Цитаты из книги «Голые деньги. Откровенная книга о финансовой системе»

На протяжении многих лет экономисты призывали Японию спровоцировать инфляцию или по крайней мере прекратить падение цен. Как в случае с набором веса, это кажется предельно легкой задачей. Надо просто сделать то, что в других обстоятельствах казалось бы совершенно безответственным. В частности, напечатать побольше бумажных денег и найти способ переложить их в руки потребителей.

New York Times 4 мая 2009 года опубликовала статьи двух выдающихся экономистов: обозревателя и профессора Принстонского университета Пола Кругмана и экономиста Университета Карнеги — Меллона Аллана Мельцера. Оба на редкость умные люди, отлично разбирающиеся в вопросах кредитно-денежной политики. Тем не менее их рекомендации оказались противоположными.

Политики напоролись на то, что теперь принято называть проблемой типа «слишком большой, чтобы обанкротиться». Это замечательно — кричать: «Покончить с ними, покончить, покончить!». И действительно, испытываешь большое удовлетворение, наблюдая за тем, как люди, наделавшие больших глупостей, страдают от последствий своих поступков. По мнению Бернанке и ряда других специалистов, эти компании были слишком большими, чтобы обанкротиться.

Если сложить все высокорисковые ипотечные кредиты в США и представить, что они ничего не стоят, суммарные потери для финансовой системы были бы приблизительно эквивалентны одному плохому дню на фондовом рынке, то есть не слишком большими. Проблема заключалась в том, что эти рискованные ипотеки были распределены по разным ценным бумагам и разным местам, и никто толком не знал, где они находятся и кто понесет по ним потери Когда цены на недвижимость начали резко падать, как было определить, кто кому и что должен? Какие именно условия заложены в тех сложных ценных бумагах, которыми финансовые компании бойко торговали в течение последних пяти лет (и держали на своих балансах)? Искушенные инвесторы, вдруг заинтересовавшиеся содержимым опубликованных ранее статей, начали напряженно копаться в кучах измельченных газет.

Но это еще цветочки. Мало того что ипотечные кредиты объединялись в пакеты, эти пакеты нередко потом нарезались самыми причудливыми способами. Пакет из тысячи ипотек мог быть поделен на пять разных ценных бумаг: владельцам самых безопасных (гарантированных) доставались первые выплаты по ипотечным кредитам, владельцам вторых по уровню безопасности — следующие платежи, и так до самого низа, где находились наиболее рискованные ценные бумаги. Их владельцы первыми страдали, если собственники недвижимости начинали пропускать платежи. Некоторые из этих причудливых ценных бумаг оказывались еще причудливее (их создавали компании, зарабатывавшие на этом очень неплохие комиссионные). В результате всех этих манипуляций риск, с которым были сопряжены все самые сложные пакеты ипотек, становился менее прозрачным и более запутанным. Представьте, например, что вы берете газеты дней за десять и засовываете их в шредер для бумаги. А теперь вообразите, что кто-то спрашивает вас о деталях бейсбольного матча, описанного в спортивной рубрике в газете за прошлую среду. В такой ситуации крайне маловероятно, что вы соберете нужные сведения, как в буквальном примере с газетами, так и в переносном смысле — с разнообразными, бесчисленными и экзотическими ипотечными ценными бумагами. Как говорится в Отчете о расследовании причин финансового кризиса, «к моменту завершения процесса ипотека на дом где-нибудь на юге Флориды могла стать частью десятков ценных бумаг в собственности сотен инвесторов» .

теперь посмотрим, сумею ли я втиснуть описание всех этих скверных игроков в несколько страниц (что, кстати, будет большим достижением, поскольку таковых немало). Предлагаю начать снизу: очень многие люди взяли слишком большие ссуды на покупку недвижимости.

Одной из уникальных особенностей кризиса 2008 года было то, что множество разных сторон, реагируя на рациональные стимулы, зарабатывали деньги, совершая неразумные с финансовой точки зрения поступки, а затем быстро перекладывая риски на другую сторону, словно в какой-то гигантской игре в горячую картошку (роль картошки играла ипотека).

Процентные ставки по историческим меркам были низкими, что сделало ипотеку доступнее. Обе политические партии США с редким единодушием содействовали домовладению в стране. В период между 1997 годом и пиком на рынке жилой недвижимости, который пришелся на 2006 год, цены на жилье выросли на 152% .

В один из наихудших моментов финансового кризиса мой друг по колледжу, который, кстати, впоследствии стал весьма успешным главой компании, отправился в банк, снял 10 тысяч долларов и спрятал их в свои ковбойские сапоги. Когда я позже услышал от него эту историю, меня поразили две вещи: наличие у него ковбойских сапог и уровень обуявшей тогда народ паники. А другой мой друг, оказавшись в самом эпицентре кризиса, на торговой площадке одного из крупнейших финансовых институтов Америки, решил наконец купить пистолет (раньше его отговаривала жена). Очевидно, система пошла вразнос. И чем ближе к кризису находились люди, тем в большем шоке они пребывали в те самые темные дни. В полном соответствии со зловещим предупреждением Бена Бернанке конгрессменам, о котором рассказывалось в конце предыдущей главы, перед нами разверзлась финансовая пропасть.

Государства, которые не придерживались золотого стандарта, практически избежали депрессии (например, Китай). Страны, которые первыми отказались от золотого стандарта (Великобритания), быстрее всех восстановились. Страны, упорно цеплявшиеся за золотой стандарт, пережили самую длинную и глубокую депрессию за всю историю человечества (США и Германия). По сути, как пишет Темин, ни одному государству не удалось заметно восстановить экономику до тех пор, пока оно сохраняло золотой стандарт.