Глава 6

Сабина зашла за мной поутру, как обещала, и вид при этом имела довольный и выспавшийся. Ничего не указывало, что вчера ночью ее искал встревоженный муж, который не знал, что и думать про ее отсутствие. Что ни говори, не очень красит ее такое. Вот если бы хоть кто-нибудь обо мне так волновался, то я бы постаралась не давать лишнего повода для беспокойства. Но Сабину занимало совсем другое.

– Опять ты свое платье напялила, – недовольно сказала она. – Я же тебе говорила – бери мои. В твоих ходить – только позориться! Экое убожество! Инора Эберхардт будет очень недовольна, если ты нанесешь урон репутации ее магазина.

Мысль о том, что придется ходить в ее обносках, пусть и хорошо выглядящих, неожиданно оказалась для меня очень неприятной. Я никогда не была особенно привередлива в одежде, да и откуда взяться этой привередливости – монахиням наше мнение о том, что мы хотим надевать, было неинтересно. Платья должны быть немаркими и долговечными, а остальное не имеет никакого значения – пошиты ли они в монастыре или подарены добросердечными горожанками, чьи дети настолько выросли, что никакие запасы ткани, отложенные на швах, не помогают удлинить это унылое одеяние. Такие дары иной раз выглядели много хуже приютской одежды. Но, поди ж ты, носила, и не жаловалась никогда, и даже не думала, что это до меня уже прилично пообтерли. А сейчас внезапно обнаружилось, что не хочу чужого, и все тут, даже если оно такое, относительно новое, яркое и красивое. И пахнет цветочными духами. Достаточно того, что живу в квартире, где жила до меня Сабина. А все остальное свое пусть оставляет себе. Мне после нее ничего не нужно.

– Мы же все равно с заднего крыльца будем заходить, – ответила я, – а потом переодеваться. Так что никто мое убожество не увидит. Из клиенток магазина, конечно.

– Штеффи, ты не нищенка, – Сабина закатила глаза к потолку, подчеркивая мою тупость и нежелание принять очевидное. – Учти, мне с тобой тоже неприятно ходить рядом, если ты так вот выглядишь.

– Так мы никуда и не собираемся, – упрямо ответила я. – И потом, моя одежда целая, чистая и аккуратная, так что на нищенку я никак не похожу.

Сабина недовольно фыркнула, как застоявшаяся лошадь, и почти так же упрямо вздернула голову. Отступать от намеченной цели она не собиралась.

– Штеффи, тебе же нужно как-то свою жизнь будет устраивать, – зашла она с другого бока. – Так вот, в этом платье ни один приличный инор даже не посмотрит второй раз в твою сторону.

Если она хотела меня этим убедить, то просчиталась. Ей-то хорошо говорить, у нее есть Петер, второго такого точно нигде нет. Недаром Сабина вцепилась в него сразу, хоть и мечтала всегда исключительно о богатом муже. Уж на что мы мало общались с ней в приюте, но такую подробность даже я знала.

– Пока мне никакие иноры не нужны. Так что пусть даже первый взгляд себе оставят. А одежду я буду носить свою.

– Штеффи, мне эти платья все равно не пригодятся, – почти просительно сказала Сабина. – Почему я не могу отдать их своей лучшей подруге? Просто так, по-дружески, как помочь тебе устроиться в лавке иноры Эберхардт. И тогда это получается твоя одежда. Ты же не откажешь мне в такой ерунде, как принять в дар ненужные мне вещи?

Слова о том, что я внезапно оказалась Сабининой лучшей подругой, меня настолько поразили, что я неожиданно для себя кивнула, тем самым согласившись взять себе ее старую одежду. Внезапно мне даже стыдно стало. Ведь мое нежелание что-то брать у нее объяснялось очень просто. С чего я вдруг вчера размечталась о мужчинах, да еще и начала представлять себе ее мужа? Никогда за мной такого не водилось, не стоит витать в облаках и дальше. Я просто не имею права чувствовать себя обиженной на нее из-за того, что мои мечты разбились о реальность. Я молча начала переодеваться, Сабина села на стул и нетерпеливо крутила головой по сторонам, придирчиво изучая обстановку. Не знаю, что такого ужасного она хотела найти в квартире, в которой я провела всего одну ночь, но меня опять начало захлестывать чувство неприязни к ней.

– Здесь же даже простыни нет, – взгляд Сабины упал на подушку. – Извини, я совсем забыла. Вечером зайдем ко мне, я тебе постельное белье дам.

– Да не надо, – попыталась я отказаться. – Ты и так для меня столько сделала. На работу устроила, жилье дала. И одежду выделила.

– Так я же не просто так, – заметила Сабина. – Это мне и самой было нужно. Квартиру абы кому я сдать не могу – у хозяйки лежит залог, который она мне не вернет, если что-то не так будет. Да и в лавке я больше недели в одиночку работаю. Инора Эберхардт, конечно, замечательная, – тут она восторженно закатила глаза, как я заметила, это у нее было обязательным ритуалом при любом упоминании имени хозяйки, – но без выходных очень тяжело. А она непременно вторую продавщицу с Даром хотела. Да кто с Даром пойдет на такое место?

– А что с ним не так? – настороженно спросила я.

– Да все так, – глаза Сабины забегали по полке с книгами. Не думаю, что они настолько привлекли ее внимание, что она никак выбрать не могла, что же взять почитать. – Просто у людей с Даром выбор побольше, и не всем хочется быть на побегушках. А инора Эберхардт очень заботливая, вот увидишь, она тебе за зарядку накопителей еще доплачивать будет, не то что эти монахини.

– Доплачивать? – недоверчиво переспросила я.

– Моей сменщице доплачивала, – твердо ответила Сабина и наконец на меня посмотрела. Взгляд у нее был кристально чистый. – И неплохо. Не всякому с Даром удается столько заработать.

– Почему же та девушка ушла? – недоверчиво спросила я. – Если у нее все было так хорошо.

К выходу я была полностью готова, но Сабина зачем-то поправила шнуровку на теперь уже окончательно моем платье, перед тем как ответить.

– По личным причинам, – многозначительно протянула она. – Я не уверена, что имею право тебе об этом рассказывать. И ты лучше не расспрашивай инору Эберхардт, а то она расстроится.

По дороге я пыталась выяснить, что же заставило мою предшественницу расстаться со столь замечательным во всех отношениях местом, но Сабина так и отделывалась односложными, ничего не говорящими многозначительными выражениями, предоставляя мне полное право думать на этот счет все, что угодно. Подошли мы с черного хода. Спутница моя с гордым видом приложила руку к двери, руку ее тут же окутала легкая сиреневатая дымка охранного заклинания, видимая только магам, признала своей, исчезла, а дверь приглашающе распахнулась с легким щелчком.

– На тебя тоже настроят, – небрежно бросила Сабина.

Внутрь помещения она устремилась с необычайно деловым видом. Похоже, что она в этот момент чувствовала себя хозяйкой, примеряла эту роль на себя и испытывала особое удовольствие. Дальнейшее ее поведение все больше убеждало меня, что Сабина мечтает занять место иноры Эберхардт. Только не именно это место, а что-то подобное. Где можно деловито давать указания подчиненным и ощущать себя очень важной птицей. И вела она себя так, что невольно казалось – место это уже есть, просто ждет, пока Сабина наберется достаточно опыта и займет его. В ее действиях была не мечтательность, а твердая уверенность. Только откуда она взялась? Жалованье здесь хотя и хорошее, но недостаточное для того, чтобы открыть свое дело даже лет через двадцать строжайшей экономии. Муж ее не выглядел человеком обеспеченным. Сегодня я уже совсем не понимала, что на меня вчера нашло. Воспоминания поблекли, потерлись, и Петер этот не казался столь желанным, как при первом взгляде. Да, милый, но не более. И к тому же – чужой муж.

– Вот здесь энергию пополнить пора, – прервала мои размышления Сабина, – займись, пока клиентов нет.

И вид у нее при этом был такой важный, что возникало желание тут же бежать и делать. Но я в себе подобные порывы научилась давить очень рано, иначе за день так устанешь, что сил ни на что больше не останется.

– Инора Эберхардт скажет, займусь, – невозмутимо ответила я. – Может, она этот артефакт планирует выбросить и только и ждет, когда он опустошится?

Мой отказ мигом вернул Сабину на землю. И из хозяйки она стала такой же продавщицей, как и я.

– Ну ты и скажешь! – хохотнула она. – Кто же будет выбрасывать артефакты? Особенно такие.

Артефакт действительно был красив сам по себе. Старинный, выполненный в виде резного деревянного украшения, за которым прятался накопитель и емкость для пыли – ее артефакт вытягивал из торгового зала. Да уж, вручную тут каждую баночку пока протрешь – день пройдет. А так только высыпать содержимое – и можно заниматься чем-то другим, более полезным для хозяйского кармана.

– Мало ли, – усмехнулась я ей в ответ. – Может, такая форма давно из моды вышла и позорит эту лавку почище моего старого платья.

– Старинные артефакты всегда в цене, – возразила Сабина. – Даже если он не действует, то все равно может являться украшением помещения.

– Вот-вот, – подтвердила я, – а для работы возьмут что-то поновее.

Мы перешучивались, я изредка посматривала в сторону двери, за которой была лестница, ведущая на жилой этаж. Но инора Эберхардт так и не спускалась. Сабина говорила, что хозяйка после срочных заказов иной раз хорошо если к обеду появляется, но мне казалось странным, что та даже проверять ничего не хочет, все оставляет на наемных работников. Вот что мне мешает сейчас сгрести все с витрины и уйти? Пока она спохватится, я на другом конце страны буду! Нет, я, конечно, так не сделаю, но инора Эберхардт этого не знает. Странно это – доверять такие ценности посторонним людям. Я не выдержала и озвучила свои сомнения Сабине.

– Товар слишком специфический, – ответила она мне сразу. Причем так, что я поняла, сама она тоже над этим задумывалась. – Покупательниц можно найти только в крупных городах. По нормальной цене продать не удастся, поэтому кража бессмысленна, и инора Эберхардт это понимает. Да и основной доход у нее идет не с этого, – Сабина кивнула на витрину, – а с этого, – взглядом указала на пол, где была рабочая комната, в которой мне, так же как и наверху, побывать пока не довелось. – Но все равно, учти, проверяет она вечером так, что медяшка не проскочит.

Перезвон артефакта, сигналящего о появлении первой клиентки, заставил ее мгновенно замолчать и нацепить на лицо счастливую улыбку, которая несколько подувяла, когда вместо ожидаемой прилично одетой богатой дамы в дверном проеме появился инор. Слишком молодой инор, чтобы интересоваться косметическими ухищрениями для борьбы со старением кожи. И слишком красивый, чтобы искать здесь средства для борьбы с недостатками кожи. Тот самый, что встретил меня вчера при выходе из лавки иноры Эберхардт у черного крыльца.

– Лорд желает приобрести что-то любимой? – защебетала Сабина, на лицо которой вернулась счастливая маска.

На лорда вошедший не походил, так что я поняла это как желание подольститься к отдельно взятому инору. Я вспомнила, что и вчера она обращалась ко всем вошедшим дамам подобным образом, подчеркивая их аристократическое происхождение, и ни одна ее не поправила, каждая раздувалась от гордости, что ее приняли за леди. Но Рудольф раздуваться не спешил, он улыбнулся почему-то мне и сказал:

– Нет, я хочу купить что-то в подарок маме. Что вы можете мне посоветовать?

Сабина начала перечислять кремы, подходящие матери такого взрослого сына, но делала это как-то без огонька, который сразу появлялся в ее глазах, когда она чувствовала, что клиентка была готова расстаться с большой денежной суммой ради собственной внешности. Платежеспособность этого клиента пока была под вопросом.

Перезвон артефакта раздался еще раз, и в зал вплыла дородная инора. Сабина оживилась, подпихнула меня навстречу Рудольфу и заявила:

– Пожалуй, Штефани вам расскажет намного лучше, чем я, – и устремилась навстречу потенциальной прибыли, сразу позабыв про новоявленного «лорда».

– Штефани, – улыбнулся он мне и чуть насмешливо приподнял брови, – а чем это вы так недовольны, что смотрите на меня как на злейшего врага? Я же не пришел у вас что-то отбирать, а напротив, хочу оставить в вашем магазине пару золотых монет.

Пару? Это он явно погорячился. Таких дешевых товаров у нас нет. Разве что мыло? Да, на мыло ему точно хватит. Я постаралась скопировать улыбку Сабины. Не знаю, насколько хорошо это у меня получилось, покупатель смотрел на мои попытки принять вид, подобающий продавцу, с большим интересом.

– Я просто счастлива, лорд, что могу вам помочь в выборе подарка для вашей драгоценнейшей матушки. Но если вы ограничены столь небольшой суммой, то я даже и не знаю, что можно вам предложить.

– Намекаете, что в моем кошельке не хватит денег, Штефани? – усмехнулся он. – Как-то вы неправильно клиентов привлекаете. Вы рассказывайте, а я уж решу, что мне по средствам, а что – нет.

Рассказывала я ему почти без запинки. Думаю, инора Эберхардт одобрительно отнеслась бы к моему сольному выступлению. А вот Рудольфа, похоже, больше привлекала я, чем то, о чем я говорю. По его лицу бродила довольная улыбка, он постоянно задавал дополнительные вопросы, иной раз весьма каверзные. Ответ на один из них мне даже пришлось искать в буклетике. Больше всего это походило на экзамен, в приюте нас спрашивали на них довольно строго и поблажек не делали. И этот инор расспрашивал весьма пристрастно, видно, хотел отыграться за то, что вчера ему так и не удалось со мной познакомиться. Что ж, сегодня он не только узнал мое имя, но и удостоился беседы. Пусть радуется. А я порадуюсь, когда он наконец уйдет. Сабина к этому времени отпустила двух покупательниц и пару раз посмотрела в нашу сторону, но подходить не торопилась. Клиент, на ее взгляд, был бесперспективный, а значит, и время на него тратить не стоит.

– И что прекрасная инорита делает сегодня вечером после работы? – чуть понизив голос, неожиданно спросил Рудольф. – Если мы так удачно познакомились и даже беседуем так долго, почти как близкие друзья, то просто преступлением будет не развить наше знакомство. К сожалению, мне уже уходить пора, а вы еще так много интересного не рассказали. К примеру, вот этот крем так и остался для меня загадкой.

Он ткнул пальцем зеленую баночку, отделанную золотистыми нитями. Крем для очень пожилых дам с явно выраженными морщинами.

– Я могу вам буклет с собой дать. – Я постаралась произнести это как можно вежливее, хотя внутри все от злости кипело и хотелось ему этим буклетом по голове стукнуть, а еще лучше – не буклетом, а тем самым антикварным артефактом, что мне предлагала подзарядить Сабина. Он был такой тяжеленький даже на вид, а уж на голове Рудольфа смотрелся бы просто изумительно, особенно если бы контейнер с пылью опустошился. – Я понимаю, что наша продукция столь хороша, что выбрать что-то необычайно сложно. Но продажами мы занимаемся только в то время, что указано на вывеске.

– А если не продажами, а только консультациями? – заинтересованно спросил он.

– И консультациями тоже, – безуспешно пытаясь удержать на лице убегающую улыбку, ответила я и протянула собеседнику буклет. – Как я понимаю, сейчас у вас нет времени на покупку, но, надеюсь, изучив дома все это внимательнее, вы поймете, что лучше косметики иноры Эберхардт в нашем городе вам ничего не найти. Возможно, она для вас несколько дороговата, – позволила я себе шпильку, – но вы платите за то, что в другом месте не получите ни за какие деньги.

– Я вашей рекламой сегодня объелся, – почти прошептал он мне на ухо. – Но вот если вы согласитесь сегодня со мной поужинать, то я уверен – мне удастся сделать правильный выбор из всего того великолепия, что здесь представлено.

Если судить по тону, то выбор Рудольф уже сделал, причем совсем не из продукции, представленной на витринах, смотрел он только на меня и ответа ожидал положительного. Но я не настолько желала увеличить банковский счет иноры Эберхардт, чтобы пытаться продать ее кремы еще и после работы. Ответила я ему очень холодно, дав понять, что с ним никуда не пойду ни сегодня вечером, ни в какой-либо другой день. Он мне еще раз выразительно улыбнулся перед уходом, но буклет взял.

– Ничего не купил? – почти сочувственно спросила Сабина. – Впрочем, по нему видно было сразу, что он – не покупатель, а просто на тебя запал. Непонятно только, почему его сюда занесло.

– Я вчера с ним на улице столкнулась, – неохотно пояснила я, – когда отсюда уходила.

– Тогда он еще появится, – глубокомысленно сказала Сабина. – Нет чтобы тебе на кого поприличнее наткнуться было…

– Те, кто поприличнее, не ходят по задворкам, – ответила я. – Уверена, что ты своего мужа встретила совсем не там.

Не знаю, с чего я вдруг о нем заговорила, уж очень мне хотелось увести беседу подальше от обретенного мной поклонника. И у меня это получилось.

– Да, – мечтательно заулыбалась Сабина. – Мы с ним познакомились здесь. Инора Эберхардт пригласила его заполнить накопители.

– Так он маг?

Сначала я немного удивилась, а потом вспомнила, как он говорил о включенной магической охране лавки иноры Эберхардт, а ведь это видно только людям с Даром. Так что могла бы это и вчера понять. Так нет же, уставилась в прекрасные серые глаза и остатки мозгов растеряла.

– А ты думала! – гордо ответила Сабина. – Он даже Академию закончил. Только вот приходится ему перебиваться такими мелкими заработками, не может найти ничего приличного в столице, а уезжать отсюда не хочет. Говорит, не представляет жизни без Гаэрры.

Ее слова меня очень удивили. Чтобы маг, закончивший Академию, не нашел лучшей подработки, чем заполнение накопителей? Никогда бы не подумала…

– А специальность у него какая?

– Алхимик, – ответила Сабина намного менее охотно, посмотрела на мое удивленное лицо и пояснила: – Петер слишком независим, не любит подчиняться, нигде долго не задерживается. Ему бы что-то свое, тогда, уверена, он бы развернулся. Он очень талантлив, наверняка его ждет большое будущее. Но все упирается в проклятые деньги.

Мне было странно слышать, что маг, да еще и алхимик по специальности, не может найти подходящей работы. Получается, живет он за счет Сабины? Я с сомнением посмотрела на чуть нахмурившуюся от неприятных мыслей девушку – не похоже, чтобы она была из тех, кому любовь полностью застилает глаза и кто согласен кормить и поить супруга в надежде на то, что это вскоре окупится, когда гений себя наконец проявит. Значит, есть у ее мужа какой-то источник дохода, о котором она говорить не хочет. Возможно, не слишком надежный или не слишком законный…