Глава 3
Асиль

Аджиала, старшая жена брата, пришла, когда я отрабатывала технику иллюзий. Увы, мне никак не удавалось добиться обмана всех чувств, мои мороки были бесплотными и совсем ничем не пахли. Теорию я знала просто отлично, это мама признавала, но где при превращении теории в практику что-то шло неправильно, понять не могла даже она. Так что я экспериментировала, меняя некоторые параметры, чтобы разобраться, где именно происходит сбой. Это требовало полной самоотдачи, поэтому невестке я не обрадовалась и поздоровалась довольно неприветливо, что совсем ее не обескуражило. Круглое лицо Аджиалы сияло, как солнце в летнем безоблачном небе, ибо повод для счастья у нее был очень весомый.

– Асиль, я так рада, так рада, – затараторила она и попыталась меня обнять.

От объятий я уклонилась, но концентрацию потеряла, и небольшой иллюзорный куст с так и не распустившимися бутонами рассыпался разноцветными искорками. Жена брата испуганно ойкнула и попятилась.

– И чему же ты так рада, что мешаешь мне заниматься? – недовольно спросила я.

– Ой, да не тем ты занимаешься. – Она пренебрежительно посмотрела на то место, где не так давно была моя иллюзия. – Опять ерунду всякую делаешь. Тебе к свадьбе готовиться нужно. Счастье-то какое тебе привалило – сам Гренет в жены берет!

Счастья было так много, что в себе я его удержать не смогла – мое лицо перекосилось в настолько довольной гримасе, что Аджиала отшатнулась, и, похоже, в ее голову закрались сомнения, что эта новость для меня столь же отрадна. Впрочем, в голове у нее долго ничего не задерживалось – видно, мыслям зацепиться там было не за что и малейший порыв ветра выдувал их напрочь.

– А тебе-то что за радость? – хмуро спросила я. – Он же не на тебе жениться собрался.

– Мы уже переживали, что ты так и помрешь старой девой, – нахально ответила она. – А это позор для рода, если бы тебя никто в жены взять не захотел.

Если жены брата и переживали обо мне, то лишь о том, как бы поскорее выставить меня из дома. Впрочем, дорог для меня было несколько, и не все они вели в чужой шатер. Жены, конечно, не имели на брата никакого влияния, но попробовать воздействовать через них все же стоило. Вдруг прислушается?

– Аджила, я сама не хочу замуж, а не меня никто не берет – чувствуешь разницу? Я собираюсь и дальше магией заниматься, а для этого нужно учиться. Отец обещал, что отправит меня к людям.

– Глупости это все, – махнула она пухлой ручкой, все пальчики на которой были унизаны разноцветными перстнями. – Женщина должна заботиться о муже, почитать и уважать его. На этом стоит жизнь нашего народа. Так что тебе не магией надо заниматься, а за вышивку садиться, чтобы обеспечить себе достойное приданое. Мы с Изарой поможем, а то одна ты не успеешь.

Изара, младшая жена брата, была почти копией Аджиалы, разве что похудее. Но это отличие явно было временным, так как она очень любила поесть, чем занималась в любое свободное время. А несвободного у нее почти не было: мои невестки никаких занятий не имели, и дни их проходили в пустой болтовне и ожидании того, что брат позовет кого-нибудь из них к себе. Даже единственным пока племянником занималась нянька. Представить кого-нибудь из них с иголкой в руке было выше моих сил. Я с подозрением уставилась на старшую невестку. Как же они жаждут от меня избавиться, если готовы идти на такие жертвы? Хотя о чем я? Наверняка привлекут служанок, которые и так постоянно заняты, а сами будут наблюдать и прикрикивать. Я впервые задумалась, как же им не нравится мое поведение, так сильно отличавшееся от их. Мама с презрением относилась к их жизни, считая ее бессмысленной и пустой, но они даже не пытались что-то изменить. Да и вряд ли хотели. Почти сразу после свадьбы Аджиала пожаловалась мужу на свекровь, тот невозмутимо ответил: «Знай свое место, женщина. Моя мать для тебя необсуждаема». На том все и закончилось. После смерти моего отца жена брата попыталась опять подняться в семейной иерархии, но Шуграт к тому времени взял вторую жену, а первой пригрозил, что вернет родителям, если не прекратит скандалить. Та спрятала обиды подальше и при встрече с нами лишь улыбалась и говорила восторженные слова, веры которым не было.

– Если вы уж так с Изарой обеспокоены, – ответила я, – может, тогда сами и займетесь всем? Я в традициях не сильна, сделаю что-то не то, а позор на вас ляжет.

– Конечно, мы присмотрим, – добросердечно улыбалась Аджиала. – Не в простую семью переходишь, женой вождя станешь, здесь все правильно должно быть. К тому же он женится не впервые, сразу отметит, если что упустят, и посчитает за неуважение. Мы не можем этого допустить.

– А мы обязательно что-то упустим, – с воодушевлением подтвердила я. – И весь позор падет на тебя. Нужно отговорить Шуграта, ничего хорошего нашей семье этот брак не принесет.

– Ты думаешь?

Рот Аджиалы округлился, возможно, чтобы обеспечить беспрепятственное проникновение мыслей в голову, если таковые вдруг захотят ее посетить. Так и хотелось ответить: «Да, я – думаю, а вот ты, похоже, нет». Но злить невестку было нельзя. Пусть ее влияние на Шуграта очень невелико, но вдруг, если ему со всех сторон начнут говорить одно и то же, он передумает?

– Я уверена. Меня готовили в маги, а не в жены вождя. Забудусь ненадолго, и одним вождем у орков станет меньше, а брат получит кровную вражду с семьей Гренета, – пригрозила я.

– Антимагические браслеты помогут, – ехидно сказала Аджиала. – Жена должна быть покорной и любящей. И без магии. Это слова Шуграта.

Я разозлилась окончательно. Лишить магии – это же все равно как забрать у человека одно из чувств, позволяющих познавать мир. Неужели кто-нибудь добровольно отказался бы от слуха или зрения? Но лишить магии считают нормальным. Так уж распорядилась судьба, что брат имел небольшой магический дар, зато, в отличие от меня, у него был шаманский, который Шуграт и развивал. Поэтому для него лишение магии было всего лишь словами, за которыми ничего не стояло. А для меня это было потерей целого мира.

Я сделала вид, что никакой Аджиалы здесь нет, повернулась к ней спиной и опять занялась непокорной иллюзией. Думала я даже не о том, что делаю, а исключительно о том, чтобы жена брата убралась отсюда вместе со своей радостью. Возможно, именно поэтому у меня наконец получилось. Во всяком случае, запах присутствовал точно. Правда, это был совсем не нежный аромат, присущий этому мелкому кустарничку, цветущему по ночам и выбранному мной в качестве образца для иллюзии, да и ароматом его назвать, пожалуй, было нельзя. Скорее вонь, совершенно мерзкая, проникающая везде и всюду. Аджиала прикрыла рот своим широким вышитым рукавом, закашлялась и с трудом выдавила:

– Шуграт прав. Мужу тебя можно отдавать только в антимагических браслетах.

Слова звучали угрозой, но я не обратила на них ни малейшего внимания. Я трогала листочки и ощущала их плотность и упругость. Наконец-то получилось! А что запах не тот, так сейчас немного откорректируем, и…

После корректировки жена брата вылетела из комнаты, как будто от этого зависела ее жизнь. Возможно, так оно и было: вонь стала еще более удушливой, вязкой, обволакивающей и противной. Еще несколько поправок так и не принесли желанного результата. К сожалению, долго заниматься мне не дали. В комнату ворвался брат, закашлялся и заорал:

– Немедленно убери!

Заклинание развеялось и унесло с собой не только растение, но и отвратительный запах. Брат осторожно вдохнул, успокоился и продолжил более мирно:

– Никакой магии, пока не уедут гости из Гарма.

– Они еще даже не приехали, – умоляюще сказала я. – А у меня только начало получаться, мне бы разобраться, что не так.

– Мы должны подготовиться к встрече, – отрезал брат. – Я не хочу, чтобы из-за твоей магии разбежались те, кто занимается подготовкой. Помни, мое слово – закон. Будешь упрямиться – заблокирую магию.

– Шуграт, я дала ей задание, – недовольно сказала вошедшая мама. – Как она его выполнит, если ты запрещаешь пользоваться магией?

– Я уже говорил, – раздраженно выдохнул Шуграт, – не нужна Асиль никакая магия! От нее только вред один! Вот увидел бы это Гренет…

По-видимому, он собирался сказать, что жених от меня отказался бы, но, заметив мою заинтересованность, продолжил после небольшой паузы:

– Сразу потребовал бы, чтобы мы на его невесту надели антимагические браслеты. Провоняла весь дом со своими занятиями!

– Но сейчас никакого запаха нет, – невозмутимо возразила мама, – он был обычным наваждением.

– Никаких занятий магией, – повторил брат. – Не заставляйте меня прибегать к крайним мерам.

Он нехорошо сощурился, намекая, что в случае неповиновения мои запястья украсят антимагические браслеты задолго до дня намеченной свадьбы

– Хорошо, – немного помедлив, согласилась мама, – мы подождем отъезда гармцев.

Я не могла быть столь же спокойной, как она. Ведь как раз сейчас я поняла, что же было не так в воняющей иллюзии, и хотела проверить. Но, увы, все эксперименты теперь откладывались на срок, известный только Богине.

– И это правильно, – важно сказал Шуграт. – Сестра должна понять, что магия – лишь забава, и только ее мужу решать, можно ли этим заниматься.

Он ушел, а мама начала расспрашивать, чего мне удалось добиться. Она порадовалась моим успехам, но сказала, что рисковать пока не надо, а то из-за блокировки побег окажется под угрозой. Последнее время она больше уделяла внимания правилам поведения людей, но подчеркивала, что целиком полагаться на ее знания не стоит, прошло слишком много времени с тех пор, как она была среди себе подобных, да и у простолюдинов могут быть манеры и привычки, ей незнакомые. Женскую одежду мне предстояло покупать самой в первом же человеческом городе, ведь она очень сильно отличалась от той, что была на нас, и мама рассказывала, на что следует обратить внимание. Она приготовила деньги и драгоценные камни, которые весили мало, но стоили дорого, и надеялась, что этого хватит надолго – главное, не носить это все с собой, а сразу положить в любой гномий банк.

Прибытия гармцев я ожидала даже с большим волнением, чем брат. В чувствах моих перемешивались страх, печаль от расставания с мамой и ожидание чего-то неизведанного столь причудливо, что я даже сама не могла сказать, чего там больше. Мне хотелось новой жизни, но я и боялась ее. До сих пор я никогда одна не была – всегда рядом были те, к кому можно обратиться за советом и помощью. Со страхами я боролась. Мама права, если ты не берешь на себя ответственность за свою жизнь, всегда найдется тот, кто будет за тебя решать. Но насколько успешна моя борьба? Не знаю. Сейчас оставалось только ждать.

Гармцы приехали под вечер, когда мы уже решили, что они появятся только завтра. Осматривались они вокруг настороженно, но и с любопытством. Наверное, наше поселение казалось им мелким и незначительным по сравнению с собственными, во всяком случае, у того, кто показался мне их вождем, с лица не сходила насмешливая полуулыбка, не особо его красившая. Правда, сам он был довольно привлекательным, наверняка не одна инорита по нему страдала, но не это привлекло меня в нем, а некая неуловимая странность. Когда я применила магическое зрение, использование которого брат не запретил, странность только усилилась. Но что она значит? Сама я на этот вопрос не смогла ответить.

– У того человека аура неправильная, – наконец поделилась я наблюдениями с мамой.

– А, лиарин сынок, – с какой-то странной интонацией сказала она. – Он не совсем человек, оборотень.

– Оборотень? – восхитилась я. – А в кого он превращается?

– В кошку, – недовольно ответила мама, скорчив пренебрежительную гримасу. – В большую, правда, но все же кошку. Постарайся держаться от него подальше, когда поедешь с гармцами.

– Почему? – удивилась я.

Кошек я не боялась, даже больших: они были такие славные, пушистые, теплые.

– Одна из их фамильных черт – повышенная любвеобильность до обретения пары. Он, скорее всего, не догадается, что ты девушка, но все же лучше его внимания не привлекать.

– Ты не веришь в свой артефакт?

– Верю. На восприятии обычных людей и даже магов он должен сработать идеально, но у меня не было возможности проверить, как он действует на оборотней. Впрочем, от таких типажей девушке в любом случае желательно держаться подальше: обольстит, бросит, а через несколько дней уже и не вспомнит.

На первый взгляд не было заметно, что у гармского принца проблемы с памятью, но маме было виднее, прожила она намного дольше – не будь она магичкой, выглядела бы уже пожилой женщиной, у нее были даже внуки старше меня. Но постоянные занятия магией позволили сохранить не только стройность тела и ясность ума, но и отсрочили появление зримых признаков старения.

Мы стояли за полупрозрачной занавеской, и с улицы нас наверняка не было видно, но я все же испуганно отпрянула вглубь, когда гармец вдруг поднял голову и посмотрел, казалось, прямо на меня. Было в нем что-то притягательное и отталкивающее одновременно.

– Красив, – неодобрительно отметила мама, – в Лиару пошел, хотя и Краут был неплох. Он тебя не видит, не бойся.

– Я не боюсь.

Когда я опять подошла к окну, навстречу гостям уже вышел Шуграт. Вышел не один, вместе с ним, но чуть сзади, тем самым показывая свою подчиненность, двигался Гренет – тот, кого мне предназначили в мужья и кого я ни за что не хотела бы видеть рядом с собой. Появление его было весьма неожиданно и неприятно для меня.

– Когда он только приехал? – невольно произнесла я. – Уж Аджиала могла бы про это рассказать, раз уж озаботилась моим приданым.

– Шуграт совершает огромную глупость, связываясь с ним, – проворчала мама. – С такими возможен только временный союз, нужно четко понимать, что это враг. Хитрый и изворотливый.

– Шуграт поймет, – неуверенно сказала я.

– Как бы это знание не стало для него последним, – мрачно бросила мама.

Тем временем гармцы спешились, показывая уважение к хозяевам. Брат обратился к ним с приветственной речью. Слышно нам не было, но не думаю, что там было что-то отличавшееся от обычных цветистых выражений, восхваляющих силу и достоинство гостей. С ответной речью выступил не принц, как я ждала, а один из богато одетых людей. Видимо, он тоже говорил правильные вещи, так как Шуграт довольно улыбался и даже пару раз благосклонно кивнул. По завершении гармец вручил брату саблю в ножнах, украшенных эмалью и самоцветами. Ножны брата не привлекли, а вот клинок… На лице Шуграта проступило восхищение, Гренета перекосило, похоже, от зависти, но ему ничего не подарили, что порадовало. Наконец, гостей пригласили в дом, но туда отправились не все – лишь принц и несколько человек его свиты. Вожак гармцев перед уходом опять бросил взгляд, казалось, прямо на наше окно.

– Вот ведь кошак, – усмехнулась мама. – Безошибочно женскую половину определил. Не удивлюсь, если ночью и сам здесь найдется.

– Это неуважение к принимающему дому, – возразила я.

– Такие, как он, уважают только себя. Мы для него – дикари. Не волнуйся, свита не даст ему наделать глупостей. – Мама успокаивающе положила руку мне на плечо. – Да и преувеличиваю я.

– А зачем мне волноваться? – удивилась я. – Я, как дочь вождя и сестра вождя, наверное, могу рассчитывать на уважение со стороны этих людей.

– По законам людей ты – незаконнорожденная, – невозмутимо сказала мама.

– Но как же? – опешила я. – Ваш брак с отцом – разве он был ненастоящим?

– По орочьим законам – да, но по законам людей брак у меня был только один – с королем Генрихом.