Цитаты из книги «Призраки»

Земля, говорит мистер Уиттиер, это просто большая машина. Огромный завод. Фабрика. Вот он – великий ответ. Самая главная правда. Представьте себе полировочный барабан, который крутится без остановки, 24 часа в сутки, семь дней в неделю. Внутри – вода, камни и гравий. И он это все перемалывает. Крутится, крутится. Полирует самые обыкновенные камни, превращая их в драгоценности. Вот что такое Земля. Почему она вертится. А мы – эти камни. И все, что с нами случается – все драматические события, боль и радость, война и болезни, победы и обиды, – это просто вода и песок, которые нас разрушают. Перемалывают, полируют. Превращают в сверкающие самоцветы.

отсутствие – теперь это новая разновидность присутствия.

Мы никогда не бываем неправы. Мы все делаем правильно. И все правильно говорим. В своем понимании ты всегда прав. Все, что ты делаешь – все, что ты говоришь, как ты себя преподносишь, – в момент совершения любого действия, это действие автоматически становится правильным.

Воплощение Американской мечты: превратить свою жизнь в товар, который можно

Ничто не меняется, говорит он. Еще одна группа, которая была тут до нас, у них все закончилось тем же самым. Люди буквально влюбляются в свою боль, они просто не в состоянии ее бросить. Как и истории, которые они рассказывают. Мы сами себя загоняем в ловушку.

Другие люди: рядом с ними мы лишние. Кошка или собака, ящерица или птичка: рядом с ними мы – Бог.

Люди так делают, да: превращают вещи в людей, а людей – в вещи. Туда – сюда. Зуб за зуб.

И тут он представляет, как это будет смотреться на движущейся ленте у кассы в супермаркете: одинокая морковка и баночка с вазелином. Покупатели в очереди – все смотрят. И всем сразу ясно, какие у него грандиозные планы на вечер. И вот мой приятель покупает молоко, яйца, сахар и морковь, все ингредиенты для морковного пирога. И вазелин. Как будто он собирается запихать себе в задницу целый морковный пирог.

По найму Стихи о Герцоге Вандальском – Микеланджело не называют ватиканской продажной девкой, – говорит Герцог Вандальский, – За то, что он умолял папу Юлия дать ему работу. Герцог на сцене: небритый, блеклая щетина – как будто наждачка. Челюсть жерновом ходит по кругу, месит и перемалывает комок никотиновой жвачки. Серый свитер и холщовые брюки усыпаны засохшим изюмом краски: красной, бордовой, желтой, синей, зеленой, коричневой, черной и белой. Волосы на затылке взъерошены – моток спутанной медной проволоки, потускневшей от масла и припудренной липкими чешуйками перхоти. На сцене вместо луча прожектора – фрагменты слайд-шоу: Вереница портретов и аллегорий, пейзажей и натюрмортов. На лице, на груди, на сандалиях, надетых на босу ногу, как на стене галереи. Творения старых мастеров. Герцог Вандальский говорит: – Моцарта не называют корпоративной шлюхой. За то, что тот служил у архиепископа Зальцбургского. А потом написал «Волшебную флейту» и «Eine Kleine Nachtmusik» – «Маленькую ночную серенаду» – за скромные вознаграждения, проистекшие из денежного мешка шелковой империи Джузеппе Бриди. Леонардо да Винчи не называют ренегатом искусства, или продажной дешевкой, за то, что в обмен за свою работу он не брезговал золотом папы Льва X и Лоренцо Медичи. – Нет, – говорит Герцог Вандальский. – Мы любуемся «Тайной Вечерей» и «Моной Лизой», не думая, кто оплатил заказ. Он говорит: имеет значение только то, какое наследие оставил творец, что он сделал. А не то, где он брал деньги на жизнь.

Это значит, что человек крепок задним умом: то есть ответ он находит, но слишком поздно