Цитаты из книги «Лавка древностей»

Все то чистое, доброе, что уносит смерть, никогда не забывается, никогда! – воскликнул учитель. – Во что же иначе нам верить, как не в это! Дети, невинные младенцы, с первым лепетом на устах умирающие в колыбели, будут жить в людских помыслах и добрых поступках, даже если их тела испепелил огонь, поглотила морская пучина. Каждый ангел, умноживший собой небесное воинство, творит добро на земле руками тех, кто любил его при жизни. Забвение! О, если бы мы могли знать, какие источники питают добрые поступки людей, смерть показалась бы нам прекрасной, ибо сколько милосердия, сколько благодеяний и светлых душевных порывов расцветает на могилах!

В шутку? Какие там шутки! – воскликнул Кит. – Я, мама, считаю, что в безобидном веселье и в бодрости духа Бог не видит большего греха, чем в белых священнических воротничках, и напрасно эти болтуны одно порочат, а за другое заступаются

Ох уж эти праздники! Почему они оставляют в нас чувство сожаления? Почему мы не можем отодвинуть их мысленно недели на две назад и с этой удобной дистанции вспоминать о былом либо со спокойным безразличием, либо с довольной улыбкой?

Из любви к родному очагу вырастает любовь к родине. А кто истинный патриот, на кого можно положиться в годину бедствий – на тех, кто ценит свою страну, владея ее лесами, полями, реками, землей и всем, что они дают, или на тех, кто любит родину, хотя на всех ее необъятных просторах не найдется ни клочка земли, который они могли бы назвать своим?

Давайте же помедлим здесь и скажем, что если привязанность и любовь к родному гнезду – чувства прекрасные, то в ком же они прекраснее всего, как не в бедняках! Узы, связующие богачей и гордецов с семьей, выкованы на земле, но те, что соединяют бедняка с его скромным очагом, отмечены печатью небес, и им нет цены

отметив вполголоса плохое расположение духа своего приятеля, выразил надежду, что здесь по соседству нет молочных, а то как бы у них там весь товар не скис от близости такого брюзги.

законники не любят путаться с законом по собственному почину, зная, что этот острый инструмент ненадежен, требует больших затрат при пользовании им и, кроме всего прочего, бреет начисто – причем не всегда тех, кто этого заслуживает.

и много новеньких церквей, слишком пышных для того, чтобы указывать путь на небеса.

Цветы, спавшие ночью, открывали свои кроткие глаза и обращали их навстречу дню. Свет

Свет – разум творения – был повсюду, и животворная сила его сообщалась всему.