Глава вторая
Мешок Санты

– Где же мои Бельсникели?

Крампус изо всех сил натянул цепи, так, что древний ошейник впился ему в горло. Задрал голову и – вот оно! – бледный отблеск далеко вверху, на каменной стене. «Лунный свет – или первые лучи солнца?»

Он поскреб свою грязную, кишащую насекомыми шкуру и изучающе оглядел обломанные ногти, из-под которых торчали грязные волосы и куски засохшей корками плоти. «Я гнию заживо. Пока он купается в удовольствиях, я каждый день понемногу умираю. – Он вдруг заметил, что пальцы у него дрожат. – Я что, дрожу? Стою здесь и дрожу, как малое дитя? – Он стиснул руки. – А что, если они никогда не вернутся? Что тогда? На что я могу надеяться без моих детей? Не будет никакой надежды, никаких шансов на то, что имя мое снова распространится по земле, а без надежды даже я, великий Повелитель Йоля, рано или поздно сдамся на милость безумия. Буду медленно погружаться в небытие, пока он не одержит окончательную победу».

– Нет! – взрыкнул он. – Никогда! Я никогда не позволю ему победить. И если от меня останется только иссохший труп, пусть так! Но мой дух никогда не будет знать покоя. Я стану чумой в его доме. Я буду вечно тревожить его. Я буду… Я буду…

Его голос угас. Зажмурившись, Крампус уткнулся лбом в холодную стену пещеры, прижал ладони к влажному камню и замер, надеясь уловить дрожь земли под их бегущими ногами.

– Бельсникели вернутся, – проговорил он. – Они просто обязаны вернуться. Они должны принести мне обратно мешок Локи.

Свет там, наверху, мигнул, и у него заколотилось сердце. Крампус сделал глубокий вдох – еле заметно пахнуло сосновыми иглами и влажной, гниющей листвой. Он прикрыл глаза, пытаясь вспомнить, какой он, зимний лесной рассвет. Каково это – бежать, танцуя, среди деревьев, а свежий, морозный воздух покусывает за шею.

– Скоро, – прошептал он. – Скоро я вновь зашагаю по милой Матери-Земле, и они будут приветствовать меня, радуясь моему возвращению. Будут празднества и пиры, как раньше, и гораздо, гораздо больше.

Нахлынули воспоминания – калейдоскоп картинок, быстро сменяющих друг друга, тысячи ушедших святок: бой барабанов, вызывающий его из леса; звук рога, знаменующий его приход; юноши и девушки с глазами, полными страха и восхищения, обвивают его гирляндами из перьев и омелы, венчают остролистом; кружащиеся в танце девы усыпают его путь свежими сосновыми иглами, окуривают благоуханной хвоей и ведут его между хижинами, а следом выступают строем, ударяя мечами в щиты, мужчины, и скачут беснующиеся, вопящие женщины. Вот перед ним открываются двери господского дома, и его приветствует манящий запах жареного вепря. Они усадят его на огромный трон, сплетенный из ветвей, во главе длинного стола, и будут потчевать лучшими кушаньями и медовой брагой – ешь, пей до отвала. А потом они проведут перед ним своих самых пухленьких женщин, и он будет ложиться с ними, и они будут совокупляться, как звери в лесу, и он благословит их чрева здоровьем и плодородием.

И, когда его сердце наполнится преданностью и верой людской, он провозгласит пришествие святок, поторопит возрождение земли и изгонит прочь духов голода и болезни. И круговорот жизни продолжится, вновь и вновь.

«И уже скоро, – подумал он, – я вновь буду благословлять род людской. Но на сей раз это будут люди Виргиний. Потому как эта новая земля, Америка, сильно нуждается во мне, нуждается в том, чтобы я был велик и ужасен, чтобы я прогнал прочь духов тьмы и обрушил кару свою на нечестивцев и грешников. И так оно и будет, потому что Крампус, Повелитель Йоля, знает, как быть ужасным. И я буду ужасным, и они все поклонятся мне, и будут праздновать мой приход, и осыплют меня дарами и яствами, и… и приведут ко мне молодых женщин своих, чтобы я их благословил. – Он кивнул, улыбнулся, глядя перед собой невидящими глазами. – Они меня полюбят. Они все меня полюбят, дай только срок».

* * *

– Ну, будь я проклят, – сказал Джесс еще раз, для ровного счета.

Внутри мешка виднелся угол какой-то коробки. Сунув пистолет в карман куртки, Джесс вынул из мешка коробку. И ухмыльнулся до ушей. Это была новенькая, с иголочки, кукла «Тин Тайгер».

– Да, Эбигейл, детка, Санта-Клаус действительно существует.

Он покрутил куклу в руках. Из-под роскошной копны сверкающих волос на него глядела пара соблазнительных, густо подведенных, синих кошачьих глаз. Он было задумался, насколько вообще позволительно игрушке иметь такие вот пухлые, ярко-алые губы, мини-юбку «под тигра» и гордо обнаженный пупок, и тут до него дошло: как странно, что в мешке оказалась именно эта кукла. Ну, это мешок Санты, понятное дело, и, конечно, Джесс надеялся, что внутри будут игрушки, а еще ему подумалось, что среди них может быть кукла «Тин Тайгер», верно? Тааак, и о какой же из них он подумал? Он опять посмотрел на куклу. Тина Тайгер, как раз та, которую хотелось его дочке. Лежит себе на самом верху, будто мешок нарочно подсунул ему игрушку. «Эта штука будто мысли мои читает. – Волосы у него на руках стали торчком, по спине пробежал холодок, и он подозрительно покосился на мешок. – Ладно, ладно, успокоились. Ты и так уже порядком сбит с панталыку».

Он сделал глубокий вдох. Затем поднял мешок и поразился, насколько тот оказался легким – Джесс спокойно мог держать его на вытянутой руке. Размером мешок был с большой мусорный пакет, какими пользуются в саду. Джесс стряхнул с мешка снег и отнес его вместе с куклой на кухню, прикрыв за собой дверь спальни, чтобы не напустить в дом холода.

Подъехала «скорая», и за окном замелькали цветные всполохи, окрашивая комнату то в красный, то в синий. Джесс бросил мешок на пол и не сводил с него взгляда, пока не докурил сигарету, потом подтянул к себе стул и уселся. Сунул большой палец в горловину мешка, осторожно растянул ее и с опаской заглянул внутрь, немного опасаясь: а вдруг оттуда что-нибудь выскочит? Черная бархатная подкладка мешка сливалась с темнотой внутри, и вглубь было видно дюйма на три-четыре, не больше. Было в этой темноте что-то неестественное, и чем больше Джесс вглядывался в тени внутри мешка, тем ему становилось яснее, что видит он вовсе не тени, а что-то вроде дыма или густого, курящегося пара. Дым этот бурлил внутри мешка, постоянно двигаясь и образуя водовороты, но наружу не шел.

Джесс пощупал мешок снаружи. В нем явно что-то было – на ощупь он оказался вроде того кресла-мешка, какое у него было в детстве. На мешок можно было надавить, сжать, но он всегда возвращался к прежней форме. Джессу страшно хотелось узнать, что еще лежит там, внутри, но совать руки в эту дымную жижу он совершенно не торопился.

Он опять заглянул внутрь, раздумывая о том, как обрадуется Эбигейл, если он принесет ей не одну, а, может, парочку этих шлюховатых кукол. Сглотнув, он медленно опустил руку в мешок. Его пальцы исчезли в курящемся тумане, потом кисть, потом локоть. Джесс отметил перепад температуры – внутри мешка было гораздо теплее, – и вдруг его посетила абсолютная уверенность в том, что мешок этот – живое существо, а его рука находится у этого существа во рту, и в любой момент оно может захлопнуть пасть, как медвежий капкан. Что-то стукнулось о его запястье, и Джесс, вскрикнув, выдернул руку из мешка. Осмотрел ее, точно ожидая, что она будет покрыта пиявками, но все было в порядке.

– Черт. Соберись, тряпка.

Он стал думать об еще одной такой кукле – азиатке с татуировкой дракона – и, прикусив губу, опять опустил руку в мешок, и вот она уже исчезла по локоть. Джесс молился, чтобы рука вернулась к нему целиком. Поводив рукой, он опять наткнулся на какой-то предмет. На ощупь нечто вроде коробки. Он вытащил предмет из мешка и не особо удивился, обнаружив, что глядит в экзотические фиолетовые глаза Цинь Тайгер.

Джесс крякнул. «Ладно, понятненько». Подумал о кукле-готке, потом о рыжей, и вытащил обеих. На этом он не остановился. Всего неделю назад, восседая у него на коленях с буклетом Toys «R» Us, дочка назвала поименно всю шестерку «Тин Тайгер», разъяснила все насчет их суперспособностей, сообщила ему, какие именно ей нравятся больше всего, и без каких аксессуаров абсолютно невозможно обойтись. Она также подробно объяснила, насколько трудно девочке ее лет есть, спать, или даже дышать, не будучи владелицей одной из этих потрясающих кукол.

Минуту спустя на столе у Джесса выстроилась вся компания тигродевушек, а также красный, в тигриную полоску «корвет» и две упаковки с аксессуарами. И не нужно было быть гением, чтобы понять: все это никак не могло поместиться в мешке за раз. «Значит, мешок их каким-то образом делает. – И тут до него дошло. – Мешок сделает все, чего я ни пожелаю!» Глаза Джесса округлились, он даже перестал на секунду дышать. Неужели это правда? Неужели Провидение только что всучило ему волшебный мешок? Он вскочил на ноги, запер дверь на засов, а потом осторожно глянул в окно. «Скорая» и полицейская машины все еще были здесь, но соседи все разошлись по домам – все, кроме Филлис, которая несла что-то водителю «скорой» со скоростью миля в минуту.

Джесс опустил жалюзи и сел перед мешком. Сосредоточился. Закрыл глаза, представил себе кольцо с бриллиантом и запустил руку в мешок. Вот оно! Он стиснул в пальцах маленькую бархатную коробочку, и, затаив дыхание, вынул руку из мешка. Рука тряслась так, что ему пришлось насильно разжимать себе пальцы.

– Ну, зашибись! – вырвалось у него, и он поднес кольцо к свету.

Улыбка у него на лице погасла.

Это была игрушка – ничего, кроме пластика да подкрашенного алюминия.

– Вот черт!

Он помотал головой.

– Я, наверное, что-то делаю не так?

Отбросив кольцо, на этот раз он сосредоточился на мыслях о часах. Представил себе тот «ролекс», который попался недавно ему на глаза в ломбарде. На часах, которые он выудил из мешка, в самом деле, стояла надпись «Ролекс», и все же это опять была только игрушка.

– Ой, ну давай же! Давай!

Три оловянных колечка, четыре пластиковых «ролекса» и огромную пачку денег из «Монополии» спустя до него, наконец, дошло: мешок производил исключительно игрушки.

– Вот тебе и хрен, – откинув голову, так, что затылок уперся в стенку, Джесс принялся разглядывать подтеки на потолке. – Все равно никогда ничего не выходит по-моему.

На него вдруг навалилось все то, что случилось этим долгим, странным вечером. Теперь ему хотелось одного – свернуться калачиком в кровати и никогда оттуда не вылезать. Он покосился в сторону спальни.

– Они там, наверное, уже снеговика слепили.

Джесс вздохнул, снял со стула сиденье-подушку, сунул под голову и улегся прямо тут, на полу. Понаблюдал, как за закрытыми жалюзи вспыхивают огни служебных машин. Потом его взгляд переместился на кукол, и он сумел-таки улыбнуться:

– Я раздобыл всех этих супершалав… абсолютно всех.

Он подумал, какое у Эбигейл будет лицо, и его улыбка стала еще шире.

– Да, малыш, в этот раз твой папа неудачником не будет. В этот раз, для разнообразия, твой папа будет героем, – он закрыл глаза. – Эбигейл, ты давай, держись там, кроха. Потому что Санта-Клаус уже в пути.

* * *

– Вот они. Наконец-то, мои Бельсникели… Они вернулись! – Крампус оторвал ухо от скалы и задрал голову вверх, к отверстию пещеры, натянув цепь, будто пес в ожидании кормежки. Там, наверху, было уже настолько светло, что стало ясно – это рассвет. И он видел их тени – они спускались, все ближе и ближе. До верха узкой горловины пещеры было около пятидесяти футов; стиснув руки, Крампус смотрел, как они лезут вниз. «Где он? – Он всматривался в их силуэты в поисках хоть каких-то признаков мешка.

Маква, самый крупный из шауни^[6], первым спрыгнул на пол пещеры, приземлившись на четвереньки. Медвежья шкура у него на плечах висела лохмотьями, одежда из оленьей кожи была грязной и рваной, а сам он был весь в крови. Он встал, и Крампус стиснул его плечи.

– Он у вас?

Маква, откинув капюшон, покачал головой:

– Нет.

Спустились еще трое Бельсникелей: братья Випи и Нипи, тоже из народа шауни, и маленький Вернон – в его лохматой бороде было полно сосновых иголок. Они тоже явно пострадали, и сильно. Было совершенно очевидно, что совсем недавно они отчаянно сражались – с кем-то или с чем-то.

Крампус переводил взгляд с одного на другого, и все прятали глаза.

– У вас его нет? Ни у кого?

– Нет.

– Нет?

Они покачали головами, все так же не поднимая глаз. «Нет». Это слово резануло ему по сердцу осколком льда. Нет. У него чуть не подломились колени. Чтобы не упасть, Крампус ухватился за стену.

– Это был он? Это был Санта-Клаус?

– Да, – ответил Вернон, и трое шауни согласно кивнули.

– Где он? Где мешок?

– Мы сделали все, что могли, – сказал Вернон. – Он страшно силен и совершенно безумен в своей ярости… Мы такого не ожидали.

Крампус сполз по стенке вниз, сжав голову своими большими руками.

– Другого шанса больше не будет, никогда.

На пол пещеры спрыгнула девушка, Изабель. Откинув капюшон куртки, она посмотрела на Крампуса, потом на четверых мужчин.

– Вы что, ему не сказали?

Никто ей не ответил.

– Крампус, мешок еще может быть где-то там, наверху.

Крампус поднял на нее недоуменный взгляд.

– Мешок?

– Да, мешок. Он все еще где-то там.

Крампус, вскочив на ноги, стиснул ей руку.

– Что ты имеешь в виду, дитя?

– Он был у нас. То есть почти. Мы были в санях, бились из-за мешка со стариком, и… ой! Черт, Крампус, ты делаешь мне больно.

До Крампуса дошло, что, разволновавшись, он слишком сильно сжал ей руку, и он разжал пальцы.

– Это было какое-то сумасшествие. Санта-Клаус как с цепи сорвался. Царапался, кусался, как полный псих, и… – она примолкла, и тень глубокой печали упала на ее лицо. – Он ударил Пескву ногой, и тот полетел вниз. Мы были так высоко… Не знаю, выжил он или… – смешавшись, она поглядела на остальных.

– О, смею вас заверить, почти наверняка он – мертвый маленький индеец, – вставил Вернон.

– Мы этого не знаем! – горячо возразила Изабель.

– Если он не отрастил себе крылья – он мертв. Не вижу причины…

– Довольно! – вскричал Крампус. – Изабель. Что случилось с мешком?

– Ну, когда Песква свалился с саней, он как раз держал мешок, и…

– Так значит, мешок… может быть еще там?

– Да. То есть, ну, наверно? Когда я…

– Наверно?

– Понимаешь, когда мешок выпал, сани начали вертеться с такой скоростью, что мы могли только цепляться за них, и больше ничего. Через пару секунд мы врезались в какие-то деревья. Мы все были…

– А Санта-Клаус? Что случилось с ним?

– Ну, я как раз собиралась об этом рассказать.

– Так давай, рассказывай уже.

– Я пытаюсь. Ты меня все время прерываешь.

Крампус воздел руки к потолку.

– Лааадно, понимаешь… Черт, на чем я остановилась? Ах, да, когда мы врезались в те деревья, мы попадали с саней, но Санта – нет, он продолжал цепляться. Ты б его видел, как он психовал… Как орал на нас, на оленей. Олени все запутались в упряжи и ничего не соображали от страха, и вдруг как рванут. Вверх, вверх, и понеслись на другую сторону ущелья, и впилились прямо в склон, где не было ничего, кроме камней да скал. Впилились так, что эхо по всей долине загуляло. Никто из нас не видел, что сталось со стариком Сантой. Но зуб даю, он оттуда живым не ушел. Просто невозможно. Он мертв.

– Мертв? – фыркнул Крампус, а потом рассмеялся. – Санта-Клаус мертв? Нет. Как ни желанны были бы подобные известия, чтобы убить такого злодея, нужно куда больше, чем щелчок по носу, – Крампус потянул себя за жесткие волосы, кустившиеся у него на подбородке. – Но хорошо уже то, что он потерял своих оленей и сани, – он начал расхаживать туда-сюда. – Это значит, что есть еще шансы добыть мешок… найти его первыми, – сердце у Крампуса забилось, как сумасшедшее. – Да, определенно, шансы есть! Ты сказала, мешок упал вместе с Песквой, верно?

Изабель кивнула.

– Помнишь, где именно он упал?

– Да. Нет!

– Что именно, дитя?

– Трудно сказать. То есть, я не знаю. Сани вертелись так быстро, и… – Изабель покосилась на остальных. Те пожали плечами.

– Мешок должен быть где-то рядом с телом, – голос Крампуса дрожал от радостного возбуждения. – Вам нужно найти тело, или место, куда оно упало. Это должно быть несложно. Начните поиски с этого места. Разделитесь, рассыпьтесь и… – он резко остановился и поглядел по очереди на каждого из Бельсникелей. – Нам просто необходимо добраться до мешка раньше Санты. Он знает, где я живу… Знает о вас. Он пошлет сюда своих чудовищ. Мешок – это главный трофей. Мешок – это все… Если он найдет его первым, тогда… В общем, тогда мы все равно что мертвы, – он подхватил с пола одно из копий шауни, и вручил его Макве. – Ножи все еще при вас? Хорошо. Возьмите пистолет, и винтовку тоже. Они вам понадобятся, если чудовища вас выследят.

– Пистолет мы потеряли, – сказала Изабель.

– Випи в него стрелял, – добавил Вернон. – По крайней мере три раза, в упор. Я был совсем рядом. Попал все три раза, прямо в грудь… Это его даже не замедлило.

– Нет, – сказал Крампус. – Нет, это меня совершенно не удивляет. А теперь поспешите. На счету каждая секунда.