С этими тремя монархами король остготов имел много дел. В самом начале своего правления он попросил руки Аудофледы, сестры Хлодвига, рассчитывая этим союзом привязать к себе бесцеремонного франка. Аудофледа родила ему Амаласунту, которая стала единственным ребенком короля, рожденным в законном браке, хотя у него уже были две старшие дочери, рожденные наложницей. Вскоре после женитьбы на франкской принцессе Теодорих выдал одну из них, Острогото, за Сигизмунда, сына и наследника бургунда Гундобада, а другую, Тиудигото, – за вестгота Алариха II. Так соседи стали родственниками.

Только все это не обеспечило мира между новыми родственниками Теодориха. В 499 году Хлодвиг напал на Гундобада, разбил его армию, а самого заставил укрыться в Авиньоне, самой южной из его крепостей. Одержав много успехов, франк лишился всего, что завоевал, и напал на короля вестготов. Теодорих безуспешно пытался предотвратить обе войны и был очень недоволен, когда его шурин Хлодвиг вторгся в южную Галлию и убил в сражении его зятя Алариха. Бургунды и франки объединились, чтобы уничтожить вестготов, и сделали бы это, если бы не вмешался Теодорих. Теперь наследником трона вестготов стал Амаларих, сын Алариха и Тиудигото, дочери короля Италии. Чтобы защитить владения внука, Теодорих объявил войну и Хлодвигу, и Гундобаду и послал свои армии за Альпы для спасения остатков вестготских владений в Галлии. Одна армия перешла Котские Альпы и напала на Бургундию, другая вторглась в Прованс и нанесла удар по франкам и бургундам, осадившим Арль (Aries). Теодориху, как и прежде, сопутствовало везение. Он сумел вернуть всю Галлию, что к югу от Дюранса и Севенн (509), так что все завоевания Хлодвига ограничились Аквитанией. Теперь остготским армиям был открыт путь в Испанию, чтобы поддержать притязания ребенка Амалариха против Гезалиха, незаконного сына Алариха II, провозглашенного королем вестготов в Барселоне. После двух лет партизанских боев претендент был пойман и убит, хотя и получил некоторую помощь и поддержку от короля вандалов Тразамунда. Это было в 511 году.

В течение следующих четырнадцати лет, до того момента, когда Амаларих достиг зрелости, Теодорих правил Испанией от имени своего внука. Он был признан королем вестготов, как и Амаларих, и правил обеими половинами готского народа – объединившимися после перерыва в двести лет. Его власть никто не оспаривал, и его слово имело в Испании такой же вес, как в Италии. Его представителем стал остготский аристократ, который стал регентом и правил в Нарбонне всем вестготским королевством, что к западу от Роны. А римлянин Либерий, назначенный преторианским префектом Галлии, управлял вестготским Провансом из древнего города Арль.

Так Теодорих стал верховным правителем огромной территории, раскинувшейся от Сиримия до Кадиса и от верховьев Дуная до Сицилии. Он правил большей частью древней Римской империи запада и имел большое влияние в Галлии и Африке. После войны 507–510 годов Хлодвиг умер, его четыре сына, разделившие королевство, заключили мир с остготами, а бургундский король Гундобад сделал это еще раньше.

Последовало двенадцать лет мира (511–523), прежде чем Теодорих, достигший весьма преклонного возраста, получил повод для вмешательства в Галлии. Сигизмунд, муж старшей незаконной дочери Теодориха, теперь стал королем бургундов. Он был мрачным и подозрительным тираном и навлек на себя гнев Теодориха, убив собственного наследника Сигериха, старшего внука готского короля. Чтобы это преступление не осталось безнаказанным, Теодорих объединился с франками и напал на Бургундию. Он завоевал ее и взял в качестве военной добычи земли между Дюрансом и Дромом с городами Авиньон, Оранж и Вивьер, ставшие крайней северо-западной оконечностью империи остготов.

Семейные связи, которые столь тщательно устанавливал Теодорих, распространились даже за Средиземное море. Он выдал свою сестру, овдовевшую и уже далеко не юную принцессу Амалафриду, за старого короля вандалов Тразамунда. Надо полагать, благодаря этому браку он относился к Тразамунду как к младшему брату, а не вассалу. Когда вандалы осмелились помочь узурпатору Гезалиху в Испании, Теодорих заставил их платить дань и потребовал, чтобы впредь Тразамунд не делал ничего, не посоветовавшись со своей супругой Амалафридой. Тразамунд в принципе ничего не имел против такого обращения и в будущем делал все возможное, чтобы умиротворить своего шурина. Государство вандалов действительно было не в том положении, чтобы идти на ссору с Теодорихом. После смерти Гунериха оно находилось в постоянном упадке. Во время правления Гунтамунда (484–496) и самого Тразамунда (496–523) оно медленно, но верно теряло почву под ногами, уступая мятежным маврам Атласа. Гунтамунд, не бывший гонителем представителей других религий, как его предшественник Гунерих, попытался помириться с католиками, позволив им вернуть изгнанных епископов и снова открыть церкви. Но эти бонусы не остановили процесс отделения от него подданных. Во время его правления мавры отобрали у него все побережье от Танжера до ворот Кесарии. Его брат Тразамунд проводил другую политику: возобновил гонения, депортировал две сотни католических епископов на Сардинию и вернул все ужасы эпохи Гунериха. Как и следовало ожидать, он оказался не более удачливым в разборках с местными бунтовщиками, чем его брат. Ссора с Теодорихом означала для него крах, поэтому он старательно держался подальше от всех чужеземных войн. Он умер в 523 году, будучи глубоким стариком. Говорят, его убило известие о сокрушительном разгроме его армии от рук мавров. Его место занял его кузен Хильдерик, сын Гунериха и римской принцессы Евдокии, последний отпрыск дома Феодосия Великого. Получив образование от матери-католички, Хильдерик стал первым королем вандалов, придерживавшимся ортодоксальной веры. Он положил конец длительным африканским гонениям. Но его правление оказалось ничуть не счастливее, чем правления его кузенов. Энергичный сторонник католицизма, он вступил в противоречие с основной массой своих подданных. На него напали мятежники, которых возглавила сестра Теодориха, вдовствующая королева Амалафрида, которая хотела объявить королем Африки одного из племянников своего покойного супруга. Хильдерик вышел из столкновения победителем, подавил мятежников и схватил Амалафриду, которую бросил в темницу, к немалой ярости ее брата, короля готов. Это случилось в 523 году. При жизни Теодориха он держал ее в заключении, но, услышав о смерти старого короля в 526 году, он велел умертвить старую королеву. Это деяние навсегда поссорило вандалов и остготов.

Заключение в темницу сестры было не единственным, что омрачило последние годы долгой жизни короля остготов. У него были проблемы с наследниками. Он выдал замуж своего единственного законного ребенка – дочь Амаласунту (Амаласвинту) за вестготского принца по имени Евтарик (Эвтарих), который слыл отважным и благоразумным человеком. Старый король возлагал все свои надежды на этот союз. Он хотел, чтобы он правил вместе с его дочерью, как супруг правящей королевы. Но только Евтарик в 522 году умер, оставив после себя сына пяти лет от роду. Теодорих не мог не видеть, что восхождение на престол после его смерти ребенка с женщиной в роли регентши связано с огромной опасностью для них, тем более что его племянник Теодахад считался бессовестным интриганом.

Возможно, озлобленность из-за семейных проблем в последние годы его жизни вовлекла Теодориха в конфликт с его итальянскими подданными. Имел он на это основания или нет, но король вбил себе в голову идею, что итальянцы воспользуются его смертью, чтобы побудить императора в Константинополе выступить против его наследника – ребенка. В целом такая идея имела право на существование, потому что, несмотря на мудрость и великодушие Теодориха, большинство его римских подданных так и не приняли этого правителя, арианина и гота. Представляется, что некоторые члены сената вели тайную переписку с императором Юстином. Этот монарх, первый за пятьдесят лет восточный император, твердо придерживавшийся православной веры, всколыхнул энтузиазм католиков во всем мире попыткой подавить арианство. Верующие в Италии, безусловно, сравнивали его действия со строгой беспристрастностью Теодориха, и это сравнение было не в пользу последнего. В 524 году патриций Альбиний был обвинен магистром оффиций Киприаном в отправке предательских писем в Константинополь. На процессе его защищал консул Боэций – высший чиновник и хорошо известный в то время автор, философ, астроном, теолог и механист, короче говоря, главный представитель интеллектуальной элиты Италии. Боэций яростно отрицал все обвинения против Альбиния. «Если этот человек виновен, – заявил он, – то я и весь сенат тоже виновны». Обвинитель поймал его на слове и тут же изложил доказательства того, что сам Боэций был одним из сенаторов, поддерживавших переписку с Юстином, или, по крайней мере, делал все возможное для сокрытия тех, кто этим занимался. Такое обвинение, пусть даже не доказанное, вызвало гнев старого короля. Он не мог смириться с неверностью человека, к которому всегда благоволил и назначал на высокие должности. По его приказу Боэций предстал перед сенатом и был осужден. В течение года Теодорих держал его в заключении – это был бесценный год для будущих веков, поскольку в это время Боэций написал свой знаменитый труд «Утешение философией», одну из самых популярных книг Средневековья, оказавшую сильное влияние на европейскую литературу. Она стала настоящим утешением для многих благородных, но несчастливых людей в Средние века и нашла бесчисленное количество читателей, от короля Альфреда до сэра Томаса Мора. После годичного заключения Боэций был подвергнут пыткам и казнен. Возможно, он был невиновен и не вел никакой тайной переписки с Константинополем, но, вероятнее всего, он писал совершенно безобидные письма, в которых увидели измену только страхи короля и злоба завистников.

После казни Боэция имела место другая казнь – его престарелого тестя Симмаха, главы сената. Его Теодорих казнил по одному только подозрению в том, что он всячески противился казни зятя. Других обвинений против него выдвинуто не было, да и официального процесса тоже не было. Так что это злодеяние можно считать вторым – после убийства Одоакра – непростительным грехом Теодориха. Это случилось в 525 году.

В последние два года жизни старого короля были и другие пострадавшие от его гнева. Придя в ярость из-за преследований Юстином ариан, Теодорих стал угрожать репрессиями католикам Италии. Он отправил римского папу Иоанна в Константинополь с сообщением, что дальнейшие гонения приведут к войне с готами и нападениям на сторонников ортодоксии во всех остготских владениях. Испугавшись, Юстин приостановил гонения и отнесся к послу с таким глубочайшим почтением, что вызвал подозрения короля Италии. Теодорих решил, что Иоанн проявил слишком много дружелюбия к императору, и заподозрил, что почести, оказанные папе в Константинополе, призваны настроить римских подданных против короля. Поэтому сразу по возвращении в Рим Иоанн был брошен в тюрьму, где довольно скоро умер, поскольку и без того имел слабое здоровье. Западная церковь немедленно объявила его мучеником. Это было в 526 году.

Итальянцы подумали, что казнь Симмаха и заключение в тюрьму папы Иоанна являются предвестниками масштабных гонений по всей Италии. Прошел слух, что ариане вынудили короля согласиться на эдикт, закрывающий все католические церкви, и гонения вот-вот начнутся. Учитывая настрой всей предыдущей жизни Теодориха, представляется крайне маловероятным, что он мог на исходе дней проникнуться такой нетерпимостью. Однако он определенно стал мрачным, подозрительным и упрямым. И то, что он умер от дизентерии вскоре после смерти папы Иоанна, пошло на пользу его репутации – не успел натворить ничего плохого. Можно сказать, что и для короля, и для его народа было бы лучше, если бы конец наступил тремя годами раньше – до его жестокого обращения с Боэцием. О его возросшей непопулярности в момент смерти говорит появление нескольких любопытных легенд. В них говорится, что отшельники видели, как его душу волокут в ад искалеченные призраки Иоанна и Симмаха или даже сам враг рода человеческого.

Итак, после тридцатитрехлетнего правления Италией и двенадцатилетнего правления Испанией Теодорих умер и был похоронен готами в круглом мавзолее за воротами Равенны, который он построил для себя еще много лет назад. Его плоть давно исчезла, но гробница существует до сих пор и является практически единственным памятником, напоминающим о шестидесятилетнем господстве готов в Италии.