Цитаты из книги «Фактотум»

Люди валили толпами из метро. Как насекомые, безликие, сумасшедшие, они надвигались на меня – теснились вокруг, толкали меня и друг друга – с каким-то маниакальным упорством. Они были повсюду, они издавали кошмарные звуки.

– Ты когда-нибудь влюблялся? Любил? – Любовь – это для настоящих людей. – Ты вроде бы настоящий. – Не люблю настоящих людей.

Мне было страшно. На самом деле мне было страшно от жизни – от всего того, что приходится делать каждому только затем, чтобы у него было что есть, где спать и во что одеваться. Поэтому я валялся в постели и пил. Когда ты пьян, мир по-прежнему где-то рядом, но он хотя бы не держит тебя за горло.

а нет надежды, ты лишаешься мужества, и у тебя опускаются руки. Мне вспомнилось, как я жил в Новом Орлеане: бывало, по две-три недели подряд питался двумя пятицентовыми карамельками в день – только чтобы нигде не работать и спокойно писать свои вещи. Но голод, к несчастью, никак не способствует творчеству. Наоборот, он мешает искусству. Корни души человека – в его желудке. Человек может создать гениальное творение после того, как съест сочный бифштекс и выпьет пинту хорошего виски. А после

Надежда – это все, что нужно человеку. Когда нет надежды, ты лишаешься мужества, и у тебя опускаются руки. Мне вспомнилось, как я жил в Новом Орлеане: бывало, по две-три недели подряд питался двумя пятицентовыми карамельками в день – только чтобы нигде не работать и спокойно писать свои вещи. Но голод, к несчастью, никак

. На пляже, во время обеденного перерыва, наш бедный клерк познакомился с богатой девчонкой из высшего общества. Он был достоин ее денег, а она делала все, чтобы доказать, что достойна его

Хорошо, – сказал он. – Приходи как-нибудь свеженьким и непохмельным, и мы попробуем еще раз. Я решил, что отныне и впредь никогда не приду на работу свеженьким и непохмельным.

Мой брат – человек состоятельный, – сказал Морис. – Он порвал со мной все отношения. Ему не нравится мой образ жизни. Ему не нравится, что я пью. Ему не нравятся мои картины. – Но зато он не знал Пикассо. Морис встал и улыбнулся. – Да, он не знал Пикассо. Морис ушел, окутанный клубами сигарного дыма. И унес мои спички.

Мы подошли к лифту. – Скажите, Чинаски, а почему у вас такая странная походка? – Это из-за ожога. Я жарил курицу на сковородке, и мне на ноги плеснуло горячим жиром. – А я подумал, что вы были ранены на войне. – Нет, сэр. Это все из-за курицы.

Я отдаю тебе душу. Я отдаю тебе мудрость, и свет, и музыку, и кусочек смеха. И еше – я лучший в мире игрок на скачках. – На хреначках! – На скачках. – Я допил виски, встал и налил себе еще.