Когда они с Гаретом познакомились, он как раз опубликовал сборник рассказов. Из Анн-Арбора писатель переехал за Роуз в Стэнфорд, и вскоре после этого издательство приобрело у него первый роман. Наверное, уже тогда студентка медицинского в глубине души опасалась, что жизнь обломает Гарету крылья. Потому что шестизначный аванс, о котором твой жених восторженно трещит за бокалом роскошного вина во французском ресторане «Ше Панисс», кажется большой суммой. Но несколько месяцев спустя начинаешь понимать, что речь совсем не о полумиллионе, что пятнадцать процентов надо отдать агенту, а еще двадцать в уплату налогов. Оставшиеся шестьдесят пять процентов будут разделены на шесть частей и приходить будут в течение нескольких лет. Да к тому же, три выплаты из шести под вопросом и будут перечислены, если жених, уже превратившийся в мужа, напишет второй «долгожданный» роман. Роман, который ему не суждено закончить.

Все это Роуз осознала только тогда, когда они переехали в Кристал. В тот момент что-то изменилось в их отношениях и в самом Гарете. Сначала перемена в нем была почти неощутима, но по мере того, как карьера Роуз набирала обороты, писательство мужа окончательно заглохло. А вместе с ним исчезла большая часть его очарования и сдулись все его амбиции. Гарет всегда был склонен к отстраненным философствованиям, а теперь еще больше ушел в себя, уклонялся от ссор и конфликтов, никогда не повышал голоса. Вместо этого он взрастил в себе равнодушие практически ко всему. Ему было все равно, купить ли новую машину, сходить ли в новый ресторан, завести ли ребенка.

А Роуз всегда планировала иметь ребенка. Но чувствуя состояние Гарета, она поняла, какое блеклое будущее ее ожидает рядом с этим апатичным человеком. Через два месяца после своего тридцатилетия Роуз решила бросить Гарета и начала в красках представлять, как купит квартиру недалеко от Изумрудной аллеи, найдет себе целеустремленного спутника с четкой позицией, снова будет свободной.

А потом… Эмма.

Роуз без труда вычислила точную дату зачатия. На протяжении этого сложного периода секс у них случался крайне редко. В тот день она как раз узнала, что выиграла крупный грант для своей лаборатории детской неврологии в Дарлтонском университете. Они с коллегами отпраздновали событие шампанским, потому в дом Роуз вернулась нетвердой походкой. А там ее ждал роскошный ужин из пяти блюд, приготовленный мужем. Еще Гарет купил для нее цветы и шоколадные конфеты, так что незащищенный секс был инициативой Роуз.

Три недели спустя у нее впервые в жизни была задержка. А теперь, двенадцать лет спустя, – вот это…

Энтропия. Медленный и неумолимый упадок. Гарет вел литературные курсы в местном колледже, но не каждый семестр. На нем держалось все домашнее хозяйство, так что Роуз могла сколько угодно засиживаться в лаборатории. Но когда Гарет не преподавал, он отгораживался от всех, предпочитая проводить время с Эммочками вместо того, чтобы выходить во взрослый мир, будь то в поликлинику или на семейную встречу. Единственным человеком в Кристале, с кем Гарет более-менее регулярно выпивал пивка или ходил в кино, был Бек, бывший муж Азры. Но теперь приятель заходил нечасто: близнецов надо было возить на тренировки и матчи, да еще у Бека появилась новая жена и недавно родился ребенок, плод его безалаберности в делах амурных. Роуз часто думала: «По крайней мере, Гарет мне никогда не изменял». Хотя, может быть, она зауважала бы его, если бы узнала о любовнице. По крайней мере, это говорило бы о некоторой цели в жизни мужа. Об устремлениях. О страсти.

Она искоса посмотрела на Гарета, подсвеченного сзади мягкими лампами суши-бара. Уже несколько минут Роуз тыкала палочками шарик васаби. Она рассеянно поднесла палочки ко рту и проглотила его целиком, будто это всего лишь кусочек хлеба. Гарет смотрел на жену, широко распахнув глаза и в любую секунду ожидая, что она закричит и схватит стакан с водой. Вместо этого Роуз, не обращая внимания на пылающие язык и десны, спокойно потянулась палочками к миске с рисом, подняла небольшой комочек и отправила в рот. В уголках ее глаз собирались слезы.

Позже она стояла в дверях ванной, чистила зубы и мечтала: вот бы у нее была спальня размером с королевскую опочивальню. Ночью какие-то тридцать-шестьдесят сантиметров свободного пространства между супругами могли бы оказать волшебное воздействие на то, что осталось от их брака. Роуз устроилась под одеялом и, повернувшись к Гарету спиной, читала медицинский журнал, ожидая, когда рука мужа коснется шеи и спины. Она старалась не вздрогнуть и не отшатнуться.

– Не сегодня, Гарет. Извини, наверное…

– Наверное, дело в васаби, – сказал муж.

Сама того не желая, Роуз рассмеялась и повернулась посмотреть на него.

– В другой раз.

– Хорошо. – Он кивнул, не выказав недовольства.

Тут ей пришла в голову мысль. Роуз перевернулась на спину и привстала на локтях.

– Слушай, Эмма Зи говорила что-нибудь насчет школы?

– Что ты имеешь в виду?

– Саманта сказала, что они собираются куда-то перевести ее в следующем году. Вроде как Кев ищет варианты. Может быть, в независимую школу…

– Кев ничего такого не говорил.

– Странно, – заметила жена. – Но Кью будет тосковать, если Зи станет учиться в другой школе.

– Да.

– Может, спросить у нее? В смысле, у Эммы.

– Не надо, наверняка это просто разговоры. Не хочу, чтобы Кью тревожилась понапрасну.

Роуз снова легла на бок, отвернувшись, и читала, пока буквы не начали переплетаться и расплываться перед глазами. Прежде чем окончательно провалиться в сон, она почувствовала, как муж аккуратно вынимает у нее из рук журнал и выключает свет.

Немножко о Тессе

Руководство по выживанию в одиннадцатом классе

Видеоблог

Выпуск № 28. Наконец-то одна!!!

…6 просмотров…

ТЕССА [Сидит в полумраке.]: Привет никому. Это снова я выступаю с обращением к миллионам восхищенных фанатов, то есть к своей команде из стационара. Привет, Дики, привет, Малютка, привет, Джессика, как дела, Морис? [тяжелый вздох] Знаете, есть что-то жуткое в пустом доме. Ну, то есть не сказать что он совсем пустой, потому что мелкая засранка спит наверху. Но вокруг такая тишина… Мне иногда как раз это и нужно. В общем, меня только второй раз позвали посидеть с ребенком после возвращения в город. Самое смешное, зачем Кью вообще нужна нянька? Мама оставляла меня и Ксандера одних, когда мне было лет десять, так что я вас умоляю! Притом она такая рохля, сидит себе, читает и делает все, что ей указывает Роуз, потому что хочет, чтобы доченька «добилась наилучших результатов».

[Изображение трясется, потому что Тесса меняет позу, теперь она сидит, откинувшись на спинку дивана.]

Ну ладно, перейду к главной новости, если вы, ребят, все-таки меня смотрите. У меня теперь есть работа. Настоящая работа, а не это дерьмо. [Оглядывается по сторонам.] Меня берут в секонд-хенд «Расцвети». Они продают всякие клевые подержанные шмотки под реализацию. Это магазин Азры, маминой подруженции, я буду работать там три смены в неделю, потому что, цитирую: «Тесса, мне всегда нравился твой стиль» – конец цитаты. Давайте по чесноку: работа швах, естественно. Но платят вполне нормально плюс процент с продаж, ну и вы знаете, что шмотки – моя слабость. И не волнуйтесь, я не солью денежки на нюхло или таблетки и всякую дрянь, как в тот раз. Хотя… [Смотрит влево.] у меня есть свои потребности.

[Поворачивает камеру, чтобы показать кухню. Открытая бутылка вина и баночка из-под джема на стойке. Рука Тессы наливает немного вина в баночку.]

Итак, насчет няньства. Что за бред? Одно дело, когда надо менять подгузы, кормить и всякое такое. И это, конечно, отстой. Но когда мелкие подрастают и могут сами себя обслуживать, то, по сути, тебе платят, а ты делаешь ВСЕ, ЧТО ДУШЕ УГОДНО.

[Подносит вино к губам. Делает два глотка. Остальное выливает в раковину.]

Не сказать что среда располагает к трезвости, правда? Но, ребят, я стараюсь и, в конце концов, два глоточка-то можно?

[Долгий вздох. Ставит телефон к стене, руки кладет на стойку. Лицо крупным планом, подбородок лежит на сложенных руках.]

Я так рада, что у меня есть этот блог, потому что, знаете, я так скучаю по нашей команде… Честно, я бы даже вернулась на сорокадневную групповую терапию в Свит-Мэдоу, лишь бы вас снова увидеть, ребят.

Я не шучу. Знаете, как на меня здесь смотрят? Видели бы вы, как Роуз нахмурилась, стоило мне войти в дом. Как мне хотелось залепить ей пощечину, чтобы стереть с ее физии это встревоженное выражение! Эта дрянь притворялась, что все путем, но я-то ее насквозь вижу! Боится, как бы я не стала шарить по шкафам и тырить цацки, как раньше. Копаться в их жалких секретиках. Все думают, что я типа той Лиззи Борден или еще какой няни-маньячки из новостей. Думают, что придут домой и найдут своих детей зарезанными в кроватях. Или что я буду трахаться с их мерзкими муженьками. Они все такие самодовольные. Думают, что все знают, потому что они взрослые. Но они ни черта не знают. Ни чер-та. [Прикусывает губу, на глазах слезы.] Но просто иногда я не могу понять, почему я вообще должна так напрягаться! Зачем я все это делаю? Чего я вообще хочу добиться в жизни? Это похоже на групповую терапию. О боже, ребят, помните доктора Дуси-Дундуси? [Придвигается ближе к камере, говорит низким голосом, изображая мужчину.] Какой у вас план на ближайшие пять лет? Какая у вас главная цель, друзья? [Отстраняется.] В этом-то весь вопрос, понимаете? Какая у меня главная цель?