прикован к толстой деревенской дуре! От возмущения у меня пропали все слова. Я его от смерти спасла, а он меня оскорбляет, и это вместо того, чтобы сказать спасибо! И не толстая я
– Может, оставим Эмиля тут? Улучшать местную популяцию растений? – не особо надеясь на мое согласие, предложил Люк. – Эмиль поедет с нами. Мы его забрали от родных, мы теперь за него отвечаем.
– Но я же не она, а подумают плохо обо мне, – несколько путанно пояснила я. – Мы с вами столь мало были наедине, что если и подумают плохо о ком-то, то только обо мне, – несколько непонятно возразил Штаден,
– И все-таки, Гюнтер, что вам от меня нужно? Только, пожалуйста, ответьте честно. – Честно? – Требовательные серые глаза смотрели так, что не было никакой возможности слукавить, поэтому я ответил так, как чувствовал: – Тебя. Сейчас и всегда. Целиком, полностью, безраздельно. В горе и в радости. В богатстве и бедности. Пока смерть не разлучит нас. Если разлучит.
Перепутать мужское и женское общежития было бы сложно – на женском сушились разноцветные гирлянды нижнего белья, не иначе как для привлечения населения общежития противоположного. Как говорится, в деле соблазнения никакие способы не лишние. Танн мужским бельем не соблазнишь, но самцы – существа примитивные, ловятся на обычных животных инстинктах.
Любовь родственников иной раз слишком навязчива, особенно печально, что родственники уверены, что имеют полное право говорить гадости, прикрывая это девизом «Для твоего собственного блага». Очень удобным девизом, им что хочешь прикрыть можно. Ах да, еще «Для блага семьи»… Я сидел в гостиной тетушки Эльзы, леди Эд
Выясним у тебя один небольшой вопрос, и можешь идти досыпать. В твоем возрасте сон очень важен. – В каком моем возрасте? – удивился Бонетти. – Обремененном многочисленными недугами, – мстительно ответил капитан.