Глава 2

Дилан явно не в себе. Именно этим можно объяснить, почему он поцеловал Эмму словно всерьез. Хотя в тот момент это было всерьез. Она знакома ему. Он знает ее положение. Положение лучшей подруги Брук, которой он может доверять. Той, на кого можно положиться. Лекарства, которые он принимал, подавляли головную боль, и он с каждым днем чувствовал себя все лучше. Однако частичная потеря памяти повлияла на способность принимать решения и уверенность в себе, вселяла беспокойство и делала уязвимым.

Правда, в одном он был уверен: поцеловав Эмму, он почувствовал настоящее облегчение. Лучшего поцелуя у него еще не было. Дилан точно знал это. Большие зеленые глаза, сверкавшие как изумруды, не могут причинить зла. Он нуждался в этом, чтобы вновь обрести цельность души. Ощутить себя в своей тарелке.

Неужели все это случилась из-за одного не слишком страстного поцелуя? Да. Он целовал Эмму и отлично знал границы, до которых может дойти. Она неприкосновенна, мила, а иногда бывает и бойкой. Поэтому он поцеловал ее, позволив сладости, пропитавшей девушку, наполнить его и унять сердечную боль.

– Ты что-то притихла. Тебя обидел поцелуй?

– Нет. Вовсе нет. Ты нуждался в ком-то.

Он снова накрыл ее руку своей и осторожно сжал.

– Не просто в ком-то, Эмма. Мне был нужен кто-то, кому я могу довериться. Ты. Прости, если поступил неосторожно.

– Вовсе нет.

Но в ее голосе не было уверенности.

– Это всего лишь поцелуй, Дилан. Ты ведь и раньше меня целовал.

– Именинные поцелуи не считаются.

Несколько секунд она молчала.

– В молодости ко мне относились без любви, Дилан. Так что именинные поцелуи много для меня значат.

Он снова сжал ее руку.

– Знаю. Помнишь поцелуй с тортом?

– О боже, не напоминай, Дилан! Мне по-прежнему ужасно стыдно. Твои родители так старались приготовить для меня этот торт!

Он, фыркнув, представил тот день.

– Черт, это было смешно.

– Во всем виноват ты!

Дилан улыбнулся еще шире. И стереть с лица улыбку не получалось. По крайней мере, он помнит события давно прошедшего времени.

– Почему это я?

– Расти – твоя собака, верно? Он запутался у меня в ногах, и в тот момент я поняла, что лучше упасть лицом в торт, чем на собаку. Я бы просто раздавила малыша чихуахуа, если бы рухнула на него всей массой.

– Сколько тебе было тогда лет? Двенадцать?

– Да! На торте, который я раздавила, так и было написано.

Дилан снова фыркнул:

– По крайней мере, ты его попробовала! У тебя все лицо было в креме! Остальным довелось только посмотреть! Но оно того стоило.

– Тебе не следовало целовать меня прежде, чем твоя мама вытерла мне лицо. Тогда, может быть, ты не чувствовал бы себя обделенным. Знаешь, торт был очень вкусным. С шоколадной глазурью.

– О, не волнуйся, Эм, я не был обделен!

Она резко остановилась, утопая ногами в песке. Выдернула ладошку и сложила руки на животе.

– Что все это значит? Ты наслаждался, наблюдая, как я валяюсь лицом в торте?

Притворная гримаска на ее лице снова вызвала волну облегчения, которого он не испытывал уже больше недели, с самого несчастного случая.

– О, бросьте, мисс королева драмы! Это было много лун назад.

И да, он знал каскадеров, включая Роя, которые не могли бы сделать лучшего падения лицом в торт. Это было уморительно смешно.

– Я? Королева драмы? Вот уж не думаю. Я стою здесь, глядя на настоящего короля драмы. Мистер владелец двух «Оскаров» и одному Богу известно скольких «Золотых глобусов»!

– Трех.

– Трех. – Эмма закатила глаза к небу.

Он подошел ближе, схватил ее за руку и потянул за собой. Ему нравилась Эмма Рей Блум. Жизнь у нее была нелегкой, без настоящих родителей, а приемные обращали на девочку мало внимания. Только по милости судьбы она стала лучшей подругой его сестры и, следовательно, членом клана Макеев.

Они находились почти у его дома. Солнце садилось, и на берегу было тихо, если не считать шума прибоя. Лунный свет отражался в воде и мокром песке. Дилан повернулся к Эмме:

– На этой неделе тебе удалось то, что не удалось многим, Эм. Ты вернула улыбку на мое лицо.

Ее маленький подбородок гордо вскинулся, и он подавил порыв снова обнять ее. Поцеловать эти губы, ощутить густоту и шелковистость волос.

Эмма совсем миниатюрная, особенно без каблуков, и так отличается от высоких стройных моделей и актрис, с которыми он обычно встречался.

Он больше не поцелует ее. Удивительно другое, почему так сильно хочет этого.

Дилан поджал губы и решил следовать интуиции.

– Эй, знаешь, у меня впереди благотворительная акция. Если доктора разрешат, я бы хотел, чтобы ты поехала со мной в «Чилдренз уэст хоспитл».

Эмма отвернулась от него и стала смотреть на море.

– Хочешь, чтобы я поехала с тобой?

– Да.

– Разве подобных целей у тебя для нет секретарей и агентов?

– Эм!

– Что?

Он сунул руки в карманы и пожал плечами:

– Если откажешься, я не обижусь.

Она резко повернула голову. Глаза казались яркими точками на фоне темного неба.

– Почему именно я?

– Хочешь правду? Сейчас я немного сбит с толку, а иметь рядом друга, значит, чувствовать себя в безопасности. Я не выходил на люди после несчастного случая. Кроме того, уверен, что тебя полюбят дети. Мы с Брук тебя просим.

– Вот как? Эти дети, они что, все больны?

– В основном да. Но многие уже выздоравливают. Через несколько дней я должен снять проморолик с этими ребятами, чтобы собрать больше денег и показать, сколько добра делает больница. Я немного пожертвовал на новое крыло для нее, наверное, поэтому меня и попросили.

– Ты пожертвовал миллион триста тысяч. Я читала в Интернете. Новое крыло будет прекрасным. И комната с интерактивными играми для детей.

– Ну, что скажешь?

– Конечно, поеду.

– Спасибо, Эм. Давай зайдем в дом, прежде чем Брук снарядит за вами поисковую экспедицию.

Смех Эммы зазвенел у него в ушах и снова заставил улыбнуться.

Эмма завершила телефонный разговор с миссис Алмой Монталво, поставила локти на письменный стол и опустила голову. Клиентка требовала самых мельчайших деталей и за два долгих вечерних часа в среду совершенно истощила ее энергию. Да, они нашли местный оркестр, который сыграет пятьдесят мелодий. Да, они арендовали «шевроле» 1957 года, и он будет припаркован в начале многоступенчатого газона для дополнительного эффекта. Да, у них будет кабинка фотографа, снабженная кожаными куртками, широкими юбками-солнце и значками автоклуба для гостей, которые захотят сфотографироваться. Да, да, да!

Слава богу, вечеринка назначена на вечер субботы. После того как все кончится, они с Брук заберут у миссис Монталво чек на кругленькую сумму и скажут:

– До встречи, детка! «Патиз ту гоу» может удалиться!

Дверной звонок разлился трелью классической мелодии Лесли Гор «Это моя вечеринка». Эмма подняла глаза. Вошла Брук:

– Эй, я думала, ты сегодня пойдешь домой пораньше.

– Я тоже так думала, но у миссис Монталво сложилось иное мнение.

Брук закатила глаза:

– Мы сумеем ее впечатлить, Эмма. Вечеринка пройдет по высшему разряду.

– Твои бы слова! Я потратила на нее бог знает сколько времени.

Брук рассмеялась и поставила на стол пакеты с покупками. Мебель в офисе была сборной, зато яркой и легкой, чтобы донести до клиентов атмосферу праздника. Столы из прозрачного плексигласа, стены раскрашены цветной пастелью, на старых стульях обивка с цветочным узором. Стены украшали фото с устроенных ими вечеринок и мероприятий, от танцев на местных ранчо до богатых изысканных свадеб с приглашенными знаменитостями (приезжавшими благодаря Дилану, конечно).

Они нанимали двух помощников на неполный рабочий день, те приходили после школы и по выходным, чтобы отвечать на телефонные звонки, наводить справки по Интернету и при необходимости работать на вечеринках.

– Взгляни на это. – Брук достала из пакета коктейльное платье цвета мокко. – Разве не идеально? Купила в маленьком магазинчике на Бродвее.

– Просто роскошно! И не черное! Держу пари, это для обеда в Сан-Диего по случаю турнира в гольф, верно?

– А вот и нет. Никогда не догадаешься!

Эмма мысленно перебрала список предстоящих мероприятий, но ничего не обнаружила.

– Не заставляй меня гадать! Расскажи!

Брук поднесла к себе платье, прижала в талии и закружилась, в точности как раньше, когда они надевали материнские наряды и изображали принцесс, готовых к встрече с принцами.

– У меня свидание! – пропела она, притопнув ногой.

Событие вроде не монументальное, но Брук редко встречалась с мужчинами. Окончив колледж, подруги сосредоточились на бизнесе. Кроме того, она очень разборчива в знакомствах. Так что дело действительно важное, судя по мегаваттной улыбке на ее лице в стиле «бульвар Сансет».

– Дело в том, что он не знает, кто я.

Вернее, не знает, кто ее брат. Большинство мужчин и женщин интересовались Брук только потому, что Дилан ее старший брат. Это очень расстраивало Брук, поэтому она с подозрением относилась к людям, набивавшимся в друзья. Никогда не была уверена в их искренности.

– Нет, конечно, он знает, что меня зовут Брук. Мы встретились в кафе «У Адели». Оба заказали еду на вынос и ждали, пока принесут заказ. Ждать пришлось вечность. Но в результате никто из нас не возразил.

– Когда это произошло?

– Вчера.

– И ты ничего не сказала?

Разве это не нарушение всех правил дружбы?

Я не знала, позвонит ли он.

Она последний раз прижала к себе платье, прежде чем осторожно уложить в специальную коробку.

– Он позвонил сегодня утром и пригласил на следующий уик-энд. И учти, он хотел видеть меня раньше, но я рассказала о мероприятии в этот уик-энд, и он казался искренне разочарованным. Скажи, что на следующий уик-энд у нас ничего нет. Турнир по гольфу через три недели, верно?

Эмма вывела на экран компьютера календарь.

– Верно, но ты так взволнована, что даже будь у нас мероприятие, я бы отпустила. Никогда не видела тебя такой взвинченной. Как его зовут?

– Ройс Брисбейн. Занимается финансовым планированием.

Эмма прикусила губу, чтобы не хихикнуть:

– Ты и белый воротничок?

– Да, но он волшебно выглядит в костюме.

– Вот это да, Брук! И тебе действительно нравится этот парень. Ты даже по магазинам пошла!

Брук терпеть не могла магазины. В ее арсенале был всего один цвет – черный, и она каждый день носила его как доспехи.

– Думаю, он мне нравится. Очень. С ним так легко говорить. У нас много общего.

– Жажду подробностей.

Получив подробное описание Ройса Брисбейна, Эмма по пути домой долго думала о будущем свидании Брук. Нужно признать, судя по словам подруги, выглядит он неплохо. Если он сделает ее счастливым, Эмма обеими руками «за». Она месяцами не видела улыбки Брук.

Это может быть как очень хорошо, так и очень плохо. Очень. Чем больше кого-то любишь, тем сильнее этот кто-то может потенциально ранить тебя. Но Эмма не проколет воздушный шарик счастья Брук. Подруга достойна всего самого лучшего.

Эмма припарковалась у своего дома и вышла из машины. Сегодня ноги ее не держали. Она едва сумела перейти двор и добраться до двери. Налегла всем телом на застревающую дверь и с удовольствием взглянула на свой удобный диван с мягкими подушками и покрывалом, на котором можно свернуться. Бесцеремонно швырнула сумочку на журнальный столик. Уселась на диван и облегченно вздохнула.

В голове вертелись сотни деталей, в основном, будущего мероприятия в честь турнира по гольфу. До него еще несколько недель, но для бизнеса это замечательная возможность.

Она снова мысленно проверила, не забыла ли чего, прежде чем расслабиться.

Удостоверившись, что вроде ничего не забыла, положила голову на валик и вытянула ноги, позволив мягким подушкам нежить уставшее тело.

Если бы она могла хоть ненадолго забыться и ни о чем не думать!

Иногда Эмма завидовала людям, способным отсечь от себя тревожные мысли. Просто существовать.

Она вечно обдумывала все мелочи своей работы, а вот забыться не получалось.

Она вдруг снова вспомнила погребальную церемонию Роя Бенджамена и мгновенно сосредоточилась на Дилане. Как он обнимал ее на берегу. Что она чувствовала, когда он властно накрыл ладонью ее ладонь, а его губы прижимались к ее губам. Это отнюдь не именинный и не дружеский поцелуй. Хотя Дилан, кажется, именно так и подумал. Для нее это нечто большее.

Воспоминания тронули сердце и заполнили места, где гнездилось одиночество.

Она улыбнулась.

Пусть этому никогда не суждено случиться, но часть ее фантазий осуществилась. Дилан занимался с ней любовью, и это было прекрасно! Да, Эмма не уверена насчет «прекрасно». Она настолько отключилась, что не знала, хороший он любовник или нет. Но в мире ее фантазий Дилан был лучшим. Журнал «Эппил» тоже так утверждал, называя его самым сексуальным холостяком этого года. Тут же были подтверждения его бывших подружек. Значит, это правда.

Веки Эммы отяжелели. Так трудно держать глаза открытыми, когда завернута в покрывало, а тело нежится на мягких подушках!

Поэтому она прекратила борьбу и отдалась дремоте.

Тр-р-р-р! Тр-р-р-р! Тр-р-р-р!

Эмма вскочила, озираясь. Она на диване, прикрыта любимым покрывалом. И сколько проспала?

Прищурившись, она глянула на настенные часы. Половина девятого. Вот это да! Полтора часа! Раньше она никогда не спала вечером!

Тр-р-р! Тр-р-р-р-р! Тр-р-р-р!

Телефон зазвонил снова. Они нашарила его в сумке и поднесла к уху:

– Алло.

– Привет!

Дилан. Нельзя ошибиться. От его глубокого баритона млела половина женского населения из числа поклонниц кино.

– О, привет!

Она пошевелилась, поставила ноги на пол и покачала головой, прогоняя сон.

– Я тебя не разбудил?

Неужели у нее такой сонный голос?

Она постаралась сделать вид, что не спала.

– Вовсе нет.

– Занята?

– Нет, просто сижу, перебираю в уме детали мероприятия.

Тут она некстати зевнула и поспешно прикрыла рот ладонью.

– А ты что делаешь?

– Ничего особенного. Говорил по телефону с Дарреном, и мой менеджер пообещал сегодня вечером приехать, навестить меня. Честно говоря, я уже устал от безделья.

– Ты же привык к постоянной работе.

– Не могу дождаться, когда вернусь на площадку. И в то же время чего-то опасаюсь.

– Понимаю, это из-за Роя. Как-то странно каждый день приезжать на площадку, зная, что его больше нет, а ты продолжаешь жить.

– Почему ты так умна, Эм? Видишь меня насквозь.

– Полагаю, мне повезло оказаться первой в очереди, когда раздавали мозги.

Она прикусила губу. Ей все еще было неловко говорить с Диланом, тем более что черное облако по-прежнему висело над головой и не давали покоя угрызения совести. Почему он вдруг оказался ее лучшим другом? Неужели осколок шрапнели в голове изменил его приоритеты? Они всегда очень сердечно друг к другу относились, но с тех пор, как стал знаменитостью, он не слишком нуждался в ее обществе. А теперь вдруг ведет себя так, словно они лучшие приятели.

Наверное, он еще не в себе. Мозги на место не встали. И нуждается в ком-то, кому может доверять. Как только станет прежним, все изменится. В этом нет сомнений. Дилан очень занятой человек, за которым гоняются поклонники и журналисты. И у него столько возможностей для работы.

Она поморщилась.

«Не привыкай к его вниманию, Эмма».

– Не буду тебя задерживать, – сказал он наконец. – Я звоню, чтобы подтвердить наше свидание.

Свидание? Неудачный выбор слов.

– Ты имеешь в виду поездку в больницу?

– Да, в пятницу утром. Ничего, если я заеду за тобой в девять?

– Конечно! Я все еще не уверена в моей роли во всем этом, но счастлива помочь.

– Ты и помогаешь. Помогаешь МНЕ.

Он сказал это так искренне, что сжалось сердце. До Эммы дошло, что он не только возвращается к работе, которой отчасти боится, но и впервые выходит на публику, ожидающую увидеть Дилана Макея в его настоящей форме. Это явно его беспокоит. Он не знает, готов ли к этому, и нуждается в поддержке сестры и подруги.

– А ты сможешь изменить множество детских жизней.

– Надеюсь. Увидимся около девяти, Эм. Сладких снов.

– И тебе тоже.

Эмма отключила телефон и несколько минут сидела, вновь перебирая в памяти разговор. Нужно перестать думать о Дилане Макее. Обычно ее занимали мысли о еде. Но как ни странно, она не голодна. Мало того, при одном воспоминании о еде желудок переворачивался. Пришлось взять телевизионный пульт. Она нажала кнопку, и маленький плоский экран осветил темную комнату. Местный канал транслировал фильм. Эмма устроилась удобнее, подняла ноги на журнальный столик и уставилась в экран, на котором возникло красивое лицо Дилана Макея. Его чувственные синие глаза смотрели в хорошенькое личико Софи Адаме, последней милашки Голливуда. Ковбой и его девушка готовились ехать на закат. Крупным планом взят заключительный поцелуй, и что-то холодное и болезненное пронзило сердце Эммы, когда губы влюбленных слились.

Она поспешно выключила телевизор, но это не успокоило. Почему она не может отделаться от Дилана?!

Влюбиться в того, кто никогда не будет тебе принадлежать – романтическое самоубийство. Она не так глупа.

Нужно просто преодолеть порывы сердца.

Конец истории.

Эмма была готова ровно в девять и, когда прозвенел звонок, бросила поспешный взгляд в зеркало, проверяя, в порядке ли прическа, белоснежные брюки и розовый блейзер, надетый поверх топа в горошек. На шее красовался крохотный медальончик, в ушах серебряные сережки-гвоздики, на запястье модные большие часы. Она хотела выглядеть профессионально, но при этом не показаться детям недоступной.

Эмму била дрожь. Сегодня она не только встретится с Диланом, но и будет рада увидеть детей, зная, как трудно им оказаться вне привычного общества. Она сама из таких ребятишек. Повезло еще, что она была здорова, но тем не менее другой, не такой, как все, нелюбимой и нежеланной, и никогда не чувствовала себя так, словно нашла свой дом и место в жизни.

Сегодня все для детей.