Цитаты из книги «Виллет»

я проживала одновременно как бы две жизни – воображаемую и реальную, и, поскольку первую питали необычайные, волшебные восторги, создаваемые моей фантазией, радости последней могли ограничиться хлебом насущным, постоянной работой и крышей над головой.

ее боль заставляла меня страдать, облегчение ее мук пробуждало во мне надежду, гнев ее был для меня наказанием, расположение – наградой.

Однажды вечером мадам вошла в детскую после того, как я прослушала сбивчивую молитву Жоржетты и уложила ребенка в постель. Тронув девочку за ручку, мадам сказала: – Cette enfant a toujours un peu de fièvre[83], – а потом, бросив на меня не свойственный ей беспокойный взгляд, добавила: – Le docteur John l’a-t-il vue dernièrement? Non, n’est-ce pas?[84] Конечно, никто в доме не знал это лучше, чем она сама. – Я ухожу, найму фиакр и поеду по делам, – продолжала она, – заеду и к доктору Джону и пошлю его к Жоржетте. Хочу, чтобы он сегодня же вечером посмотрел ее: у ребенка горят щеки и пульс частый. Принять его придется вам, меня ведь не будет дома. На самом деле девочка уже выздоравливала, ей просто было жарко в этот знойный июльский день, и врач с лекарствами был ей нужен не больше, чем священник и соборование. Кроме того, мадам редко, как она выражалась, «ездила по делам» вечером и уж тем более никогда не

Преследовать, искать, звать, напоминать о себе – все это было не для меня.

бесчувственными; им нужны свидетели их счастья, а что при этом испытывает свидетель – не важно.

Любовь часто ослепляет людей и делает их ко всему остальному

Но нет, Рим – одно, а Бог – другое

. К тому же под подушкой у меня лежала книга, главы которой утоляли мою духовную жажду, служили мне путеводной звездой и примером, и в глубине души я считала, что прибавить к этому

учителем своим, вожатым и прибежищем считаю одно лишь Писание и заменить его мне не может ни одна из церквей, независимо от страны и религиозного направ ления.

кто терпим ко всему, ничему не привержен.