Цитаты из книги «Я спасу тебя от бури»

Говорят, что Бог создал людей, но Сэм Кольт сделал их равными. – Он похлопал себя по бедру. – Потом появился Джон Браунинг и сделал одних людей лучше других.

Но было и что-то еще. Присутствие красоты, настоящей красоты. И не абстрактной, а разделенной. Предложенной в дар. Она сделала все это ради меня. И она делилась этим со мной.

– Энди, ты спала с другим человеком, не так ли? Я никогда этого не делал. Никогда не делил нас с кем-то еще. Так что теперь поздновато думать о том, кто тут горюет.

Иногда мне кажется, что этот мир – сплошная юдоль скорби.

Это другая боль. Это такая боль, когда ты чувствуешь, как больно другим людям, и от этого тебе тоже становится больно. Так что я не совсем врала, когда сказала это.

– Должно быть, глядя на меня, мы с тобой видим разных женщин. – И какую же ты видишь? – Ту, что отражается в зеркале. – Но как она выглядит? – Как ходячая катастрофа. Как та, кто несколько раз подряд сделал неправильный выбор. Я образцовый ребенок для плаката «Так делать нельзя». Я вижу жен

– О чем ты мечтаешь? Она хмыкнула. – Это просто. Жить с кем-то рядом… а не быть совершенно одной.

Во всех нас есть дырки, хотя во многих случаях они остаются не от пуль.

Энди сидела за столом, держа кружку обеими руками. Я снял шляпу, засунул папку под мышку и выдохнул. Примерно в тот момент, когда я собрался выйти наружу и поговорить с ней, появился доктор Эрл Джонсон. В руках он держал цветы. Мою мгновенную реакцию было трудно удержать под контролем. Я отступил в тень и посмотрел через стекло. Он наклонился, чтобы поцеловать ее, и она подставила щеку. Что за умница. Потом он сел, и они стали беседовать друг с другом. Он потянулся через стол и взял ее правую руку в ладони. Я не смог выдержать это больше пяти минут. Я решил, что лучше выйти, прежде чем Эрл получит пулю в голову, а меня упрячут за решетку до конца жизни.

ние лица, когда я вожу пальцем вокруг ее пупка. Я начинал потихоньку, проводя по часовой стрелке от часу до двух. Она начинала извиваться, как червяк в горячем пепле, но это была честная игра, поэтому я не спешил. К трем часам она начинала терять самообладание. К девяти часам она начинала визжать и лягаться. К половине одиннадцатого она колотила меня по плечам и хохотала.