– Ты сказал: «Они показали мне, как все это работает». Ну так кто – они?

Он выглядел совсем растерянным. Как-будто школьник, наговоривший лишнего. Судя по быстрому движению зрачков, он судорожно пытался найти внутреннюю опору, чтобы начать ей доверять.

– Если бы я только знал. Они управляют моим сознанием, и я ничего не могу этому противопоставить. У меня нет сил сопротивляться их воле.

– Вы сознательно называете это внешнее воздействие «они», во множественном числе?

– Да! Потому что они, по моим ощущениям, разные, с разными целями и разными инструментами влияния на меня.

– Это и есть причина страха?

– Когда они приходят, то это уже не я.

Анна почувствовала его волнение перед неосознанным. Она попыталась успокоить нарастающую в его душе напряженность.

– Видения приходят и уходят. Они имеют некую логическую завершенность. Но ведь это всего лишь сны, которые по своей сути не могут содержать никаких прикладных последствий. Сны, они, как туман, появляются внезапно и исчезают в никуда. Если же вас тревожат кошмары, то я могла бы выписать курс препаратов, корректирующих работу вегетативной нервной системы. Это должно вас успокоить…

Анна прервалась. Пациент смотрел на нее, не моргая, каким-то замутненным взглядом. Он либо не понимал, о чем она говорит, либо вовсе здесь не присутствовал. Его зрачки расширились, залив почти всю радужную оболочку черным пятном. Дыхание визуально не наблюдалось, лишь крылья носа мелкими вибрациями изредка проталкивали вовнутрь воздух. Пальцы рук, переплетенные в едином хвате, побелели от напряжения.

Такое странное поведение насторожило Анну. Она наклонила корпус вперед, чтобы встать и коснуться его руки, как вдруг снова почувствовала на себе колючий взгляд.

– Как он это делает? – неожиданно для нее спросил он. Положив руки на колени, он подвинулся ближе к ней. – Как фотону удается находиться в разных местах одновременно? Вы понимаете меня? В нескольких местах одновременно.

Со стороны это выглядело так, будто только что он сообщил ей некую секретную информацию, способную перевернуть все восприятие реальности.

Анна откинулась в кресло. Ей требовалось время, чтобы прийти в себя.

– О чем это ты?

Он снова сделал вид, что не услышал вопрос. Его энергетика ледяной дрожью прокатилось у нее по коже.

– Я тоже поначалу так размышлял: сны – и сны, ничего особенного. Если бы не это! – закончив фразу, он сунул руку в карман брюк и достал оттуда аккуратно сложенную обертку от конфеты. – Я ел ее во сне. А вы говорите никакого прикладного значения.

Анна бережно взяла этот блестящий фантик с его раскрытой ладони, пошуршала им для достоверности ощущений и медленно поднесла к носу. Сладковато-карамельный запах тонкой струйкой заполнил собой рецепторы обоняния.

– Были еще недокуренная сигара, крышка от виски Blaсk Velvet, прочие безделушки. Я прихватывал их с собой, чтобы еще раз доказать себе… – не закончив фразу, он замолчал.

– Доказать что? – ошарашенная таким поворотом разговора, спросила Анна.

– Что это не просто сны. Кто-то извне пытается через меня вести свою игру.

Звук пришедшего на телефон Анны эсэмэс разбил на тысячу невидимых осколков повисшее в воздухе оцепенение. Обычно она, проводя сеансы терапии, телефон отключала. Но в этот раз все с самого начала пошло не так, и забытый ею гаджет со своим оповещением был как нельзя кстати. Она, естественно, не собиралась просматривать сообщение, это было бы совсем не к месту, но по инерции взяла телефон со стола и взглянула на экран. Ей нужно было взять паузу и, не показывая своего замешательства, осмыслить услышанное. Слишком странным ей показался пациент. Эти его неожиданные провалы во взгляде и восприятии. Он как будто отключался от реальности, которая его окружала. Этот неподдельный страх… Анна даже физически чувствовала на себе холодную волну во время его обострения. Совсем не придавая значения словам пациента о невидимых силах, владевших его сознанием, она пыталась найти в другом причину таких изменений. Ей стало интересно понять, что же могло служить толчком для расстройства психики, спусковым крючком для подобных видений. Все еще выдерживая паузу, Анна открыла его медкарту и, не отдавая себе отчета, механически положила туда обертку от конфеты. Перебирая листы, она бегло просматривала различные заключения специалистов, эхограмму сердца, выписку о результатах МРТ мозга. Стандартный набор анализов и обследований, выписки из медучреждений. Она по крупицам складывала из них для себя общую картину о состоянии здоровья этого пациента, перенесенных травмах, возможных патологиях. Она подметила, что в юном возрасте у него были незначительные травмы головы, а в 22 года он пережил клиническую смерть. Судя по результатам МРТ, это стало причиной новообразования в височной части левого полушария и привело к гормональным изменениям всего организма. Анна пыталась выудить из этих разрозненных сведений истинную причину таких необычных видений у своего собеседника. Однако это требовало сосредоточения, а ее мысли то и дело возвращались к пришедшему эсэмэс. Оно было от дочери. Редкость в их непростых взаимоотношениях. Просто так она бы не стала ничего ей писать. «Конфета… – подумала она. – А что это доказывает? Она вполне могла быть куплена в каком-нибудь супермаркете. Нет, это вовсе не аргумент».

– Прочтите, это важно для вас, – произнес он, указывая на телефон.

Анна отвлеклась от своих размышлений и посмотрела ему в глаза. Так смотрят, когда хотят окончательно в чем-то себя убедить, сделать такую контрольную проверку намерений. Только после этого она взяла телефон и, разблокировав экран, прочла текст: «Мама, я влюбилась».

Волнение тут же обожгло все в груди и по обыкновению яркими пятнами проступило на лице. Несмотря на свой возраст, Анна до сих пор не могла контролировать подобные всплески и всякий раз краснела, как ребенок. «Наконец-то!» – выдохнула она. В ее душе давно теплилась надежда, что однажды это произойдет и с ее дочерью. Ведь Катя была не такой «вызывающе красивой», как мать. Обычная, простенькая, как сотни других. По крайней мере, внешне. Анна по этому поводу сильно переживала и, как любая мать, принимала любые неудачи своего ребенка на свой счет. Ведь материнское сердце не воспринимает красоту ребенка через призму симметричности линий лица и стройности фигуры. Для нее ребенок красив уже по факту своего рождения, без поправок на привлекательность и без сносок на «золотой характер». Конечно же, как психолог, Анна подмечала, что по мере взросления вопрос сексуальной непривлекательности у дочери стал все острее противоречить ее внутреннему состоянию. Постоянные эксперименты Кати с внешностью ставили Анну в тупик. Отсюда участившиеся скандалы и возрастающее напряжение в общении. Катя не понимала того, что отсутствие мужского внимания определялось ее сдержанностью и скромностью в поведении, что сразу отпугивало потенциальных ухажеров. Она не умела посылать им сигналы о своей заинтересованности, не могла притворяться доступной дурочкой, всегда готовой на легкий флирт. Отношения между мужчиной и женщиной для нее имели некий глубокий смысл, вычитанный из многочисленных книг и размалеванный кинематографом. Дело было вовсе не в отсутствии милой мордашки. Просто в отношениях с ней надо было быть честным и прямолинейным, при этом в ответ довольствоваться лишь лаской и теплом. У большинства же сверстников половое влечение сводилось к слюнявым поцелуям и похотливым объятиям.

Анна выключила телефон, мысленно стараясь успокоить нарастающее внутри волнение. Чувство радости первому шагу ребенка, первому произнесенному слову, дополнилось первой влюбленностью. Ее фантазия сразу стала вырисовывать контуры того, кто теперь наравне с ней владел сердцем дочери. В ее фантазиях эти контуры были великолепны. Наконец-то исчезнут поводы для скандалов между ними. Теперь-то они снова смогут общаться, как две подружки.

В юном возрасте человек подспудно ищет свое место в обществе, выставляя условные оценки своей привлекательности, уму и приспособленности к жизни, востребованности у противоположного пола. В юном возрасте мы впервые понимаем, чего стоим и как впоследствии сможем этим воспользоваться. В этом возрасте мы впервые пробуем снимать запреты на ограничение собственной свободы. Почти всегда это происходит через конфликты с близкими, которые в любом случае поймут и простят. Их мы не боимся ударить побольнее. Ведь самоутверждаться всегда удобнее через пренебрежение теми, кто тебя любит. Их расположение всегда можно вернуть назад.

– Молодость – тревожная пора. Становление личности, поиски своей системы координат, самоопределение в обществе… Бесконечные поиски смысла, – задумчиво произнес пациент.

Анну поразило, с какой точностью его фраза прозвучала в унисон ее собственным переживаниям. Произошло это случайно или он способен тонко улавливать эмоциональное состояние собеседника, стало для нее дополнительной загадкой. С самого начала все пошло не так, не по ее сценарию. Личность человека, сидевшего напротив нее, стала вызывать дополнительной интерес.

– Однажды, в классе восьмом, я поинтересовался у учителя физики, – как ни в чем не бывало, продолжил он, – почему все планеты имеют форму шара?

– Учитель, не задумываясь, ответила мне: «Потому что это самая рациональная форма: так, при сохранении наибольшей массы, тело занимает наименьший объем».

– Тогда я снова спросил ее: а кто в космосе отвечает за соблюдение рациональности?

Она посмотрела на меня изучающе, но, так и не ответив, начала урок.

– К чему этот пример? – спросила Анна.

– А как вы думаете, неужели есть кто-то, кто соблюдает рациональность в построении космических объектов? Или же в космосе все само по себе стремится к рациональности? Служит ли это подтверждением наличия у него интеллекта? – с загадочной улыбкой спросил он. – Следует ли из этого, что все, что не рационально, подлежит уничтожению? В этом случае человеку есть чего опасаться, не правда ли?

– По-твоему человек иррационален?

Давая понять, что ответа не последует, он плавно перевел взгляд в пол. Анна впервые заметила силу в его взгляде, искусно сдерживаемую в границах собственного сознания. Искорки этой энергии, отрываясь от внутреннего пламени, насыщали собой пространство между ними. Анна отчетливо чувствовала, как висящее в воздухе напряжение пробирало колючими мурашками ее кожу на оголенных участках тела.

Она снова откинулась на спинку стула, немного поерзав, как бы скидывая с себя услышанное, словно наваждение. Подперев рукой подбородок, она внимательно рассматривала своего собеседника, выискивая во внешности ключ к его витиеватым размышлениям.

– Очень странная у тебя медкарта: ни фамилии, ни имени. Может быть, скажешь, как тебя зовут?

– Называйте меня как угодно, для меня имя ничего не значит. Это лишь отпечаток моего присутствия в вечности.

– Но мне же надо к тебе хоть как-то обращаться.

Он промолчал и продолжил рассматривать пол, каждый раз пытаясь уйти от прямого соприкосновения взглядов. Свет его души, отражаясь в хрусталике, лишь изредка, скользнув по ее ресницам, тут же прятался где-то в глубине.

– Итак, видения, которые приходили к тебе, стали более-менее связанными. Что же случилось потом? – спросила она, решив неожиданно вернуться к начатой теме. Анна сделала это намеренно, пытаясь сломать только ему понятную систему разговора, с помощью которой он так ловко манипулировал ее сознанием.

– Потом я увидел себя, – тихо произнес он. – Я стоял над собственным телом, которое распласталось лицом вниз на дорогом паркете. Из раны на затылке тонкими струйками сочилась алая кровь. Я отчетливо понимал, что в меня только что стреляли, потому что мышцы все еще сковывала судорога. Я видел комнату, в которой находились люди из тех моих видений, с гримасой испуга на лице и растерянными голосами. В воздухе звенела пустота, чувствовался запах ярости вперемешку с дорогим парфюмом. Обрывки ранее высказанных фраз медленно крошились в окружающем меня пространстве, словно скрывая следы произошедшего здесь убийства. В тот момент я впервые реально ощутил дыхание смерти.

– Ты испугался?

– Я был не готов умереть! – вспылил он, едва сдерживая раздражение от нетактичного вопроса. – Я просто был не готов умереть! Все произошло очень стремительно и неожиданно.

– Это всего лишь сон, – произнесла Анна, пытаясь понизить градус напряжения между ними.

Обычный прием провокации, используемый в психологии, на этот раз оказал слишком резкое воздействие, и она попыталась нивелировать последствия.

– Это предупреждение! – нервно улыбаясь, произнес он. – Когда я узнал, что меня ждет, то постарался все изменить. Пытался всячески избегать тех событий, которые привели бы меня к гибели. Я оборвал все связи, уехал на другой край земли, чтобы физически исключить возможность реализации этого плана. В какой-то момент мне показалось, что это удалось.

– А на самом деле нет?

Он иронично улыбнулся, пытаясь тем самым скрыть внутреннее волнение.

– Я же говорю, вы не понимаете, как это все устроено. Бесполезно прятаться и бессмысленно что-то менять. Как только пытаешься убежать от судьбы, непременно встаешь на тот путь, где она тебя поджидает.

Он опустил голову и замолчал.

– Видите это? – вдруг произнес он, указывая на темное пятно в районе виска.

– Да.

– Точно такой же отпечаток у меня в коре головного мозга, который беспощадно разлагается у меня внутри! – он обреченно вздохнул, проведя открытой ладонью по гладко выбритой коже черепа. – Когда я узнал об этом, то больше суток пролежал, не двигаясь, тупо глядя в потолок. Никак не мог поверить, что все это происходит со мной. Просто лежал и плакал, потому что душу мою охватила пустота и бессилие, настолько я был раздавлен этой новостью! – он откинулся в кресле, скрестив руки на груди. – Я ведь так старался этого избежать, так надеялся, что смогу перехитрить смерть. Но все мои метания оказались глупой попыткой спрятаться от самого себя. Как оказалось, мне не уйти от предначертанного. Не осталось больше смысла обманывать судьбу, изменять вектор событий. В некоторых случаях это бесполезно. Лучше избавиться от страха и принять все, как должное, – он замолчал, устремив взгляд куда-то вдаль.

– Не нужно ничего принимать, как должное, надо постараться победить болезнь, – эмоционально воскликнула Анна. Она попыталась вытащить его из психологической ямы, в которую он опять норовил соскользнуть.

– Нет! – сухо ответил он. – Выбора у меня не осталось, скорая встреча со смертью стала неотвратима. Поэтому я решил вернуться к ее первоначальному варианту.

– То есть? – удивилась она. – Мне не совсем понятно.

– В этом варианте есть смысл. Поэтому я должен действовать. Зная все о людях, которые постоянно курсируют в моем сознании, об их планах и намерениях, у меня есть шанс помешать им осуществить задуманное.

Он замолчал. Взгляд снова начал выискивал на поверхности пола только ему понятные изъяны. Лоб периодически морщился то ли от пронзающей боли, то ли от неприятных воспоминаний.

– Но ведь они всего лишь лицедеи в твоих сновидениях? Не слишком ли пафосно ставить знак равенства между реальностью и иллюзиями твоего сознания?

– Это будет неожиданный и молниеносный удар по их планам – не замечая вопроса, продолжил он.

– Ты меня не слышишь, что ли? – переспросила она, наклонив вперед корпус так, чтобы приблизиться к его лицу.

Своими действиями она попыталась разрушить внешнюю оболочку, которая пеленой накрыла сознание собеседника. Вызов в интонации, а также физическое приближение должны были вывести его из ступора. Она напряженно всматривалась в его лицо, пытаясь подметить реакцию мимики, изменение размера зрачков… любые соматические проявления, которые могли бы стать для нее инструментом для дальнейших манипуляций.

В этот момент их взгляды впервые соприкоснулись. Она увидела в его глазах чистый искрящийся водоворот энергии. Он полыхал всеми красками по ту сторону хрусталика, притягивая внимание и не давая оторвать взгляд. Это было фантастическое зрелище, пугающее своей необъяснимой природой, силой и необузданностью спрятанной в нем стихии. Она почувствовала, что еще мгновение и ее сознание утратит плотность и будет сметено им, словно пушинка, и поэтому отвела взгляд. Ей понадобилось некоторое время, чтобы прийти в себя. Никогда еще эти слова не имели для нее такого прямого значения. Она откинулась на спинку стула и, глубоко вздохнув, скрестила руки на груди. Машинально, не задумываясь, можно сказать, интуитивно, придала рукам положение, ограждающее ее от внешнего воздействия. Он тоже, словно повинуясь ее приказу, отвел взгляд в сторону. Молчание, повисшее между ними, повело бег времени в обратном направлении. Прерванный разговор стремился вернуться к точке привычных представлений о жизни. Анна раскрыла в медкарте нужные ей странички и сделала попытку продолжить сеанс.

– Кстати, что касается новообразования в височной доле мозга… – произнесла она, как вдруг неожиданно из страниц выпала свернутая конфетная обертка. Она глухо ударилась торцом об пол и упала рядом с ее сомкнутыми стопами. Он тут же перевел на нее взгляд и задумался.

– Запонки! У него были такие запонки на манжетах. Я еще подумал, ведь он может себе позволить, но они не выглядели, как украшения. Простая функциональная деталь одежды и все.

– Это ты про кого сейчас? – озадаченная таким разворотом беседы, спросила она.