Цитаты из книги «На затравку. Моменты моей писательской жизни, после которых все изменилось»

Вот не помню – Кьеркегор или Хайдеггер, в общем, какой-то умник сказал, что картина мира формируется у человека в очень раннем возрасте. И с тех пор он старается вести себя так, чтобы преуспеть в этом мире. Если вас с детства хвалили за физическую силу, вы начнете вкладываться именно в физическое развитие. А может, станете умной девочкой. Или остряком. Или красоткой. И так будет лет до тридцати. Когда учеба подойдет к концу, вы поймете, что избранный вами путь оказался ловушкой. Причем кусок сыра в ней заметно

Тут я пытаюсь сказать, что мы все воспринимаем мир с определенными погрешностями и искажениями. Если бы я тогда не поправил журналиста, он до конца жизни думал бы, что в песне Холла и Оутса пелось про кусок мяса. Восприятие вашего персонажа необязательно должно быть основано на фактах; будет даже интересней, если на его картину мира повлияла какая-то ошибка. Вот не помню – Кьеркегор или Хайдеггер, в общем, какой-то умник сказал, что картина мира формируется у человека в очень раннем возрасте. И с тех пор он старается вести себя так, чтобы преуспеть в этом мире. Если вас с детства хвалили за физическую силу, вы начнете вкладываться именно в физическое развитие. А может, станете умной девочкой. Или остряком. Или красоткой. И так будет лет до тридцати.

В общем, никогда не разъясняйте смысл написанного. Можно намеренно сбивать читателя с толку. Однако пусть он осознает подвох прежде, чем вы о нем расскажете. Доверяйте читателю – и он ответит вам тем же. АВТОРИТЕТ: КАК ОБМАНУЛИ МОИ ОЖИДАНИЯ

Описывайте действия персонажей без всяких оценок и выводов, как будто просто снимаете их на камеру – здесь уместно привлечь «ангела-живописателя». Пусть ваш читатель сам строит догадки относительно сути происходящего, ожидает определенной развязки, а потом – бах! – вы открываете ему свой изначальный замысел. То есть удивляете. В 20-й главе «Бойцовского клуба», к примеру, у читателя складывается впечатление, что Тайлер измывается над Раймондом К. Хесселем. Постепенно начинает казаться, что происходит ограбление, и Тайлер жестоко глумится над своей жертвой. Народ обожает эту сцену, потому что в итоге я переворачиваю все с ног на голову: на самом деле Тайлер практикует «жестокое милосердие». Узнав, о какой работе мечтал Хессель, он просто потом напомнил ему, что человек смертен. В конце он пригрозил Хесселю, что вернется и убьет его, если тот не начнет воплощать в жизнь свои мечты.

В общем, прием очень полезный – нанизать на нитку несколько историй одной тематики. Так можно постепенно подготовить читателя к переходу от знакомого и понятного к невероятному. Еще обратите внимание на то, как уже существующие рассказы создают прецедент для создания новых версий. Например, мне очень нравится тема «горящие животные». За образец можно взять эпизод с горящей мышью из «Когда ты объят пламенем» («When You Are Engulfed in Flames») Дэвида Седариса. Помню историю, которую мне поведала одна лос-анджелесская агентша. По дороге в Скирболл-центр она показала мне дом своих друзей в Холидей-Хиллз, стоявший на крутом склоне холма: сплошные окна от пола до потолка, плоская крыша. Какое-то время после покупки дома друзья не могли понять, почему с наступлением холодов комнаты наполняются жуткой вонью. В гостиной имелся газовый камин: голубые языки пламени танцевали на открытой плите, засыпанной белой гранитной крошкой.

Браво, Клевенджер. Он взял за основу чувство, знакомое всем нам, и с его помощью протянул мостик к тому, что читатель, возможно, никогда не испытывал: наглядно описал, как действует обезболивающее. Это я называю «культурным прецедентом» – способом постепенно подготовить читателя, обладающего ограниченным опытом, к тому немыслимому, чего он никогда не принял бы, столкнись он с этим в самом начале.

АВТОРИТЕТ: ПОДВОДИМ ЧИТАТЕЛЯ К НЕВОЗМОЖНОМУ Как заставить читателя поверить в то, с чем он никогда не сталкивался? Начать нужно с того, что ему уже знакомо и понятно. А затем крошечными шажками пробираться дальше.

АВТОРИТЕТ: ПОДВОДИМ ЧИТАТЕЛЯ К НЕВОЗМОЖНОМУ

Жить внутри своих героев – это возможность хоть ненадолго отдохнуть от самих себя. Однако будем смотреть правде в лицо: от себя не убежишь. Какой бы мир мы ни создали, в нем все равно придется иметь дело с собственным дерьмом. Дерьмо то же, маска другая. Тех или иных персонажей мы выбираем не просто так, они приходят нам на ум по какой-то причине. Не надо думать, что, ведя повествование от лица другого человека, вы совершаете побег из реальности. Этот фокус лишь дает вам больше свободы и смелости в изучении тех закоулков собственного «я», куда раньше вы боялись заглянуть.

Стало быть, нельзя использовать абстрактные меры. Больше никаких мужчин ростом шесть футов. Вместо этого следует описать человека так, как его воспринимает персонаж. Скажем, для вашей героини мужчина ростом семьдесят два дюйма будет «высоченный, попробуй дотянись и поцелуй». А коротышка – «ростом с отца, когда тот преклоняет колени в церкви». Не нужно писать, что температура воздуха была сто градусов по Фаренгейту или что дорога была длиной в пятьдесят миль – стандартизированные системы измерения мешают вам описать мир глазами персонажа.