Глава 4

На следующий день в половине второго Дмитрий неторопливо шел по подъездной аллее к дому Эви. Строение было, безусловно, интересным. Щурясь на солнце, Дмитрий замедлил шаг, чтобы рассмотреть его лучше. Археолог – это всегда отчасти историк и архитектор и отчасти эксперт во множестве других дисциплин. Дом определенно неоднократно достраивался.

Судя по состоянию окружающей растительности, последнее поколение не обращало внимания на внешний вид и самого дома, и территории вокруг. Принц шел по гравийной дороге, вдоль которой в живописном беспорядке росли многолетние цветы, давно покинувшие пределы клумб, где их некогда посадили. Здесь не было границ, равно как и порядка декоративных садов его страны, созданных по образу и подобию скучного великолепия Версаля. Здесь не было подрезанных живых изгородей и тщательно сформированных кустов.

На его стук открыла экономка. Дмитрий переступил порог и огляделся. Его острый глаз археолога отмечал все, что он видел вокруг. В этом доме везде были книги: в шкафах, выстроившихся в коридоре, на полках во всех комнатах, мимо которых его вела экономка, на столах и даже на подоконниках. Некоторые книги были открыты. В целом интерьер идеально соответствовал внешнему виду. У обитателей этого дома были более важные приоритеты, чем ландшафтный дизайн. Книги интересовали их намного больше, чем подрезанные кусты и клумбы.

– Я скажу мисс Милхэм, что вы здесь, – сообщила экономка, проводив его в веселую, оформленную в желтых тонах гостиную, где все стены были заняты книгами, и только у окон стояла мебель, обитая желто-розовым ситцем.

Экономка. Дмитрий улыбнулся, глядя ей вслед. И никаких чопорных дворецких. Экономка принимала принца, понятия не имея, кто он на самом деле. Дмитрию нравилась новизна такой анонимности. Ему всегда и везде уделяли повышенное внимание, считая его особенным, не таким, как остальные мужчины. Это все чаще раздражало его. Но здесь, в доме Милхэмов, ничего подобного не было. Он вспомнил слова Эндрю: она недостаточно богата. Милхэмы не держали полный штат прислуги, и причины тому могли быть самые разные. Возможно, все дело в финансах. Или они понимали, что каждый слуга – это ответственность, еще одна приобретенная ноша, мешающая свободе. Зависимые люди – это одновременно и благо, и проклятие.

– Вы пришли.

Дмитрий обернулся. Он услышал нотку удивления в голосе Эви. Она выглядела свежей и юной в белом муслиновом платье, затейливо украшенном синими незабудками. Синий – это, определенно, ее цвет. Он оттенял золотистые пряди в ее волосах, заставляя их светиться. При первой встрече Дмитрий этого не заметил. Он улыбнулся.

– А вы думали, что я не приду? – Он говорил свободно, не размышляя над каждой фразой. Легкий флирт был привычен для опытного мужчины. Так принцы общаются с женщинами. Он с нетерпением ожидал ответа Эви. Любопытно, как она себя поведет вдали от толпы, в своем доме, где ей спокойно и комфортно. Дмитрий понимал, что ведет всего лишь очередные «раскопки» личности, но в глубине души искренне стремится к общению с этой девушкой, хочет, чтобы она избавилась от скованности, ожила для него.

Эви слегка покраснела, но не уклонилась от честного ответа.

– Я не хотела, чтобы вы чувствовали себя загнанным в угол, боялась, что Мэй слишком сильно надавила на вас, заставила принять приглашение.

– Я бы ни за что не упустил такую возможность. – Дмитрий был тронут до глубины души. Надо же, она радеет о его интересах. Она даже пытается защитить его. Разумеется, это была очень маленькая защита. Он привык всегда заботиться о других и не привык, чтобы кто-то проявлял заботу о нем.

Их взгляды встретились, и девушка не осмеливалась отвести глаза. Дмитрий не хотел… то есть не должен был хотеть более тесного общения с этой девушкой. Из этого ничего не получится, кроме неприятностей. Не должен был, но все равно хотел. «Пробудись для меня, Эви Милхэм. Я знаю, что где-то в глубине крепко спит совсем другая Эви. Не бойся!»

Ну вот. Она не отвела глаз. Это хорошо. Дмитрий указал на переполненные книжные шкафы. Быть может, беседа о книгах поможет ей расслабиться? Он не имел никакого намерения ее пугать.

– Вы все это прочитали?

– Кое-что.

Ему придется приложить больше усилий. Он обязан дать ей понять, что его титул ничего не значит. Он обычный мужчина. По крайней мере, он хотел быть таковым. С ним не нужны особые церемонии. Иначе он никогда не узнает ее тайны. Эти тайны были ему не нужны, он не должен был их знать, но хотел этого.

– Какие? Какие из этих книг вы читали? – Дмитрий ухмыльнулся. Вопрос был, мягко говоря, нелепым. Прямо перед ними было больше сотни книг. Принц наугад взял одну с полки. – Как насчет этой? «История западной страны» Питера фон Альперса. Он даже не англичанин, если судить по имени.

Комментарий заставил Эви засмеяться. Этого принц и добивался.

– Он голландец. – С лица Эви не сходила улыбка. – Иногда бывает очень полезно увидеть собственную историю глазами другого человека. Мой папа говорит, что это дает возможность вглядеться в события с другой стороны. Но именно эту книгу я не читала.

Она почувствовала себя свободнее. Теперь Дмитрий видел, что она вовсе не робкая и застенчивая, как он сначала подумал, а просто осторожная. Такое поведение должно быть чем-то вызвано. Она старается защитить себя? От чего? От кого? Он решил, что подумает об этом позже, когда у него будет больше информации.

Эви погладила кончиками пальцев корешки книг на полке, и на одном из них ее рука замерла.

– Я читала эту. – Она взяла книгу и протянула своему собеседнику. – Автор дает удивительно интересную трактовку ранней саксонской истории. – Дмитрий одобрительно улыбнулся. Эви Милхэм серьезно занимается историей? Интригующий факт. Он встречал немногих женщин, которые могли этим похвастать.

– Дочь как отец? Яблоко от яблони недалеко падает? Я бы хотел как-нибудь встретиться с вашим отцом. Мне бы здорово помогла помощь историка в осуществлении моего проекта. Странно, что Эндрю не включил его в круг участников. Кстати, он сегодня к нам присоединится? – К ним вообще кто-нибудь присоединится? Он не мог поверить, что юную девушку никто не опекает, хотя, может быть, свободное отношение к жизни Милхэмов распространяется на дочь и ей разрешается принимать мужчину в одиночестве. Дмитрий подумал, что оставлять ее одну как-то неуважительно с их стороны, даже если его намерения самые честные.

– Вы беспокоитесь о своей репутации? – В ее глазах мелькнула тревога, что удивительно, совершенно искренняя. Другие женщины сказали бы то же самое с игривым смешком. Дмитрий знал множество таких женщин. Но Эви Милхэм была не такой, как все. Она была неподдельно благожелательна. – Позвать кого-нибудь? – Эви всерьез забеспокоилась, и в этом была его вина. Он хотел оказать ей честь и в результате оскорбил.

Дмитрий усмехнулся, желая вернуть непринужденность. Он не хотел огорчить ее и уж тем более оскорбить.

– А вы не беспокоитесь о вашей репутации?

– Вы здесь, чтобы увидеть гобелен, а не похитить меня. – Эви фыркнула.

Дмитрию показалось, что он услышал грусть в ее голосе. Или это была покорность судьбе?

– Вы уверены? – пошутил Дмитрий, хотя вовсе не был уверен, что это была шутка.

Эви Милхэм стоила того, чтобы ее похитить. Потрясающие волосы, великолепная улыбка, особенно когда девушка забывала о сдержанности и позволяла своему истинному «я» показаться на поверхности. В частности, это произошло, когда она говорила об исторических книгах.

Эви улыбнулась, но в ее глазах застыла грусть.

– У меня были годы, чтобы увериться в этом, ваше высочество.

Дмитрий все понял. Она подумала, что это он смущен тем, что оказался с ней наедине. Быть может, он даже ее стыдится. Это не могло не удивлять. Кто так понизил ее самооценку? Быть может, из-за этого она так сдержанна и осторожна? Похоже, ему придется как следует потрудиться. Она должна чувствовать себя рядом с ним свободно, не сомневаться, что с его стороны ей ничего не угрожает.

– Называйте меня Дмитрий, прошу вас, – сказал он самым добродушным тоном, стараясь избавить ее от сомнений. – Мы бесконечно далеко от моей страны. Здесь я не чувствую себя высокой особой. – И ему это нравилось. Чем дальше от дома, тем легче забыть о благородном происхождении, жить проще, быть обычным мужчиной. Титул – не его заслуга. Он его получил по праву рождения, можно сказать, случайно. Хорошо бы и окружающие считали так же. К сожалению, именно окружающие чаще всего напоминали ему, какая глубокая пропасть отделяет его от остальных людей.

Эви не стала возражать, на что Дмитрий и надеялся.

– Хорошо, Дмитрий. Давайте я покажу вам гобелен. – Она провела его через хитросплетение коридоров в галерею, которая тянулась вдоль всей задней стены дома. Не заметить гобелен было невозможно. Он был очень большой и висел в центре левой стены в красивой застекленной раме. Даже сквозь стекло было видно, что гобелен подлинный, прекрасно сохранившийся и очень хорошего качества. Дмитрий подошел ближе, удивленный яркостью красок, тонкостью оттенков и переливами цветов – синего, красного и оранжевого.

– Замечательная вещь, – заметил он. – Если я не ошибаюсь, здесь изображена свадьба Артура и Гвиневры.

– Да, мой отец посвятил много времени его исследованию. Сейчас отец заканчивает книгу о нем, – сказала Эви.

Дмитрий задал еще несколько вопросов и с видимым сожалением отошел от гобелена. В помещении были и другие артефакты. Галерея была настоящим историческим музеем. Он подошел к одному из небольших гобеленов, изображавшему единорога на поле с голубыми цветами.

– Очень красиво. Он тоже старинный? – Дмитрий не понял, почему его тоже не поместили под стекло. Сюжет казался знакомым, словно он где-то его уже видел.

Эви покачала головой.

– Нет, это одна из моих работ. Копия известного французского гобелена.

– Ваша? Шутите? Чудесная работа!

Эви безразлично пожала плечами.

– Я всего лишь скопировала произведение искусства. Мне нравится работать с тканями, шить, ткать. Я рисую свои модели, выкройки.

Дмитрий заметил на другой стене целую коллекцию рисунков в рамках и подошел ближе.

– Это тоже ваши работы?

– Да, я делала рисунки для книг отца, но некоторые из них так ему понравились, что он захотел вставить их в рамки и повесить здесь. – Эви покраснела. – Он отец – имеет право. Хотя многие, конечно, скажут, что он пристрастен.