– Гневная и прекрасная! Такой я тебя и запомнил, – спокойно констатировал Чэннинг. Он отлично знал, что ее всегда злило его хладнокровие.

Ее небесно-голубые глаза вспыхнули ледяным огнем. Слово «прекрасная» не вполне передавало блеск и очарование этой женщины. Когда речь шла о внешности Алины Марлис, графини де Шаренте, англичанке, ставшей французской графиней, а теперь снова превратившейся в англичанку, надо быть красноречивее. Ее можно было сравнить с великолепным бриллиантом, в котором нет ни единого изъяна. Красивое лицо, прекрасная фигура, светлые шелковистые волосы и безупречная кожа. Но она была изумительна не только телом, но и душой. Эта женщина могла быть обворожительна, стоило ей того пожелать. Но сейчас она хотела этого меньше всего, изо всех сил стараясь не выдать того, что Чэннингу удалось ее задеть. А он решил прикинуться оскорбленным.

– Ты солгала. Назвала Амери вымышленное имя. Почему бы нам не прогуляться по саду, там ты спокойно расскажешь мне, к чему все это? Я сгораю от любопытства, зачем тебе понадобился еще один псевдоним, когда у тебя в запасе и так довольно других вымышленных имен. Теперь мы можем добавить Элизабет Морган к мисс Алине Марлис и графине де Шаренте.

– Не смей меня так называть, – прошипела она, направляясь следом за ним, но Чэннинг заметил, что она не взяла его под руку. Дерзкая кокетка на каждом шагу демонстрировала свою независимость.

– Я слышал, что вдова должна беречь честь титула. Неужели меня обманули? – тихо произнес Чэннинг.

Он догадывался, с каким презрением она относится к этому титулу. Алина пыталась забыть о де Шаренте, но общество постоянно ей о нем напоминало.

– Никто тебя не обманывал. Хотя, если бы это зависело от меня, я предпочла бы отказаться от его клейма. – Тон ее голоса не оставлял сомнений в неприятных сторонах этого брака. Конечно, она ненавидела приобретенный титул, воспринимая его как клеймо, которое она была вынуждена носить на себе до самой смерти. Алина Марлис никому не принадлежала. Именно поэтому она представлялась ему такой пленительной и очаровательной добычей. Но, несмотря на ее усилия стать просто леди Марлис, общество не позволяло ей забыть, что когда-то она сумела получить столь высокий титул, пусть даже его ей подарил француз.

Сад был залит солнечным светом, по дорожкам прогуливались гости, негромкими голосами обсуждали светские новости. Чэннинг увлек Алину в безлюдную аллею и попытался изменить тактику.

– Возможно, ты могла бы просветить меня насчет вашей встречи с мистером де Хартом?

Отчего-то ему очень хотелось надеяться, что за назначенным свиданием не скрывалось ничего серьезного. Но даже самому себе он не хотел в этом признаться и, разумеется, не думал выяснять, спал ли Амери с ней. Спал или не спал – никакого значения не имеет. Это всего лишь работа, и беспристрастность здесь важна не меньше, чем осторожность.

– Почему он не приехал? – ответила она вопросом на его вопрос.

– Он уехал на свадьбу. Его сестра выходит замуж. Ну а теперь расскажи, зачем вы договорились встретиться?

Что бы она ни ответила, они оба – взрослые люди. Они могли целую неделю веселиться в компании других гостей на загородном балу. Едва ли им представилась бы возможность побыть наедине. Кроме того, джентльмены из эскорта далеко не всегда должны были заниматься любовью со своими клиентками. Конечно же Амери не спал с сестрами Бейкерс, когда сопровождал их в оперу.

Она игриво улыбнулась, словно прочитав его мысли.

– Неужели за этим вежливым вопросом скрывается ревность?

– Всего лишь самозащита, – ответил Чэннинг. – Я хочу знать, что меня ожидает. Наша последняя встреча закончилась тем, что в меня запустили вазой.

Она фыркнула в ответ и махнула рукой.

– Ты это заслужил. Выставил меня в глупом свете.

– Мне жаль, что так вышло. Я прошу извинить меня за то Рождество, – сухо произнес Чэннинг.

У нее и в самом деле были причины для недовольства. Этот неприятный эпизод произошел восемнадцать месяцев назад. Она намеревалась впервые за долгое время выйти в лондонский свет и наняла Чэннинга за довольно приличную сумму, чтобы облегчить себе задачу. Если смотреть на вещи объективно, он прекрасно справился со своей ролью. Однако неожиданно между ними возникли непредвиденные разногласия. Но как произошло, что вместо того, чтобы задавать вопросы ей, он сам стал оправдываться перед Алиной?

– Теперь я здесь и должен выполнить то, о чем вы условились с де Хартом.

– Неужели? – Она медленно, с соблазнительными интонациями в голосе, произнесла это слово и, обдумывая его предложение, постукивала себя по подбородку изящным пальчиком с безупречным маникюром.

Чэннинга снова обожгла прежняя мысль о ее отношениях с Амери, будя в нем чувство собственника. Неужели они были любовниками? Что бы он почувствовал, зная, что занимает место Амери в ее постели, или, наоборот, зная, что Амери занимал его место? В «Лиге» никогда не разделяли клиенток по такому принципу.

Она рассмеялась:

– У нас с де Хартом не более чем деловое соглашение. Он знакомит меня с людьми, которые меня интересуют. Кроме того, совсем недавно я обнаружила, что присутствие рядом со мной одного и того же мужчины позволяет мне избежать лишнего любопытства, которое привлекает к себе женщина в моем положении.

Алина имела в виду то, что она богатая вдова и по этой причине вызывает повышенный интерес у потенциальных женихов. Однако ее образ достопочтенной леди был несколько замутнен, ведь все вокруг знали, что она была замужем за французским графом, а французы отличаются большей свободой нравов, чем англичане. Некоторые считали, что добропорядочной английской леди не место в обществе, где приветствуют столь распущенный образ жизни. Чэннингу предстояло полностью реабилитировать Алину в глазах света.

В то памятное Рождество Чэннинг много времени потратил, стараясь воплотить в жизнь их совместный сценарий и доказать, что слухи, ходившие о графине в английском обществе, абсолютно беспочвенны. В течение последующих нескольких месяцев эта история стала выглядеть вполне правдоподобной, хотя их отношения оказались полностью разрушены.

– Так в чем заключается моя роль? В том, чтобы представить тебя нужным людям или защитить? – Благодаря его стараниям мисс Алину Марлис снова приняли в светском обществе. Но оба прекрасно понимали, что стоит ей сделать хоть одно неверное движение – и свет без колебаний отвергнет ее.

– И то и другое. – Алина развернула веер, который носила на запястье; эта прелестная вещичка из белого кружева с розовыми цветами, какие предпочитали уважающие себя английские леди, служила доказательством того, с какой тщательностью она подбирала все мелочи, создавая свой безупречный образ. – Мне необходимо встретиться с мистером Роландом Сеймуром.

– Боюсь, я с ним незнаком.

И похоже, Амери тоже не знал этого человека. Простые господа их не интересовали.

– Но ты познакомишься с ним. Ведь для этого и существуют приемы в загородных домах, не так ли? Разве не отличный способ пообщаться и использовать новые знакомства в своих целях?

Алина лениво обмахивалась веером. От этих неторопливых движений ее грудь в вырезе обманчиво скромного платья из розового муслина слегка колыхалась.

Чэннинг криво ухмыльнулся и попытался сосредоточить взгляд на ее лице, но это оказалось чертовски сложно, и он понимал, что она прекрасно об этом знает.

– Ты хочешь, чтобы я втерся к нему в доверие, а затем, как бы невзначай, представил его тебе, – догадался Чэннинг.

– Именно. Поиграйте в бильярд. – Она улыбнулась ему поверх веера. – Поохотьтесь, но только не стреляйте друг в друга, проведите время за обычными занятиями джентльменов.

Она явно пыталась смутить его, для чего же еще ей потребовались все эти уловки вроде обворожительных улыбок и соблазнительного обмахивания веером. Особенно если вспомнить, что еще несколько минут назад графиня вела себя холодно и отчужденно.

– Зачем? – Даже понимая, что она играет с ним, он не мог не флиртовать в ответ. Чэнниг склонился над ней, вдыхая легкий аромат розы, исходящий от ее кожи.

– У меня есть дело к мистеру Сеймуру.

Чэннинг вскинул бровь:

– Ты расскажешь, что это за дело?

– Нет. – Она рассмеялась и отступила назад. – Ну а теперь тебе пора браться за работу, а мне – поболтать с другими дамами. Ты не возражаешь?

Она вежливо дала ему от ворот поворот, и он безропотно отпустил ее. Амери не ошибался, когда говорил, что она буквально пропитана духом Франции. Когда Чэннинг впервые ее встретил, она набиралась жизненного опыта в салонах Парижа, эта необычная графиня де Шаренте. Тогда она была замужней женщиной, но он не смог справиться с искушением пофлиртовать с ней. Знакомые азарт и восторг охватили его сегодня, несмотря на опасения и неуверенность. Она волновала его так, как не смогли бы взволновать все Марианны Биксли мира, вместе взятые. Он отчаянно желал, чтобы это соблазнительное совершенство не лишало его самообладания, но ничего не мог поделать, и сейчас его меньше всего интересовали ее интеллект и чувство юмора.

Она казалась пределом мечтаний любого мужчины. Возможно, это была ее самая искусная уловка. Она вертела мужчинами, как хотела. Чэннинг еще не встречал мужчины, которому удалось бы не поддаться ее чарам. Это злило и одновременно разжигало его любопытство. Злило, потому что Чэннинг считал, что отличается от других мужчин в том, что касается любовного флирта, и гордился своим мастерством. Однако в случае с этой женщиной он, похоже, не слишком многого добился.

Неужели она никому не раскрывала свою душу? Когда-то он много думал о том, какая же она, настоящая Алина, и как добиться того, чтобы она раскрыла ему свои тайны. Это была одна из бесчисленных фантазий, посещавших его во время размышлений о ней.

Он был не одинок в своей заинтересованности в прекрасной графине. Чэннинг видел взгляды, которыми провожали ее другие мужчины, пока она гордо шла к широко распахнутым дверям, ведущим в гостиную. Их мысли были слишком очевидны. Лорд Баррет, отец троих детей, размышлял о том, как закрутить с ней роман по возвращении в Лондон. Лорд Дурхэм думал о том, как бы ему проникнуть в ее комнату сегодня вечером. Белокурый, невзрачный сын лорда Пакхёрста прикидывал в уме, хватило ли бы его денежного содержания, чтобы сделать ее своей любовницей, если бы Алина на это согласилась. Чэннинг надеялся, что его мысли не отражались на его лице столь же очевидно. Неудивительно, что ей требовался защитник в лице Амери.

Он бросил взгляд на Роланда Сеймура, увлеченного беседой с Элиотом Мансфилдом, с которым Чэннинг был знаком. Они с Элиотом были членами клуба «Уайтс»^[2]. Итак, настало время возобновить знакомство. Чэннинг вдруг подумал, что если его миссия здесь – защищать Алину от нежелательных ухаживаний, то кто же защитит Роланда Сеймура от нее? С Алиной Марлис всегда было опасно иметь дело. И он стал живым тому доказательством. Все его неприятности начались со знакомства с ней. И Чэннинг уже начинал догадываться, что графиня затмила для него всех остальных женщин.