Как кислые? – не понял Полетаев.

– Из банки, кислые, – подтвердил Дима, – они ее только открыли, и я попробовал.

– Он отравился, – сказала жена убежденно, – нужно срочно делать промывание. Я попросила доктора еще раз осмотреть ребенка. Но промывание мы можем сделать и в кремлевке.

Она специально произнесла это слово громко, чтобы слышали и дежурный врач, с усталым лицом и добрыми глазами доктора Айболита, и медсестра, с испуганным видом стоявшая у дверей. В комнату вошел Евгений Константинович, их сосед по даче, бывший военком, а сейчас пенсионер. Ему перевалило за шестьдесят, но это был еще крепкий мужчина с густой копной седых волос.

– Здравствуйте, Артем Сергеевич, – поздоровался он, проходя во вторую комнату.

– Здравствуйте, – кивнул Полетаев, – спасибо, что помогли нашим.

– Ты слышал, что я сказала, – перебила его жена, – ребенка нужно срочно везти в нашу поликлинику.

– Он не отравился, – произнес Полетаев, – он попробовал маринованных грибов из банки.

– Каких маринованных? – разозлилась жена. – Кто тебе сказал?

– Дима сказал. От одного гриба ничего серьезного случиться не может.

– Как это не может? Как это не может?! – Ее лицо пошло красными пятнами, как бывало всегда, когда она нервничала. – Что ты говоришь? Ребенка нужно спасать, а ты приехал сюда со своими советами. Мне даже неудобно перед Евгением Константиновичем.

Когда она заводилась, ее трудно было остановить. Полетаев вышел в другую комнату, сел на стул, стоявший у стола, и спросил у врача:

– Что-нибудь серьезное?